Любовь (не) по плану

– Хорошо, уговорила. Сделаю вид, что поверил, и ты просто так сегодня вырядилась.

– Ок, согласна.

Мы улыбнулись друг другу, шуточно пожали руки, и в этот момент машина въехала на стоянку офиса.

Синхронно открыв двери, мы вышли из автомобиля и отправились на работу.

Наши кабинеты находились на последнем этаже здания в самом центре города. Поднявшись на лифте, мы разошлись в разные стороны, а ближе к восьми встретились в переговорной.

Десять минут побеседовав на отвлеченные темы, в напряжении замолчали.

Отец, нервно поглядывая на часы, параллельно отвечал на телефонные звонки, но уже начинал заводиться.

Он ненавидел, когда опаздывали. Его день был расписан поминутно и задержки выбивали из колеи.

Когда большая стрелка настенных часов застыла на 59 минутах восьмого, я начала победную речь.

– Вот, видишь, папа, Артем Сергеевич даже не соизволил прийти вовремя, значит, так нужен ему наш контракт…

– Почему же не соизволил, Юлия Юрьевна, как раз-таки вовремя. Ровно в восемь, – вкрадчивый низкий голос с хрипотцой заставил вздрогнуть.

Кровь мгновенно прилила к лицу, и щеки сразу же вспыхнули.

Нет, этого не могло быть!

Я медленно обернулась и увидела сияющего ослепительной улыбкой, загорелого, самоуверенного, наглого Артема Сергеевича в белоснежной рубашке и брюках с идеальными стрелками.

Но самое главное, на одежде не было ни одной единой капельки кофе. Как такое возможно? Ведь Толик отчитался о проделанной работе.

– Что же вы смотрите на меня, как на приведение, Юлия Юрьевна? Не ожидали увидеть?

– Нет, почему же, ожидала. Очень даже ожидала. Могли бы и пораньше прийти, – не смогла скрыть злость в голосе.

– Знаете, Юлия Юрьевна, я обычно так и делаю, но сегодня форс-мажорные обстоятельства заставили задержаться, – сказал он с прищуром, будто догадываясь, кто устроил эти «форс–мажорные» обстоятельства. Прошел мимо, поздоровался за руку с отцом, сел в кресло, положил портфель рядом на стол, сложил руки в замок и продолжил: – Я готов. Можем приступать к обсуждению договора.

– Отлично, – произнес отец, а затем, встав, добавил: – Юлия Юрьевна, введет вас в курс дела. Она начальник договорного отдела и по совместительству мой личный помощник. Так что с сегодняшнего дня вы работаете вместе.

– Как вместе? – синхронно спросили мы.

– А вот так, – развел отец руки в стороны. – Юлия Юрьевна все знает про проект. А теперь прошу меня извинить, важные обстоятельства вынуждают вас покинуть.

– Но, почему именно этот проект ты решил отдать под мой контроль? И именно с этим человеком? – сказала ему в спину, указав при этом пальцем на Артема Сергеевича.

– Как некультурно, Юлия Юрьевна, – Артем Сергеевич поцокал языком и покачал головой. – Вас разве не учили, что показывать пальцем невежливо. И кстати, чем этот человек, – скопировав мою интонацию и приложив руку к груди, продолжил будущий партнер по бизнесу: – вас не устроил? Звучит, по меньшей мере, непрофессионально.

– Да, Юлия Юрьевна, полностью согласен с Артемом Сергеевичем. Мне тоже непонятен вопрос. Потрудитесь объяснить, что вы имели в виду, – добавил папа, остановившись возле двери.

Моему возмущению не было предела. Этим вопросом отец поставил меня в неловкое положение, внезапно встав на сторону «врага», но спорить с ним не имело смысла, поэтому, мило улыбнувшись двум парам внимательно наблюдавших за мной глаз, ответила:

– Простите, я неправильно выразилась. Меня все устраивает.

Мужчины синхронно выдохнули.

– Вот и отлично, – отец пожал руку Артему Сергеевичу и, попрощавшись с нами, покинул комнату переговоров.

Мы остались одни.

Я в растерянности смотрела на нового партнера.

Самоуверенный мужчина явно чувствовал себя королем жизни. Развалившись в кресле, смотрел прямо в глаза и хищно улыбался, обнажив идеально ровные отбеленные зубы.

Рубашка с небрежно расстегнутой верхней пуговицей слегка обтягивала подтянутое накаченное тело, которым он явно гордился.

И внезапно в голове всплыла картина выливающего на него кофе Толика. Интересно было бы посмотреть на лицо Артема Сергеевича. Думаю, в тот момент от напускной уверенности ни осталось и следа.

Нужно попросить у программиста запись с камеры наблюдения и пересматривать ее в дни уныния.

Интересно, как он умудрился так быстро поменять рубашку?

Хотя неважно, главное, это его реакция. Уверена: Артем Сергеевич был в шоке.

Не сдержавшись, улыбнулась, и чуть было не рассмеялась.

– Я вижу, настроение у вас кардинально поменялось, Юлия Юрьевна, и вы уже рады нашему сотрудничеству, раз так широко улыбаетесь мне. Я понимаю ваш восторг. Со мной многие хотели бы поработать, – он многозначительно поиграл бровями, – но, может, все-таки приступим к изучению договора?

Я непроизвольно закатила глаза. Вот же самоуверенный индюк.

– Конечно, Артем Сергеевич, прямо сейчас и приступим, потому что, к вашему глубокому сожалению, – я слегка склонилась над столом, достала из папки подготовленные документы и, удовлетворенно отметив, что взгляд машинально нырнул в вырез блузки, продолжила: – я не смогу с вами проводить 24/7, как вы, судя по вашему взгляду, хотели бы.

– Что? – он встал с кресла. – Да, после того, как вы со мной поступили на конференции, я даже мысли допустить не мог, что нам придется работать вместе. Я бы лучше вел дела с грязным мужиком со стройки, чем с вами…

– Ах, так? – теперь уже я вспыхнула от негодования. – Вот как ты заговорил? Ты, что думаешь: я горю желанием с тобой работать? С черствым, самодовольным, напыщенным индюком?

– Индюк, значит! – он сделал шаг вперед. – А ты истеричка с закидонами избалованного ребенка!

В пылу ссоры, я даже не успела понять, что мы перешли на «ты».

Его дыхание обдало кожу и неожиданно стало жарко, хотя встроенная система кондиционирования справлялась отлично, и в кабинетах температура даже в тридцатиградусную жару не поднималась выше двадцати одного градуса.

Тогда, что со мной?

Почему под его внимательным, злым взглядом я ощущала себя нашкодившей маленькой девочкой?

В голове перепутались все мысли, а во рту внезапно пересохло. Его глаза цвета лесного ореха сбивали с толку, а губы были слишком близко…

Время будто остановилась, секунды тянулись очень медленно, нужно было что-то сказать или сделать: отойти, устроить скандал, но я будто приросла к полу, да еще и онемела к тому же.

Он медленно склонялся, словно собирался поцеловать меня. Дыхание участилось, и при каждом вздохе моя грудь касалась его, вызывая неведомые до сегодняшнего момента ощущения, ведь, дожив до тридцати двух лет, я так ни разу и не влюблялась по-настоящему.