Севастопольские рассказы 2.0

Корабль принимает гостей спокойно-величественно. Слушая гида, туристы задирают головы и пытаются понять, чем торпедный аппарат отличается от пусковой установки «Уран», а антенна «Ангара» от «Ятагана». Матросский кубрик шокирует привыкших к комфорту современных людей своим минимализмом и аскетизмом. «И как они там помещались на третьем ярусе под этим, как вы его называете, подволоком?» – округляют глаза дамы. Их спутники молча прикидывают на себя морской быт. Кто-то благодарит Бога, что не попал сюда, а кто-то сожалеет, что в молодости лишился такого крутого приключения.

Среди кораблей-музеев «Сметливый» отличается в лучшую сторону своей аутентичностью. Он пока еще настоящий корабль. На нем сохранены все помещения и большая часть из оборудования. В таком качестве он еще долгие годы будет интересен историкам техники. К сожалению, немногие корабли, ставшие музеями, могут похвастать таким техническим состоянием. Большинство кораблей-музеев, особенно те, что ориентированы на массовое паломничество туристов, превращаются в макеты с устроенными внутри залами, заполненными стендами с фотографиями и витринами с экспонатами.

Приходите на Минную к «Сметливому». Не пожалеете!

Ветераны боевых действий

С момента последнего поворота прошло уже около получаса и все это время мы шли курсом на запад в расчётную точку стрельбы. Сегодня море было совершенно безмятежным, лишь иногда позволявшим лёгкому ветерку прихотливо располагать на своей глади широкие полосы лёгкой ряби. Солнце готовилось на покой и в его длинных лучах рябь играла зайчиками, слепя сигнальщиков и рулевого.

Недолго полюбовавшись на искрящуюся закатную дорожку, я попросил разрешения пойти в пост управления артиллерией. Командир корабля, глянув на хронометр, сказал, что у меня есть сорок пять минут до планового начала боевой работы, разрешил убыть и порекомендовал в случае, если боевая тревога застанет меня в посту у комендоров, поступить в распоряжение командира поста до отбоя тревоги.

Через пару минут я постучался в дверь поста артиллёров.

– А! Товарищ военкор! Приветствую! – поднялся с вращающегося кресла навстречу мне командир поста лейтенант Галантин. На моих погонах было всего на пару маленьких звёздочек больше, зато в возрасте нас разделяла если не эра, то как минимум, эпоха. Я был дед из СССРа, а радушный хозяин поста принадлежал к молодой и дерзкой поросли офицеров новой свободной и сильной России.

– Товарищ лейтенант, командир корабля разрешил мне во время стрельбы находиться у вас в посту. Если позволит обстановка, я хотел бы взять небольшие интервью у ваших моряков. Ну, а если ситуация накалится, я готов не мешать. А уж если совсем припечёт, буду под вашим руководством бороться за живучесть корабля и экипажа.

– Годится! Располагайтесь вот на этом кресле. Огнетушители порошковые вот и вон. Пользоваться умеете?

Я коротко кивнул.

– Тогда выбирайте себе жертв для вашего интервью и мучайте их. Но не более пятнадцати минут. Мы стрелять не планируем, сегодня – день ракетчиков. Но на войне всякое бывает. Может, и мы Родине пригодимся. У нас тут все, конечно, готово, но знаете, не мешает перед боевой работой ещё раз все посмотреть-проверить, создать, так сказать, образ предстоящего боя.

Я снова согласно кивнул.

– Товарищ старшина второй статьи, – обратился я к моряку, сидевшему напротив экрана обзора зоны, – не могли бы вы рассказать откуда вы, как попали на флот, ваше отношение к спецоперации и к роли вашего корабля в её проведении?

Моряк глубоко, словно готовясь нырнуть, вздохнул, повернулся от родного экрана с кнопками в сторону тирана с диктофоном и заговорил неожиданно взрослым глухим голосом:

– Старшина второй статьи Савенко. Из Плёса я. Отслужил срочку. Понравилось. Море это вам не река, даже если река – Волга! Подписал контракт. Как раз в марте прошлого года. Ну, подумал тогда, (вам смешно наверно), что без меня Родину будет сложнее защищать, – старшина застенчиво улыбнулся и, как бы ища поддержки, глянул на свой боевой экран.

