Под защитой бандита

Машинально киваю. Врач приезжает, причем довольно быстро. Чувствую себя самой никчемной матерью – ведь получается недосмотрела, не уберегла.

Педиатр, правда, заверяет меня, что ничего критичного, и что это всего лишь орви.

– Но она никогда не болела, – затравленно возражаю. – Я что-то сделала не так?

– Почему не так? – искренне удивляется женщина. – Дети болеют, это нормально. Иммунитет вырабатывается. Конечно, если болезни случаются очень часто, то есть смысл подумать о том, что стоит изменить в питании или образе жизни, чтобы помочь малышу быстрее адаптироваться, но если нет… Да вы не переживайте, день-два, и ваша кроха снова вернется в форму.

– Вы так думаете? – сама не замечаю, как начинает дрожать мой голос.

– Ну, судя по тому, что я вижу, да. Безусловно, есть шанс, что болезнь разовьется, но вы всегда можете вызвать врача снова. На данный момент я не вижу необходимости вести вас в больницу.

– Но ведь температура такая высокая…

– Это значит, что организм борется. И это хорошо. Иммунитет должен работать. Почаще давайте пить, выпаивайте ребеночка, и все наладится. Если будет слишком высокая температура, то я выписала жаропонижающее.

Я в полной прострации. Киваю, забираю рецепт и бездумно кручу тот в руках, пока Паша не забирает у меня листок.

– Спасибо, я провожу вас.

Мы с дочкой остаемся одни. Она выглядит очень вялой, куксится, и я прижимаю кроху к себе.

– Лекарства привезут через полчаса, – сообщает Князев, когда возвращается.

– Спасибо тебе, Паш. Спасибо… Я не знаю что бы делала…

– Ерунда, – легко отмахивается он. Но я-то знаю, что это не так. Даже не представляю, как отреагировал бы муж, случись это дома…

Дом… Вообще можно ли считать то место домом? Место, где я боялась лишний раз показаться на глаза его владельцу?

Лекарства привозит охранник, и уже через час Даше становится легче. Только после этого я немного расслабляюсь. Укладываю малышку спать, а сама так и сижу рядом с кроваткой.

Да, врач сказал, что ничего страшного, и я не виновата, но так привыкла слышать, что это моя вина, что неосознанно ищу, где же ошиблась, в чем.

– Уснула? – тихо спрашивает Паша, появляясь на пороге комнаты.

– Да.

– Идем, поговорить надо.

Обреченно киваю. Почему-то мне кажется, что разговор вряд ли будет приятным. А еще я себя чувствую обязанной и не знаю даже, как рассчитаться за помощь, которую мне оказывает Князев.

– Садись, Нина. Надо кое-что обсудить.

Присаживаюсь за стол и вопросительно смотрю на него. Но уже с первых слов понимаю, что предчувствие меня не обмануло.

– Давай-ка поговорим о твоем разводе, – многозначительно произносит Паша и очень внимательно смотрит на меня.

– 9 Нина -

– О разводе? – потеряно повторяю за ним.

– Именно. Ты ведь собираешься разводиться с Рязановым?

– Я… – нервно сглатываю, понимая, что ответ на этот вопрос у меня… глупый. – Я не думала об этом.

– Вот как… Хорошо, а как ты планировала сбежать-то от него?

– Накопить денег, сделать документы и уехать.

Паша удивленно смотрит на меня, и я начинаю чувствовать себя идиоткой.

– Не надо так реагировать. Я не дура. Николай никогда не даст мне развод по своей воле. Я просто хотела исчезнуть вместе с дочерью, и все. Это было моим единственным шансом на нормальную жизнь.

– Пока ты не пришла ко мне.

– Да, я… Я подумала, что у тебя есть возможность помочь.

– Ты ведь понимаешь, что теперь просто скрыться не получится?

– Почему?

– Хотя бы потому что тебя уже ищут по всему городу. И раз муж твой так рьяно взялся за дело, то у меня к тебе один важный вопрос – что прописано в вашем брачном контракте?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что пока Рязанов не знает, где ты. Но рано или поздно он докопается.

– И ты отдашь нас ему?!

– Разве я это сказал? – раздраженно фыркает Паша. – Ты просила защиты. Но для этого я должен понимать полный расклад. Есть ли что-то помимо его задетого эго или нет?

– Я не уверена. Мы подписывали контракт, да. Но я не очень разбираюсь в юридических тонкостях и вряд ли смогу ответить на этот вопрос.

– Отец оставил тебе какие-то акции? Ты ведь говорила что-то про них.

– Да, это акции мамы. Он не переписал их на себя или… – замолкаю, вспоминая, как тогда все пошло по наклонной, и я оказалась втянута в этот ужасный брак. – Или не успел. Я не знаю. Но двадцать процентов принадлежали мне до того, как вышла замуж. Я не знаю, какой договор был между Николаем и моим отцом. Меня в эти дела не посвящали.

Паша задумчиво кивает.

– Есть что-то еще, что мне стоит знать? – он пристально смотрит на меня, будто и правда подозревает, что я что-то недоговариваю. Мне становится очень не по себе от этого. Вот только несмотря на то, что он идет мне навстречу и помогает, я боюсь рискнуть и довериться ему полностью. Ни к чему это. Однажды он уже отказался от меня. Теперь же  я не одна и прежде всего должна думать о дочери.

– Нет.

– Тогда завтра приедет мой юрист – напишешь заявление на развод. Просто не выйдет – у вас несовершеннолетний ребенок, и весьма вероятно имущественные претензии.

– Ты серьезно? Мне придется… встречаться с ним?

– В суде, да. Либо решим все через представителя. Такое тоже возможно.