Тальков. Последнее интервью

– Нет. Он уехал туда по делам, у него там какие-то завязки с какими-то фирмами, я в это не влезаю, потому что я сам туда не собираюсь, это его личное дело, его жизнь.

«Я с женой ни разу не поругался»

5 августа 1991 года (Крым, гостиница «Алушта»)

– Я женат уже двенадцать лет, скоро будет тринадцать. Нелюбимое мною число… Сыну десять лет. В школе он не учится. Хотя сдал экстерном экзамены за четыре класса. Сейчас он как бы перешёл в пятый. Ищу ему педагогов на следующий этап обучения. Изучает он только русский и английский языки и математику. Я считаю, что все остальные предметы он сможет изучить сам, если захочет.

– А как же быть с нашим обязательным средним образованием?

– Как быть? Послать его… подальше. Потому что это не образование, а антиобразование. И потом, всеобщее среднее образование – это запугивание. Как нас запугивали: если не будешь комсомольцем, значит дорога тебе закрыта, если не будешь пионером, не дай Бог, значит, всё, вся жизнь у тебя пойдёт крахом. Это элементарное запугивание. Я знаю людей, которые не были ни пионерами, ни комсомольцами и достигли определённых высот, достигли своей цели.

– Кто у вас занимается бытом: уборка, магазины и т.д.?

– Если бы я ходил по магазинам, я бы, наверное, сейчас играл бы где-нибудь на танцах. Или, в лучшем случае, в ресторане. Потому что работа отнимает у меня всё свободное время, и мне остаётся только на сон. То есть концерты у меня перемежаются с работой над текстами, с работой над музыкой, над аранжировкой. Вот здесь сидит Гена Берков, мой друг, музыкальный руководитель группы «Спасательный круг», который не даст мне соврать, что мы с ним постоянно всё свободное время проводим за секвенсором, постоянно думаем над программой, над формами.

– Кто же занимается магазинами и уборкой?

– Жена. Она работает моей женой. Работа такая у неё.

– И никогда не пилит?

– Нет, конечно. Она с пониманием относится ко всему. Если бы она не понимала, я был бы холост. Просто-напросто холост и взял бы себе какую-нибудь, не знаю, домработницу, которая готовила бы мне обед, стирала и так далее.

– Я вас поздравляю! Потому что значительная часть серьёзных скандалов происходит на почве быта. Сейчас я работаю над материалом по уголовному делу. Была прекрасная образцовая пара, в газетах о них писали, но в результате муж убил жену просто потому, что она его запилила…

– Я думаю, когда возникает такая ситуация, нужно сразу разводиться. Я со своей женой за двенадцать лет ни разу не поругался. Только потому, что мы всегда друг друга понимали. В основном она меня понимала. Мне её некогда было понимать, потому что я весь был в себе, а она меня понимала. Вот на основе этого понимания и зиждутся наши с ней взаимоотношения.

2 октября 1991 года (квартира Талькова в Москве)

– Где же вы познакомились со своей женой?

– Обычно… На дискотеке. В 79-м году.

– Вы там выступали?

– Нет, я просто пришёл туда посидеть. Там встретились. Дружили… Потом поженились.

– Вы пригласили её танцевать?

– Да, пригласил, но она не пошла.

– Почему?

– Не знаю. Не хотела, наверное. Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы добиться знакомства с ней.

– Но усилия того стоили?

– Стоили, если мы живём почти тринадцать лет дружно.

5 августа 1991 года (гостиница «Алушта»)

– Насколько тяжело заниматься бытом звезды? Например, что касается вашего желудка: что вы любите поесть?

– Я не гурман. Армия меня переделала в этом отношении. До армии я был гурманом, после армии я перестал им быть. Когда я хочу есть – я ем. Когда я не хочу есть – я не ем. У меня нет какого-то определённого режима питания. Ем я очень мало и преимущественно один раз в день. Всё остальное время держусь на чае, на кофе, на фруктах. Мне в этом смысле повезло, гурманам-то в нашей стране тяжело.

– Где служили?

– В Нахабино, под Москвой, в строительных войсках.

– Как складываются ваши взаимоотношения с соседями по дому? Как они реагируют на то, что рядом с ними живёт звезда?

– Район, в котором я живу, заселён лимитчиками. Соседи мои в большинстве своём не принадлежат к коренному населению столицы, интеллигентов в моей хрущёвке нет. Сказать, что отношение ко мне недоброжелательное, будет слишком мягко: злобная зависть. И по мере возрастания моей популярности, степень их зависти тоже возрастает. На моей машине периодически прокалывают колёса, а дворничиха специально закапывает её снегом, чтобы я не мог выехать. Хотя и утверждает, что у неё два высших образования… Некоторые демонстративно не отвечают, когда я здороваюсь. Сына достают, говорят: «У папы голоса нет, а его по телевизору показывают».

II

. МИРОВОЗЗРЕНИЕ

В дальнейших частях беседы, к которым мы переходим, на мой взгляд, содержатся ключи к причинам, по которым могли убить Талькова. Здесь он говорит о своих убеждениях, о врагах, раскрывает разные грани своего характера.

