Сокровища гернгутеров

– Эй, – послышалось за спиной, – пацаны!

Мы обернулись: навстречу нам шли Генка, Серёга, Славик и Лёшка. Все четверо жили в разных подъездах нашего длиннющего дома, которого взрослые называли «китайской стеной». Он начинался с севера от бульвара Энгельса и тянулся тринадцатью подъездными блоками в девять этажей вдоль проспекта Героев Сталинграда, а заканчивался у площади Свободы на юге несколькими пристройками на два и четыре этажа меньше, чем основная часть дома. Мы с Мишкой жили в подъезде, который был ближе всего к южной части дома и напротив дворового стадиончика. Именно к нему и направлялись наши друзья.

– Здорово! – поочерёдно отозвались мы с Мишкой.

Приветствие скрепили рукопожатиями.

– У меня новый мяч, – объявил Мишка, демонстрируя родительский подарок.

Глаза мальчишек блеснули ликованием.

– Классный, – оценил Генка. – Очень похож на те, что гоняют футболисты по полю в телевизоре.

– Видно, что фирмовый, – провёл пальцем по стыку между прошитыми вставками Лёшка.

Одной рукой он прижимал к боку видавший виды старый мяч. В один из вечеров кто-то пульнул его в отколотый уголок старых ворот, и тут же появились шишка и общая глубокая грусть. Все дружно оплакали мяч, потому что были уверены: второй жизни у него не будет. Спас нас Лёшкин папа, который магически залатал мяч, аккуратно спрятав шов внутрь. Брутальности мячу (а заодно и Лёшке с его чрезвычайно крупной для двенадцатилетнего комплекцией) добавлял небольшой след от огня: кончики толстой нитки нужно было опалить. Тёмная метка стала напоминанием, что этот мяч пережил. Как же мы обрадовались, когда Лёшка снова пришёл во двор с этим мячом! И как же он гордился, что именно его папа сумел спасти наш дворовый футбол.

– Твоему «старичку» пора на пенсию, – с улыбкой кивнул Мишка на мяч Лёши.

– Ты что, – нахмурился Славик, – это победный мяч: я с ним прошлым летом забил тридцать три гола, больше вас всех, между прочим. Это рекорд!

– Мне до твоего рекорда одного гола не хватает, – добавил Серёга. – И этим летом я намерен его побить.

– Этим летом нам всем нужно выйти на рекорд, – напомнил Мишка. – Теперь нам всем по двенадцать – пора выходить на новый уровень. И новый мяч нам в помощь.

По лицу Лёшки проскользнула грусть. Он старался не выдавать обиду за мяч, который сейчас переживал закат своей карьеры. Не желая с ним расставаться, Лёшка сильнее прижал его к полосатой футболке.

– Ну, что же, – заблестели мои глаза, – погнали играть. – И я громко застучал по асфальту тяжёлыми отцовскими бутсами.

Генка рассмеялся:

– Похоже, что из раритета тут не только Лёшкин мяч.

Ребята подхватили его шутку, но их подколов я уже не слышал – со всех ног нёсся за Мишкой к стадиону.

***

Следующие полтора часа мы гоняли от ворот до ворот Мишкин мяч (свой Лёшка оставил под скамьёй рядом с полем).

Ещё недавно наш стадион был большим, почти как у школы, и простирался на несколько сотен метров вдоль, занимая одну треть от общей площади огромного двора. Как же мы гордились нашим футбольным полем! Ни у кого такого не было. К нам приходили играть даже из соседних кварталов, устраивались междворовые матчи. Зимой стадиончик превращался в ледовый каток, посреди которого стояла высоченная сосна, обвешанная гирляндами: в темноте она переливалась разноцветными огоньками, притягивая любителей покататься на коньках со всей округи.

Двумя неделями ранее тут вырос бетонный забор. Откуда и зачем его тут возвели, мы не знали, но в итоге он оттяпал половину священной для нас футбольной земли. В итоге огромный некогда дворовый стадион превратился в небольшую площадку для игры три на три с кочками и какой-то травой. Уцелели только одни из железных ворот с сеткой-рабицей. Вместо других, исчезнувших с появлением забора, появилась вычерченная красной краской на бетонной стене рама. Возле неё встал Генка, а на воротах противника – Лёшка. Против меня и Мишки играли Славик и Серёга.

Игра складывалась не в их пользу. Мощным ударом Мишка перевёл мяч точно на меня, я нырнул под него рыбкой и пробил головой. Мяч влетел в сетку за спиной Лёшки, у дальней штанги. Я и Мишка стали кричать, хлопать друг друга по спине и обниматься: мы вели со счётом 3:2.

Когда Серёга получил мяч, он, как супергерой в кино, бросился в атаку. Ветер ерошил его короткие светлые волосы. Тут я увидел, что к нему подбежал Мишка и зарядил мне передачу. Мяч взмыл высоко в воздух и приземлился у меня на груди. Я ловко обработал его, не снижая скорости, добежал до края штрафной, ударил низом, но мяч прошёл мимо ворот.

В небе над двором стали потихоньку сгущаться принесённые ветром облака. Солнце то и дело пряталось за ними, затем появлялось, бросая золотые лучи на землю, потом вновь исчезало.

Арбитра у нас на матче не было, но всем было очевидно, что из-за того, что мяч оказался на линии штрафной, нам с Мишкой и Генкой назначено пенальти.

– Ну вот, – сказал Мишка, – доигрался.

– Но мы же победим, – успокаивал я друга.

– Да? А если сейчас они забьют? Поздно определяться. С тебя бутылка «Дюшеса».

– Мы не спорили.

– Так давай поспорим.

– Что не забьют? Да, давай! Я говорю, так и останется три – два.

– Ладно. Считаю, будет четыре – два, и в нашу пользу, – отмахнулся Мишка.

Так как поле было небольшим, мы встали с ним в трёх метрах от ворот. К этому времени я изрядно натёр ноги в разношенных, не по размеру больших бутсах. Не спасли даже гетры. Мяч лежал посередине, и по нему уже готовился ударить Серёга. Он согнулся, уперевшись руками о колени, и тяжело дышал, сердце его билось, как сумасшедшее, словно тотчас выпрыгнет из груди. Серёга посмотрел на Славика и крикнул:

– Если сейчас забью мяч, то побью твой рекорд!

– Да бей уже, Роналдо, – Славик в шутку назвал его бомбардиром сборной Бразилии, – только не промажь.

Серёга глубоко вздохнул, выпрямился. Короткий разгон, удар. Азарт игры послал мяч к нарисованной красной раме, но… спортивная злость закрутила его метров на шесть в высоту и увела за бетонное ограждение.

– Пш-ш-ш! – за забором раздался глухой звук, похожий на сдувающийся воздушный шарик.

3

Густые белые облака превратились в тёмно-синие тучи, окончательно скрыв за собой палящее солнце. С земли кверху поднимались столбы пыли, вдалеке громыхала железная пластина крыши старого киоска – разбойник-ветер трепал её, как осиновый лист.

Славик медленно начал хлопать в ладоши.

Хлоп.

Пауза.

Хлоп.

Пауза.

Хлоп.

Такие саркастические аплодисменты.

– Ну что, забил, рекордсмен? – улыбнулся Славик. – Иди теперь доставай.

Пару мгновений Серёга ошалело взирал на хозяина мяча. Я рассмеялся, потому что Мишка, поджав губы, застыл с руками на бёдрах и смотрел на Серёгу, который только что подписал себе приговор.

– Лезь за мячом, – грозно приказал ему Мишка.