Во власти бывшего

Она еще что-то лепечет, а я почему-то представляю беременную Аришу.

Блядство. Я ведь никогда не хотел детей. Когда у Витьки сын появился, только кривился. Даже увидев этот крохотный красный комок плоти, ничего не дрогнуло. Умом понимал – семья брата. Надо защищать, но внутри – глухо.

А вот Ариша смогла вытащить из меня такие желания, что страшно становилось.

Ведь и правда хотел тогда… Хотел, чтобы пацана родила мне. Чтоб тоже по вечерам ждала меня, чтоб учил потом сына рукопашке, плаванию…

Пиздец, конечно, крышеснос у меня был. Да не сложилось вот.

– Илон, ты укурилась? – интересуюсь я, когда понимаю, что ее словарный запас, наконец, иссяк. – Или, может, таблеток каких наелась?

– Нет,  я просто… Я помню, что ты говорил! Но ребеночек же не помешает. Просто, будем растить его…

– На хер мне дети?

Илона молчит и, наверное, до нее доходит, что за ерунду она тут устроила.

– Ладно, Саш, извини, что побеспокоила. Ты прав – дурацкая была идея.

– Рад, что ты все поняла сама, – роняю в ответ.

– Ты приедешь сегодня?

– Нет, Илона. Я больше не приеду. Квартира твоя оплачена еще пару месяцев. Думаю, этого хватит, чтобы ты смогла найти себе нового мужика.

– Что? – она явно в шоке, потому что в голосе прорезается нотки паники. – Ты же шутишь? Прости, я зря затеяла все это…

– Не шучу. Прощай.

Откладываю телефон, но как только прилетает первое же сообщение с истеричным “Прости”, отправляю номер в черный список.

Время за полночь, но возвращаться домой – нельзя. Нужно остыть и взять эмоции под контроль. А для этого работа – лучшее средство.

– 9 Арина -

Алекса нет до самого утра. Я не смогла даже подремать – так и сижу в гостиной в постоянном ожидании. Меня ломает от невозможности связаться с семьей, убедиться, что с ними и правда все в порядке. Градов, конечно, дал слово, что пока я слушаюсь, ничего не произойдет, однако я не верю ему.

Потому что знаю, на что он способен.

Я все же пользуюсь возможностью и беру одну из футболок Воронцова. В его шкафах по-прежнему педантичный порядок, все те же привычки раскладывать по цветам, все те же фасоны одежды. И это невольно навевает мысли о прошлом.

Настолько, что я просто сбегаю из спальни, хотя изначально думала оглядеться там получше. Мало ли, пригодится.

Только когда стрелка часов переваливает за восемь часов, раздается щелчок замка в коридоре, и я мгновенно напрягаюсь. С каждой секундой пульс ускоряется.

Раз. Два. Три. Четыре…

Воронцов останавливается в дверях и смотрит на меня оценивающе.

– Поговорим? – неожиданно предлагает он. Откровенно говоря, я-то ждала какого-то очередного хлесткого слова, попытки унизить меня еще сильнее.

– О чем? – настороженно спрашиваю я.

– Очень скоро я буду знать все о том, как ты жила эти три года. Сейчас у тебя есть шанс рассказать все самой.

– А смысл?

– Смысл в том, Пташка, – обманчиво мягко произносит он, при этом медленно приближаясь, – что я все равно узнаю, с чего вдруг ты вернулась. Узнаю, сколько у тебя было мужиков. С кем ты трахалась. Под кого ложилась. Почему вернулась одна…

Алекс оказывается в опасной близости и фактически нависает надо мной, а я словно беспомощный кролик перед удавом – сижу и смотрю, не имея возможности вымолвить ни слова.

– Разве это важно? – тихо спрашиваю я. – Мне было плохо… без тебя.

– Тебе понадобилось три года, чтобы понять это?

По его лицу ни черта не понятно – то ли верит мне, то ли нет. Каменная маска. Впрочем, это он умеет как никто. И этот давящий взгляд, который словно вскрывает твое нутро, забираясь под кожу.

– Выходит, что да…

Алекс прикасается к моей шее кончиками пальцев, едва ощутимо. Но для меня – это словно клеймо. Даже такое прикосновение. Нервно сглатываю и прикрываю глаза.

Вдох. Еще один. Надо успокоиться. Надо доиграть свою роль до конца. Я ради этого здесь. Я должна…

– Ты можешь рассказать все сама, Ари-ша. Раз уж твои чувства так сильны. Ты же знаешь, иначе будет хуже…

Я резко открываю глаза, и едва успеваю заметить как во взгляде Воронцова мелькает… боль?

Хотя вряд ли. Он нахально усмехается и все же убирает руку. Отстраняется и даже делаешь шаг назад.

– Что именно тебя интересует? – хрипло спрашиваю я.

– Все. Ты знаешь, чем я занимаюсь. Поэтому либо ты сделаешь это сама, либо…

– Я просто жила с мамой. Когда мы улетели, я была уверена, что… – запинаюсь, но все же беру себя в руки, – смогу. Смогу без тебя.

– И как?

– Не смогла. Ты же видишь. Ты слишком сильно проник в мою кровь.

Выдаю фразы, а у самой мурашки по коже. Ведь не зря говорят – чтобы ложь выглядела натурально, добавь правды.

По выражению лица Саши сложно понять, верит ли он мне. Только смотрит и ждет.

– Почему приехала одна?

– Мама решила остаться. Ей больно возвращаться, – жму плечами. А затем добавляю чуть тише: – После того, как Арсений…

– И чем занималась?