Пельмени

Наконец, он отряхнулся от звездной пыли и направился к машине. «Ну что же, расследование почти завершено. Кажется, я вспомнил все главное. Остался последний штрих – как же я все-таки добрался до дома?» Толик по привычке похлопал себя по карманам и нащупал ту самую бархатную коробочку. Вытащил ее, повертел в пальцах, чувствуя подушечками легкую, приятную мягкую поверхность. Рука сама потянулась открыть крышку, но он вовремя вспомнил твердый наказ цыганки: «Еще рано это делать!» Что же могло быть внутри, что требовало такого терпения?

Он почти нежно положил коробочку на панель перед рулем, поймав на мгновение  отражение в лобовом стекле. Повернул ключ зажигания – и машина послушно рванула с места, легко разрезая белоснежные, пушистые волны сугробов, неся Толика домой, к финалу этого невероятного дня.

11

Сначала Толик направился к родителям, но в последний момент, будто невидимая рука выкрутила руль, свернул к своему дому. Привычное место у подъезда пустовало. Анатолий заглушил двигатель и поднялся на третий этаж. Ключ со скрежетом повернулся в замке, открыв дверь в его холостяцкое убежище.

В прихожей стояла глубокая, почти осязаемая темень. Сделав неосторожный шаг и запнулся обо что-то мягкое и тяжело рухнул на пол.

– Пипец! – выругался он, потирая ушибленную коленку. Вспыхнувший свет явил ему причину падения – объемную картонную коробку, притаившуюся у полки для обуви.

«Странно… Этого утром точно не было. Или я, как слон в посудной лавке, просто не заметил?» – Толик присел на корточки и, затаив дыхание, приоткрыл створки.

В это время в зале медленно и величаво пробили куранты: восемь вечера. «До Нового года – четыре часа. Нужно двигаться».

В коробке лежала роскошная, в кожаном переплете книга с иконами Богородицы и изящная кукла в народном костюме, бережно упакованная в шелк и перевязанная широкой лентой. Толик, окончательно сбитый с толку, плюхнулся на пол рядом с коробкой. Схватился за голову руками, чувствуя, как его снова затягивает в воронку неразрешимых загадок.

Единственная здравая мысль, которая пришла ему в голову, – пройтись по квартире и провести настоящий обыск. Что еще появилось здесь загадочным образом?

На кухне сверкала чисто вымытая посуда. Уборщица? Нет, ее день – пятница. В гостиной на спинке дивана, небрежно лежал тонкий ажурный платок. В ванной на стиральной машине ждал своей участи корпоративный костюм – чистый, выстиранный и аккуратно сложенный.

Анатолий вернулся в зал, взял в руки платок и медленно, почти благоговейно, поднес его к лицу. Легкий, цветочно-мускусный аромат духов ударил в нос, и в памяти, как вспышка, возник образ: незнакомка с румяными щечками и светлыми волосами, выбивающимися из-под этого самого ажурного платочка. Она сидела за рулем его же машины и заливисто смеялась, выслушивая его, видимо, не совсем трезвые шутки.

«Так я опьянел не от вина, а от ее смеха… – Толик снова вдохнул пленительный запах, пытаясь удержать ускользающий образ. – Я должен найти ее! Она последний ключ ко всей этой истории».

Достал из кармана телефон, полистал номер своего закадычного друга, который работает в полиции. «И что я ему скажу? Ищите девушку по этому платку?» – потом он вспомнил, что приближается Новый год и нужно ехать к родителям.

Толик бережно положил платок на коробку. Сердце подсказывало, что все вещи – звенья одной цепи. Но как найти девушку, от которой остался лишь призрачный шлейф духов, смутный образ в памяти и эхо ее смеха?

Он наскоро накинул куртку и, громко хлопнув дверью, шагнул на лестничную площадку. Из соседней квартиры вышел Дед Мороз в чуть помятом костюме и, закуривая, хрипло поздравил его с наступающим. В этот момент из квартиры донесся настойчивый звонок телефона. Толик хлопнул по карманам, а телефон оставил на диване. Пришлось вернуться.