– Я вижу, у вас планочка ордена Мужества. За что награда? – Я показал взглядом на бордовую планку.

– Это совсем недавно, месяца не прошло, расстреляли укроповский безэкипажный катер. Так получилось, подпустили его близко. Я тогда принял целеуказание, пока навелся, а этот гад уже в пяти кабельтовых и прёт прямо в борт, да так быстро! Ну, поразил его, конечно.

– Было страшно?

– Немного. Ответственность большая. Вдруг махану? Он в борт. Корабль пострадает, экипаж. В общем, собрал нервы в кулак и первым же снарядом разнес паразита.

Вот за это и представили.

Командир поста и третий номер матрос Шадрин внимательно слушали рассказ старшины Савенко. Лейтенант с гордостью за подчинённого, матрос с мечтательной завистью во взгляде.

Чтобы немного разрядить пафос ситуации я, обращаясь к старшине, продекламировал куплет из старой курсантской песни.

– Знаешь старшина, была такая песенка в мою молодость. Не совсем про тебя, но где-то рядом:

А в общем, парень, ты – герой!

Стоять приятно рядом!

Энергии твоей с избытком хватит на троих.

И не беда, что у тебя пока одна награда.

Зато ценнее в десять раз,

Чем десять у других.

– Точно, точно! Товарищ капитан-лейтенант, это именно про нашего Серёгу, – обернувшись от своего экрана, воскликнул матрос, сидевший у пульта третьим номером.

– Кстати, товарищ матрос, ваша очередь выступать, – я поманил пальцем «третьего номера». – Прошу к снаряду и вперед, по той же схеме.

– Матрос Шадрин, из Керчи. Местный почти. Тоже после срочки остался на контракт. Я до службы у рыбака на лодке был старпомом. Он – командир, а я старпом, – заулыбался матрос. – Теперь на флоте, глядишь, дослужусь до старпома, а то и командира!

– Подвигов Шадрин не совершал, но служит хорошо и воюет смело. Наш человек! – добавил к «интервью» лейтенант.

– Я уже знаю, после СВО пойду в военно-морское училище, буду служить…

По коридорам корабля разнёсся долгий пронзительный звонок боевой тревоги. Но вместо обычного киношного топота ног по палубам – только напряженная тишина. Корабль к бою готов.

По постам полетели команды, доклады, целеуказания, приказы на выполнение действий, снова доклады.

Я смотрел на своих интервьюируемых и думал о том, что такие молодые, по сути мальчишки, которых на гражданке отцы за сигареты ругают, и ведут себя, и воюют как тертые ветераны, спокойно и уверенно, не сомневаясь в том, что без них «Родину защищать было бы труднее».

– Два залпа по четыре, интервал – пять, между залпами – тридцать!» – прилетела в трансляции команда с ходового.

«Вжжух», ушла крылатая ракета, через пять секунд – «Вжжухх» вторая. Потом ещё и ещё.

Командир поста, отслеживая полет ракет на экране, поиграл желваками и тихо, словно в пространство, сказал: «Сегодня сбройны хлопцы будут плакать».

Прозвучали три длинных звонка. Голос старпома из динамиков приказал: «Команде осмотреться на постах и в отсеках. Начать приборку. Столовую личного состава приготовить к ужину».

Разрезая тёмную гладь моря, корабль описал циркуляцию и лёг на курс в сторону базы. На сегодня хватит.

Война войной, а ужин по распорядку.

Где мы – там победа!

Моря нет на Донбассе. Грязь.

Край передний размыт дождями.

Где-то здесь окопалась мразь.

Мы её из грязи достанем.

Закончились праздники, и мы продолжили делать свою работу (к слову сказать, мы и в праздники ее делали).