По мнению известного российского криминолога, доктора юридических наук, профессора Дмитрия Шестакова, убийство Талькова носит политический характер, на что указывает ряд признаков, которые делают похожим гибель Талькова на убийство президента Кеннеди. О чём Шестаков пишет, например, в статье «Расстрелы Кеннеди и Талькова как знаковые политические убийства». В организации обоих убийств криминолог подозревает некие надгосударственные политико-экономические силы, которые используют для преступлений правоохранительные структуры и средства массовой информации. Шестаков указывает как на явную дезорганизацию расследования убийств Талькова и Кеннеди, так и на полное замалчивание СМИ политической версии. Здесь уместно вспомнить, что говорила по этому поводу жена Игоря Татьяна спустя полгода после трагедии в интервью, данном нам с Михаилом Файнштейном. В нём речь идёт о директоре Талькова Валерии Шляфмане, единственном на сегодняшний момент официальном подозреваемом. Следствие утверждает, что это якобы Шляфман совершил роковой выстрел. По неосторожности.

– Татьяна, вам не кажется, что это удобная теперь версия: объявить преступником человека, который за границей, и концы в воду?

– Да, версия удобная. Вообще в этом деле много странного. Я следователя предупреждала (это ещё до сорока дней было), что Валера собирается уезжать. Он этого и не скрывал.

На допрос не вызывались очень многие. Следователь даже к моей помощи прибегал, типа того что: «Таня, вызови того-то и того-то». Я это как бред воспринимала, это же абсурд какой-то.

Действительно, ситуация выглядит так, будто Шляфману практически дали скрыться, чтобы потом объявить виновником убийства. Одна из ключевых улик, на которой строится обвинение: рубашка Шляфмана со следами пороховых газов якобы пролежала нестиранной пять месяцев, дожидаясь следователей. Почему он её не постирал или просто не сжёг, не вполне понятно. У вас вызывает доверие такая улика?

Но дело не в том, кто именно нажал курок. Поиск ответа на этот ставший с годами бессмысленным вопрос уводит от главного – почему? А за деревьями, как говорится, не видно леса. Предположим, что кто-то сознался – да, случайно нажал на курок. Простите, люди добрые. И на этом всё? Дело раскрыто, ответы получены?

Криминолог Шестаков считает: помимо того, что убийства Талькова и Кеннеди остались нераскрытыми, их роднит демонстративный и наглый характер, напоминающий публичную казнь. Впрочем, этому есть вполне рациональное объяснение, во всяком случае, в ситуации с Тальковым. Но об этом чуть позже. Итак, на мой взгляд, главный вопрос не кто, а за что? Шестаков считает, что певец мог мешать своим политизированным и независимым творчеством, песнями, воодушевляющими на протест. Честно говоря, в это сложно поверить. Тогда можно было писать и говорить что угодно. Да и сейчас за песни не убивают. Хотя творчество Талькова как основа его публичного имиджа, конечно, могло сыграть косвенную роль. Но обо всём по порядку. Кем видел себя Тальков?

Итак, убеждения. Тальков ощущал себя белогвардейцем. Он был ярым антикоммунистом. Но вряд ли монархистом. Ни разу во время наших бесед он не упоминает царя. Он говорит, что мечтает перенестись во времени, чтобы предотвратить захват власти большевиками между Февральской и Октябрьской революциями. То есть, получается, что Февральская революция, приведшая к власти Временное правительство, его вполне устраивала. Как, собственно, многих представителей Белого движения, которые защищали отнюдь не царя, а завоевания Февраля и были вполне себе республиканцами. Так что тут всё логично. Также замечу, что под антикоммунизмом Талькова был ещё и сильный религиозный фундамент. А теперь обо всём подробнее.

“До и после путча”

5 августа 1991 года (гостиница «Алушта»)

– Насколько мне известно, вы сторонник Ельцина?

– Что значит «сторонник Ельцина»? Я сторонник разума. И ещё я сторонник Господа Бога. А политики меняются: одни приходят на смену другим. Когда они идут к своей цели, то много обещают, когда достигают цели, то начинают уходить от своих обещаний.

– В таком случае, чего вы ждёте от Ельцина?

– От Ельцина? Трудно ответить на этот вопрос. Потому что с того момента, как Ельцин стал президентом, в сущности ничего в России не изменилось. Сможет ли он что-то изменить или нет – вопрос времени. Ельцина я уважаю. За то, что он первый человек в этой стране, в общем, такой, открытый. Не тайный конспиративный оппозиционер, а открытый и у всех на виду, известный достаточно, объявил войну КПСС. Вот за это я его уважаю, каким бы он ни был. А сможет ли он как-то повлиять существенно на события – я не знаю.

– На ваш взгляд, почему именно нам, русским, народам, населяющим Россию, отведена роль каких-то вечных мучеников, страдальцев что ли? И ведётся это столетиями.