– Алло? Слушаю внимательно! – почти крикнул он в трубку, полный предчувствий.

В ответ донеслось лишь шипение, прерывистое дыхание и какие-то хрипы – но не человеческий голос.

– Мне плохо слышно! Перезвоните! – с досадой бросил он и уже был готов положить трубку, как вдруг…

 Наконец, прорезался голос – тонкий, детский, серьезный:

– Дядя, а вы передадите Деду Морозу, чтобы он мой подарок привез?

– Я-я… передать? – Толик почувствовал, как язык заплетается. – А где твои родители?

– У мамы горло болит, она не говорит, охрипла. Очень болит.

– Малышка, может, ты ошибся номером?

– Нет, – последовал уверенный ответ. – Мама правильно набрала. Напомните дедушке, я заказывала книгу и куклу.

Толик замер, его взгляд упал на злополучную коробку. Тяжелый, осознающий вздох вырвался из его груди. В голове мелькнул слова свечной: «Наша Елена охрипла»

– Хорошо, а адрес свой напомни, куда Деду Морозу приходить?

– Морская, тридцать четыре. Передадите? – в голосе послышалась трепетная надежда.

– Непременно! Обязательно передам.

В трубке отчетливо зазвучали короткие гудки. «Вот это поворот… Теперь мне искать Деда Мороза, чтобы отвезти подарок ребенку, а заодно и платок его маме Елене, если я правильно догадался. Где я сейчас костюм найду?»

Анатолий выскочил на лестничную площадку и застучал в квартиру к соседу. Из-за двери доносились звон бокалов и пьяное веселье – там вовсю провожали Старый год.

– Сосед! Выручай, как друг! Нужен костюм Деда Мороза срочно, дело не ждет!

Дверь приоткрылась, и на пороге показалась улыбающаяся пьяная рожа Семена. Тот, недолго думая, снял с вешалки нарядную, подбитую белым мехом шубу, бороду, шапку и с шумом вытащил из угла посох. Воткнул все это в руки Толику со словами:

– Он… счастливый! Я в нем свою Катюшу встретил! Желаю и тебе такого же счастья, браток!

Дверь захлопнулась. Толик, не теряя ни секунды, схватил коробку с подарком, вылетел из квартиры и, громко топая, снесся вниз по лестнице к своей машине, словно за ним гнался сам Новый год.

12

Навигатор привел Толика к аккуратному домику на Морской, 34. Окна горели уютным светом – девочка ждала Деда Мороза. Припарковавшись, он наскоро облачился в костюм, напялил колючую бороду, подтянулся кожаным поясом и, взяв посох и коробку, превратился в долгожданного зимнего волшебника.

Едва он подошел к калитке, как на ее скрип из-за угла выскочил лохматый страж и принялся яростно и громко облаивать незваного гостя. Но тут же на крыльце появилась маленькая фигурка.

– Пират, место! Я кому сказала – на место!

Собака, виновато виляя хвостом, тут же юркнула в свою будку.

– Дедушка Мороз, вы не бойтесь, он лает, но не кусается! – крикнула девочка. – Проходите к нам в дом!

– Спасибо, внученька, иду, иду, – пробурчал Толик, стараясь говорить как можно басистее.

Он вошел в дом, и его очаровало царящее внутри тепло. Воздух в комнате густо пропах мандаринами и свежей хвоей. В углу, переливаясь всеми цветами радуги, сияла гирляндами нарядная елка, а стол был празднично накрыт.

– Здравствуйте, хозяева этого дома! – еще раз громогласно провозгласил он.

– Дедушка, я вас так ждала! Я стихотворение выучила, сейчас расскажу! – девочка, вся сияя, встала у елки и, сложив ручки на груди, громко и выразительно начала декламировать.

Толик слушал, умиленно улыбаясь под седой бородой, но его взгляд скользил по комнате в поисках хозяйки. На стене висели фотографии: счастливая семья – улыбающиеся папа, мама и та самая девочка.

– Ну вот, молодец! А как же тебя зовут-то, внученька? – спросил он, когда стихотворение закончилось.

