Маньяк Гуревич

Жизнеописание маленького Сени с не по годам богатым воображением - как это обычно и бывает у Дины Рубиной - неотрывно от портрета самой страны. Советское детство и советское прошлое может быть, конечно, весьма скромным в плане каких-то бытовых удобств или технически средств, но каким ярким оно все-таки было по пережитым впечатлениям!Поездки в Вырицу, где Сенины родители снимали - нет, не дачу целиком - всего лишь летнюю веранду, вылазки в Литву, где мама закупалась качественным трикотажем, а еще ведь бывали золотые деньки, когда родители брали сынишку к себе на работу, что на долгие годы вперед фактически предопределило судьбу мальчика: мама работала гинекологом, а папа - психиатром...Медицина...Загадочное для многих, но близко-понятное для Сени слово, в основе которого всегда было желание помогать другим. Сеня, которого никто и никогда не понимал ни из родных, ни из друзей, ни из просто знакомых (что в каком-то смысле и послужило, наверно, причиной для клички "маньяк":) - всем он ка…Далее

Ненадолго я рассталась с Диной Ильиничной. Обещала прочитать "Наполеонов обоз" или "Русскую канарейку" - но добралась до "Маньяка..." Очень непривычное было ощущение. Первое, что я отметила... Вот уж никогда не думала, что буду предъявлять к этому претензии, но... В общем, это - линейка. Жизнь отдельно взятого героя - Сени Гуревича - с рождения и до самых до седин. Почему он маньяк - я так немного и не поняла. Ничего особо кровавого и кровожадного герой не совершал. Скорее он - человек немного не от мира сего, неприспособленный и слишком тонко чувствующий. Как жалеемых мной зверьков леммингов природа создала, чтобы их кто-то кушал, так и своего героя автор создала, чтобы - на нем кто-то срывался и бил... Конечно, я не могла не проникнуться таким героем - хотя иногда он прям сам нарывался, особенно в школе. Второе наблюдение со знаком "минус" - текст непривычно плотный и тяжеловесный. Обычно я могу сказать о текстах Рубиной (например, о так называемой "Трилогии о людях воздуха"): "Ничег…Далее

Та божечки… Шо той жызни…Два с половиной моих напряженных дня, связанных с болезнью всех моих детей (бывает), были окрашены красками этой книги (Дина Рубина написала "проклятая пандемия"). Я читала её, находясь рядом с бредящим в жар сыном, потом, на утро, слушала, хлопоча по дому, читала на ночь и слушала снова, сидя в машине и направляяясь по делам.Книга совсем не о маньяке, порою грустная, вызывающая слёзы, а иногда резкие смешки, история жизни одного замечательного ленинградского рыжего мальчонки -- впечатлительного, живого умом и с трепетным сердцем, мыслящего фантазийными сотрудничающими образами, интеллигентного еврея.Я была окружена любовью его семьи, в которой не было идеальных, но была идиллия.Нас, русских, где только не "не любят". (Эта простая истина прописана и в книге). Чего только не насочиняют (некоторые вещи -- правда). И евреев тоже не любят. Чего только не говорят! Никогда не пойму юдофобов. А ведь какой хороший, отзывчивый доктор Шмуель Маркович! И в начало "лихих…Далее

Сначала лечит Бог, а потом врач, но кто не благодарит врача, не благодарит Бога. Труженик достоин награды. Ум и руки врача творят богоугодные дела.Преподобный Гавриил СамтаврийскийСветофоры, дайте визу, Едет «скорая» на вызов.«Песня врача скорой помощи» А. РозенбаумСветофоры, дайте "визу", на вызов едет студент (уже почти врач!) Семен Маркович Гуревич. Стать врачом ему было предначертано судьбой: мама - гинеколог в женской консультации, папа - терапевт в психиатрической больнице. Оба врачи от Бога, маниакально преданные профессии. А папа мальчика не менее маниакально был предан великому А.С. Пушкину, что также не могло не повлиять на личность подрастающего Сени Гуревича. Личность Сени от рождения была тонкой и впечатлительной, ранимой и нежной. Может и не зря папа считал его психику «почти пограничной»? Фраза «Ну ты, Гуревич, маньяк!» неотступно сопровождала Сеню по жизни. Сеня остро реагировал на несправедливость и подлость, был сентиментальным и патологически честным, по его же собс…Далее

Сначала очень понравилось, примерно первые 50 стр. Чудесный авторский слог, яркие образные сравнения и т. д., всё в фирменном стиле автора. Но постепенно стало скучно и однообразно. Было совершенно не интересно что-же дальше будет с Сеней в его школьном детстве.Сюжетная нитка жизни: раннее детство, школа, юность и последующие этапы становления. На эту нитку бусинами нанизаны истории из жизни в эти моменты. Таких историй множество у каждого. Не конкретно таких конечно. Милые, но чужие семейные воспоминания и детские шалости никогда меня не привлекали. Своих хватает, причём не менее забавных.Значительная часть детких историй у нас с главным персонажем книги практически противоположная. Например детские ёлки я терпеть не могла. Тяготы еврейской школьной жизни - тоже не трогали, у нас в школе вроде не было такого. Дальше пошли байки с работы фельдшером на скорой. Если честно, тоже не прониклась.Жизнь в эмиграцуии мне также абсолютно не близка. Более того, совершенно не поняла причины отъе…Далее

В этой книге так много меня, что даже немного страшно. И дело тут, собственно, не в сходстве с главным героем (ну где я, а где Сеня Гуревич!), а в том, что то многое, что меня так отчаянно волнует, то, что гулко отзывается внутри и делает счастливой, и заставляет утирать слезу, и горит, и болит надсадно - рассыпано здесь, между строк. Ты только ходи, собирай эти драгоценные камушки словно героиня какой-то забытой сказки, смейся и плачь.В предисловии к своему роману Дина Ильинична написала, что в страшный год пандемии, когда горечи и боли и так хватало сполна, ей отчаянно захотелось написать о трогательном, хотя и нелепом в чем-то герое. Создать образ человека любящего, порядочного, а на каких-то поворотах судьбы смелого и даже странного, отчего тот не раз заслужил бы от окружающих прозвище «маньяк». Знала бы еще мой любимый автор тогда, что пройдет совсем немного лет и уже другие обстоятельства судьбы разделят всех нас на таких вот отчаянных чудаков и иных, принудят пусть и частично, н…Далее