Южный крест

– Я должен одобрить ваш выбор, на документах должна стоять моя подпись.

– Вы ее поставите, – я шла, игнорируя семенящего за мной клерка.

– Привет, Джордж, – услышала я и обернулась.

– Джордж? – я смотрела на темнокожего детину.

Капитан пожал ему руку и сказал мне:

– Я летаю со своей командой. Это мой механик.

– Да неужели? Чего я еще не знаю? Кто еще полетит на моем корабле? – ядовито спросила я.

– У меня есть второй механик и пилот, – голос капитана звучал холодно и твердо.

Так, а для меня место на моем корабле осталось?

– Я – пилот на моем корабле. – Глаза мои снова угрожающе сузились.

– Вы – второй пилот в моей команде.

Я прикрыла глаза и сдержала приступ нахлынувшей ярости. Через пару секунд я обуздала захлестнувшие меня эмоции и продолжила путь. Клерк изо всех сил пытался не отстать. В другой день я бы изобразила из себя дуру и послушала бы его минут десять-пятнадцать, а потом бы задала пару «наивных» вопросов. Люблю смотреть на их реакцию. Но сегодня я была не в настроении, поэтому я просто отпихнула бедного парня и устремилась в конец площадки.

Я не видела, как проследив взглядом траекторию моего движения, капитан и механик быстро переглянулись, поставив клерка на ноги, и бросились за мной.

Я знала, что я хочу. Я всегда знала, что при первой же возможности куплю его. Вот он! Сначала я видела только бок, а теперь он стоял передо мной весь. Звездолет класса «Поллукс», этот последний, шестнадцатый. И пусть я знала, что даже из нового из него придется выкинуть половину негодных деталей и придется собственноручно перебрать двигатель, я хотела именно его.

– Вы уверены, мисс? – спросил подошедший капитан.

Не повернув головы, я протянула ему мое удостоверение.

– Капитан ВВС США Фрэнсис Морган. Уверена, сэр. Ставьте подпись, – я не могла оторвать взгляда от черной, матовой поверхности корабля.

– Фрэнсис Морган…

Я поняла, что он слышал обо мне. Интересно, что именно. Я нашла взглядом клерка.

– Я беру этот, – сказала я.

– Хотите совершить пробный полет? – заикаясь, спросил паренек.

– Я даже двигатели запускать не буду, – я подписала документы на поданном мне планшете и чек, – доставьте его в пятый док. Подпишите документы, капитан.

Капитан Белфорд усмехнулся и расписался на всех бумагах. Механик молча наблюдал за процедурой, но я знала, что они оба одобрили мой выбор. На том мы и расстались.

Вечером я пила в галерее. Похоже, это стало входить в привычку. Завтра у меня начнется новый период моей жизни. Я поднимусь на борт моего корабля.

Один мой предок, тот… Нет, вон тот… Да, черт с ним. Его сослали на каторгу за убийство. Так вот, он сбежал и переплыл на лодке океан. Да, бежал он из Австралии, а приплыл в Южную Америку, где полгода жил в святой уверенности, что он добрался до Африки. Потом-то он, конечно, перебрался в Северную Америку. Неслабый такой дядя, хоть и неграмотный. Но безграмотность не помешала ему уже в Штатах найти нефть на юге и золото на севере страны. Он и стал тем, первым Морганом. А я последняя… На мне прервется такой славный род висельников и каторжан…

Я смотрела на стену рядом с портретом отца. Место для портрета его сына. Его наследника. Я поймала себя на том, что довольно зловеще улыбаюсь своим мыслям. Здесь будет висеть мой портрет. Фрэнсис Морган. Первой из клана пересекшей космос.

Я салютнула отцу бокалом его самого дорогого виски и впервые у меня стало легко на душе.

* * *

Следующий месяц я провела в машинном отделении «Поллукса». У него было два мощнейших двигателя. Джордж Спаркс, наш бортовой механик, следил за ремонтными работами. Я мешалась у него под ногами. Он отрядил меня заниматься левым двигателем и, убедившись, что я сама, без его помощи, способна довести бригаду ремонтников до массового самоубийства, занялся правым двигателем.

Не было ни одной детали, гайки или платы, которая не прошла бы через мои руки. Рабочие не стеснялись в выражениях, глядя, как я ковыряюсь там, где только что закончили работу они. Я дотягивала не докрученные болты, ослабляла перетянутые ободы и ремни, проверяла каждую плату и каждый элемент, если плата была «дохлой».

– Пингвины безмозглые, так вас растак, – слетало с моих губ.

Я замечала всё – трещины на втулках и трубах, некачественный металл в системе охлаждения. Все снималось, заказывалось снова, тщательно проверялось, возвращалось, опять проверялось и только тогда ставилось на место.

К концу дня я валилась с ног от усталости, ночью спала как убитая, а утром была уже на месте, раньше ремонтников. Мы с Джорджем держали постоянную связь и сразу сообщали друг другу о найденных дефектах, и поэтому работа наша шла более или менее зеркально.

Через месяц такой гонки двигатели были в порядке. После пробного автономного запуска мы с наслаждением избавились от ремонтников.

Капитан курировал работу на самом корабле и проделал там уже немалый объем работ. Были проверены и отревизованы системы жизнеобеспечения, система вывода отходов. Электрика и пневматика отсеков на первой палубе. Были отлажены все люки и переборки.

Когда я разыскала Ричарда Белфорда среди рабочих, он только и бросил мне:

– Иди в рубку, там Майкл панели управления в чувство приводит.

Столько вопросов сразу! Мы уже на «ты»? Что за Майкл? И что, черт возьми, происходит на моем корабле?!

Тем не менее через несколько минут я была на месте. Западающие рычаги, недоведенные контакты, неработающие индикаторы и панели, ложные световые сигналы (красная зона вместо зеленой и наоборот), все это было нормой в сошедших с конвейера кораблях. Половина блоков и реле собирались на берегу Индийского океана, и они изначально были недееспособны.

Я обожаю такую работу. Найти неполадку и исправить ее. И, конечно, теперь я не буду по уши в машинном масле, только в мелких дырочках от сварки…

Войдя в рубку, я никого не увидела.

– Эй, – сказала я.

Кто-то выкатился на тележке из-под приборной панели слева.

– Вы кто?

– Капитан отправил к вам, – сказала я, пытаясь разглядеть человека в защитных очках, – пришла помогать. Что вы уже сделали?

– Вожусь с этим блоком, – он показал на левое крыло огромной панели управления, – еще есть центр и та сторона, выбирайте, что больше по вкусу.

По крайней мере, мне не предложили сбегать за кофе, тебе плюс, кто бы ты ни был.

– А вы, простите, Майкл…

– Сэйнфилд. Майкл Сэйнфилд, первый пилот.

Сэйнфилд… Что-то знакомое… Да! Его же имя для межпланетников, как имя Майкла Джексона для поп-музыкантов!