– Меня Саша. Но я уже большая, мне в Новом году семь будет, и в школу пойду. Так что можно меня Александрой называть!

– Хорошо, Александра, – кивнул «дед». – А где же твои родители?

– Мама вышла… А папа… в командировке, – ответила она, и в ее голосе на мгновение прозвучала неуверенность.

Толик торжественно вручил ей коробку и, сделав вид, что кряхтит от старости, направился к выходу. На пороге он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на белокурую Сашу, и… чуть не сбил с ног женщину, которая как раз входила в дом.

– Ох, простите великодушно! – начал он, заглянув ей в лицо, и замер. Она стояла так близко, что он снова уловил тот самый, пьянящий цветочный аромат духов. И тут же перед ним всплыло веселое личико и звонкий смех из его обрывочных воспоминаний. Сердце «деда» екнуло. – Я так понимаю… это вы вчера спасли мужчину по имени Толик? Он… велел передать вам платок. И попросил рассказать, что же вчера случилось. И… ничего не помнит, и ему ужасно стыдно. Пить не умеет, а тут вино… и крыша съехала.

Девочка звонко рассмеялась над его словами про «уехавшую крышу». А вот ее мама не проронила ни звука. Лишь отчаянно махнула рукой и вышла на улицу, наспех накинув на плечи пальто и шаль.

Под светом фонаря Толик разглядел ее получше. Нет, это была не женщина, а совсем юная девушка, чья внешность обманчиво скрывала ее настоящий возраст. Вопрос застрял у него в горле – он только смотрел на хозяйку.

– Спасибо, что не отказались привезти подарок Александре, – голос ее был тихим и усталым. – Она еще верит в Деда Мороза… Пусть верит. Видела она в жизни мало чудес… – Она горько вздохнула и сделала шаг к дому.

Толик непроизвольно протянул руку, останавливая ее.

– Скажи… – он наклонился так близко, что его шепот коснулся ее уха. – Это ты была сегодня ночью в моей кровати?

Щеки Лены вспыхнули густым румянцем, дыхание сразу участилось.

– Назовите ваше имя… Я буду молиться за вас, попрошу бабушку… Вы спасли мне жизнь!

– Лена, – выдохнула она почти беззвучно.

– Елена, надеюсь, это не прощание? Я хочу с тобой встретиться. Завтра?

Она лишь молча покачала головой, и в ее глазах мелькнула непроходимая печаль.

– Ты должна рассказать мне, как добрались до дома! – Анатолий настойчиво пытался поймать ее взгляд, но хозяйка всячески избегала и старалась не смотреть в его сторону. – Я что… позволил себе что-то лишнее? Лена, прости! Скажи, как мне искупить вину? И как… у тебя может быть такая взрослая дочь? Ты выглядишь совсем девочкой!

Он бережно взял ее руку и легко, почти с благоговением, прикоснулся губами к ее пальцам. Да, теперь он вспомнил их – именно она помогала ночью ему.

– Прощайте, Анатолий. Вы… прекрасный человек. Но нам нельзя встречаться. Прощайте! – она попыталась вырвать руку, но он сжимал ее крепко, не в силах отпустить.

В этот момент дверь распахнулась, и детский голос позвал:

– Мама, иди скорее, концерт начинается!

Его хватка ослабла. Лена высвободила руку и, не оглядываясь, скрылась в доме. Дверь глухо захлопнулась, и этот звук будто вырвал Толика из сна. «Домой! Пора к родителям, встречать Новый год!»

Машина ожила и устремилась вперед, унося его по ослепительно-белой, накатанной дороге в город, где совсем скоро президент скажет свои важные слова, и миллионы людей поздравят друг друга с новым счастьем.

«А будет ли оно, это счастье?» – одинокий вопрос повис в тёплом салоне машины, не находя ответа.

13

Когда он, наконец, добрался до родительского дома, семья уже сидела за праздничным столом. Толик предстал перед ними в полном боевом облачении Деда Мороза, вызвав дружный смех и удивление. Костюм он пообещал вернуть позже, но частичка того, согревающего душу тепла из дома на Морской, осталась с ним. Анатолий будто проснулся после долгого сна: вся прежняя жизнь, в вечной суете и погоне за каким-то призрачным успехом, вдруг показалась ему пустой. А вчерашний день, такой сумбурный и непонятный, наоборот, подарил нечто гораздо более важное – ощущение, что он может быть по-настоящему полезен и нужен.

