Здесь зубами скрипят,
Когда мёдом льёт льстец.
Десна кровоточат,
В пыль истёрлись клыки.
Гнев лишает сна
Затхлых берлог, —
Мы точим штыки.
Нам пресытило тлеть.
Затрещали горбы.
Мы готовы гореть.
Скулы сводит: «В дыбы!»
В ваших силах
Умелой рукой пламя сбить.
Но когда умрут наши костры,
Вас станет знобить.
Породнил нас январь.
Ритуал был не нов.
Слышишь, брат, мы простились,
Чтоб свидеться вновь.
Мы пытаемся встать,
Не мешайте нам встать.
Вы сосали из нас
Столько лет,
Пришло время – отдать.
Февраль 1987 г., Новосибирск
Честное слово
Посвящение Джиму Моррисону
В городе Париже в начале июля
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки.
Он рвал свои стихи, пил дешёвые виски
И плакал…
Его поджидала смерть – и он знал об этом.
Его лицо, изрытое траншеями сомнений,
Успокоилось, покрылось слоем мела.
Я спросил в упор: – Куда ты собрался?
Он шепнул: «…на небо», – и улыбнулся…
Честное слово! Честное слово!
В душном июле я запомнил, как он умирал.
От снов до вдохновения целая вечность —
Я трижды мог пропасть, пока её мерил, —
Звериное чутьё выручало в слепой дороге.
Я встретил могикан, для которых честь – табу,
И холёных фаворитов, что бесятся жиром.
У первых был внимательным учеником,
Вторым вгрызался в глотку дикой собакой.
Издёрганный молвой о распятой любви,
Израненный баграми языкастых пророков,
Я медленно ступал по дымящей земле
И мучился жаждой.
Может быть, мне просто повезло —