Отец неожиданно произнёс тост за старшего сына, назвав его мудрым, хотя этот титул по праву много лет носил средний брат, Николай. Толик лишь отхлебнул ананасового сока, стараясь внимательно слушать семейные планы на Новый год, но его мысли были далеко – в маленьком доме, где пахло мандаринами и хвоей.

Внезапно в кармане зазвонил телефон. Томный, заигрывающий женский голос был ему неинтересен.

– Новый год – время для семьи, – сухо отрезал Толик. – Я с родителями.

Не слушая оправданий, он выключил аппарат и устроился у телевизора в ожидании президентского поздравления.

Сестра Катя с серьезным видом разложила на столе бумажки, ручки и зажигалку для новогоднего ритуала с горящими желаниями. Николай, бурча, что-то в телефон, прямо перед обращением президента схватил со стола ключи от Толиковой машины, на ходу накинул драповое пальто и куда-то умчался.

Мама с папой, уютно устроившись рядышком, строили планы на дачный сезон, полностью погруженные в свой мирок. Бабушка Елизавета, не дожидаясь официальных речей, удалилась в комнату на вечернюю молитву и отход ко сну.

Толик механически выслушал поздравление, сделал с семьей несколько глотков шампанского, и все дружно вышли на улицу запускать фейерверки. Огненные залпы один за другим взмывали в темноту и раскрывались над головой ослепительными, пушистыми шарами, а соседи через дорогу пускали римские свечи, что рассыпались в небе дождем из сотен медленно угасающих искр.

Едва отгремели последние залпы, к дому, плавно забирая в сугроб, подкатила родная машина Анатолия. Из автомобиля вылез Николай и, с истинно рыцарской галантностью, обошел капот, чтобы открыть пассажирскую дверь и подать руку своей спутнице.

«Вот это сюрприз! Наш-то угрюмец превратился в галантного кавалера», – едва не сорвалось с губ у Толика, но вовремя остановил себя. А потом взгляд его скользнул по силуэту девушки, и сердце замерло от неожиданного предчувствия.

Гостья вышла из машины, легко поздоровалась, взяла Николая под руку, и они направились в дом.

«Ну что ж, выбор… Глаз у братца намётан, – с долей иронии подумал Толик. – Неужели это та самая Ксения, о которой Колька уже два месяца родителям голову морочит? Видал я такое «счастье» – до первой фразы «у меня кредиты». Надо будет брату, потом дедовский способ подсказать – как проверить чувства на прочность». Он потер замерзшие руки о снег и пошел следом.

В доме снова зазвенели бокалы, пошли тосты, на стол водрузили румяного, дымящегося гуся, а по телевизору беспрерывно шла концертная программа. Толик раз пять судорожно набирал номер Лены, но так и не решился нажать «вызов» – слова путались, не складываясь в нужные предложения. А когда собрался с духом, то не смог найти телефон. Выключенный аппарат молчал, не выдавая себя ни звонком, ни вибрацией, и поиски зашли в тупик.

Толя не дотянул даже до трех ночи и ушел спать. Москва встречала Новый год уже без Анатолия, а его самого свалил с ног тяжелый, как свинец, сон.

Проснулся он оттого, что косой луч зимнего солнца бил прямо в глаза, напоминая, о первом дне Нового года, который требует действий. Он сладко потянулся, мысленно выстраивая план:

«Итак, по пунктам:

1. Заказаны те самые сани с лошадьми – жду после обеда, вот будет зрелище!

2. Цыганка нагадала: вспомню все детали, как только съем «счастливые» пельмени. Осталось сварить.

3. В машине забыл ту самую бархатную коробочку – умри от любопытства, но что внутри?

4. Навестить Никиту. Купить игрушку… А пускают ли с подарками в реанимацию? Надо спросить у Светы.

5. И… самое сложное. Встретиться с Леной. Но для начала найти телефон!»

Толя сбросил с себя одеяло, быстро натянул джинсы и толстовку и спустился. Мама уже привела кухню в идеальный порядок и теперь пила чай с отцом.

– Мам, телефон не попадался?

– Давай я позвоню?

– Не поможет, я его вчера выключил.

Толик вернулся в зал и принялся за бесплодные поиски, обшаривая все углы. Уже отчаявшись, он увидел, как из своей комнаты вышла бабушка Елизавета и молча протянула ему потерянный аппарат.

– Бабуль, родная, зачем он тебе понадобился? – удивился Анатолий, но без упрека.

– Чтобы ты глупостей по ночам не натворил, – строго сказала Елизавета, но в глазах светилась доброта.

– Спасибо, я постараюсь. И еще просьба: помолись, пожалуйста, за мальчика Никиту, он в реанимации.

Бабушка, не задавая лишних вопросов, перекрестилась и тихо прочитала короткую, но горячую молитву о здравии болящего младенца. Потом поцеловала внука, поздравила с Новым годом и удалилась на кухню.

Толик включил телефон. На экране вырос список пропущенных вызовов. Среди них был и тот самый – от Саши, с просьбой к Деду Морозу. Он улыбнулся. С громким сердцебиением нажал на вызов Лены…

Но услышал лишь холодные гудки и бездушный автоответчик: «Абонент временно недоступен…»

14

Николай вышел из своей комнаты, торопливо прикрыв за собой дверь. Толику не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять: брата всерьез и надолго опутали чары. Но, судя по неестественной округлости фигуры красавицы, мелькнувшей в дверном проеме, неприятности только начинались. Эта «Ксюша» была явно беременна. Толя тяжело вздохнул, ощущая, как по спине бегут мурашки.

– Брат, прости, – я не успел ничего сказать, как она схватила коробку и вскрыла её, – слова Николая прозвучали виновато и сбивчиво.

– Кто? Что раскурочил? – Толик почувствовал, как у него похолодели пальцы.

– Я всё возмещу! Куплю такую же брошь, как только ювелирный откроется! – Николай говорил быстро, боясь, что из-за двери могут услышать.

– Какую брошь? – Толик не понимал, но у него в висках застучало.

– Да ту, что в коробочке! Твой ангелок-хранитель… Ксюше он так понравился…

Толик открыл рот, чтобы высказать всё, что думает о таких людях, роющихся в чужих вещах, но вдруг вспомнил слова цыганки, прозвучавшие как пророчество: «Всё перевернется, коль откроешь раньше времени».

Он лишь с силой провел рукой по лицу, смахнув усталость и раздражение, резко развернулся и направился в прихожую. Наскоро накинув пальто и прихватив костюм Деда Мороза, он уже был у двери.

– Толик, хоть кофе выпей! – донесся с кухни голос матери.

– Потом, мам! Ты уж свари те пельмени, я скоро! – крикнул он в ответ, уже выскальзывая за дверь. Приветливый смех родителей остался за спиной, а его самого захлестнула новая волна тревоги.

Снег, будто белое покрывало, укутал ночные следы, предлагая начать год с чистого листа. Но в салоне машины ждало доказательство обратного: на полу лежала распотрошенная коробка и порванная упаковочная лента. Толя с силой шлепнул ладонью по рулю. «Свершилось. Теперь главное – успеть предотвратить последствия».

Машина резко рванула с места и помчалась по тому самому маршруту, где ему было и отказано, но он почувствовал нечто настоящее. Анатолий мчался к дому Лены, не замечая ничего вокруг. Резко затормозив у знакомой калитки, он едва не вылетел в сугроб. Сердце бешено колотилось. Он посидел несколько минут, пытаясь сосредоточиться с мыслями, подобрать слова… Но, подойдя к калитке, снова растерялся.

Однако выяснилось, что уговаривать было некого. На свежем снегу четко отпечатались две пары следов – взрослой женщины и ребенка, уводящие от дома. Они куда-то ушли совсем недавно.

Толик снова сел в машину, но не завел мотор. Он в который раз набрал номер Лены. В ответ – та же мертвая тишина. «Куда можно уйти рано утром первого января?» – этот вопрос повис в морозном воздухе, не находя ответа.

Толик еще немного посидел в машине, вглядываясь в пустые окна дома Лены, а потом вышел. Охваченный странным порывом, он принялся лепить снеговика. Глаза сделал из двух гаек, найденных в бардачке, рот выложил сухой веточкой. Внезапно в кармане зазвонил телефон. На экране – имя, от которого воротило теперь, как от скисших щей.

«Опять она…» – с тоской подумал он, глядя на подпись «Алиса». Они встречались несколько месяцев, но все давно закончилось. Вернее, закончилось для него, но не для Алисы, которая упорно не желала отпускать «перспективного жениха».

– С Новым годом, Толик! – раздался в трубке сладкий, нежный голос. – Где ты пропадаешь? Я жду тебя! Приезжай, у меня и шампанское, и икра… Встретим год вместе, как подобает.

– Алиса… – Анатолий попытался перебить, но она не слушала.

– Я серьёзно настроена, Анатолий. Пора нам определяться! Папа говорит, что нужно бы тебя… то есть нас… ввести в совет директоров. Приезжай, обсудим наше будущее!

«Будущее… С твоим папой в придачу? Нет уж, спасибо», – горько усмехнулся он про себя.

– Алиса, я… занят. Семья. В другой раз.

– Опять твоя семья?! – голос в трубке мгновенно потерял сладость. – Ты всегда…

Он вежливо, но твердо попрощался и отключил телефон. Звонок оставил после себя неприятный осадок. Чтобы отвлечься, он с новым рвением взялся за снеговика.

Нос, за неимением морковки, пришлось вылепить из снега, получился забавный бугорок. Толик достал из кармана шелковую ленточку от коробки и торжественно повязал ее снежному стражу на шею. Оценив работу, остался доволен. Затем он вылепил подобие кармана и, как важное послание, вложил свою визитку.

Слегка успокоенный, он вернулся домой. Часы показывали одиннадцать. На кухне суетилась бабушка Елизавета, напевая под нос старинный рождественский тропарь.

– Толик! – окликнула она, заслышав его шаги. – Иди-ка, пельмени поспели! Ты же сам просил!

Он разволновался, словно школьник перед выпускным экзаменом. Пройдя на кухню, он сел на свое привычное место у окна и взял с большого блюда три пельменя. «Главное – съесть правильный… – вспомнились ему слова цыганки. – Но как его вычислить?»

Он сидел, не решаясь поднести вилку ко рту, и разглядывал их, будто пытаясь прочитать скрытый знак. Вернувшаяся бабушка застала его в этой задумчивости.

– А что не кушаешь, внучек? Не по нраву?

– Да нет, бабуль, горячие очень, – соврал он, и первый пельмень, наконец, отправился в рот.

Нежный, тающий вкус домашнего теста, сочная мясная начинка и густая, прохладная сметана – Толик закрыл глаза от наслаждения. Бабушка с улыбкой наблюдала, как он смакует. В первом пельмене сюрприза не оказалось. С облегчением выдохнув, также медленно и внимательно съел второй – тоже пустой.

«Ну, всё. Последний шанс», – взгляд Толика упал на третий пельмень. Тот сильно разлезся и больше походил на бесформенный вареник. «Точно мой! – с горькой иронией подумал Анатолий. – Я всегда лепил хуже всех».

Он наколол его на вилку, тщательно собрал с тарелки остатки сметаны и, затаив дыхание, отправил в рот.

15

Пельмень оказался самым обычным, таким же вкусным и пустым, как и его предшественники. Не в силах остановиться, Толик продолжал брать из блюда один за другим, заедая ими непонятную тоску, пока тяжесть в желудке не напомнила о себе. В блюде остался один-единственный, сиротливо лежащий у края пельмень. Толик отложил вилку и встретился взглядом с родными: мамой, папой, сестрой и бабушкой, которые с нескрываемым любопытством наблюдали за его загадочной трапезой.