Цеховик. Книга 7. Большие дела

– Не разошлёт он никакие малявы, – качаю я головой. – Не должен.

– В смысле, не должен? Поясни.

– Надеюсь, не до того ему будет, – пожимаю я плечами.

– Хорош мне тут ребусы разводить. Почему не напишет?

Почему? Потому что я полагаю, что капитан Шевцов из Красноярской ИК-6, получивший от меня две пачки денег общим достоинством пять тысяч полновесных советских рублей, дело своё знает хорошо. В настоящий момент Паша, как раз, звонит ему и передаёт сообщение: «первый вариант».

В случае, если бы заседание закончилось благоприятно для меня, сообщений бы не было и второй вариант наступил бы автоматически, а деньги, как я и говорил Шевцову, остались бы у него в любом случае.

– Я тебе завтра скажу, ладно? – отвечаю я Цвету. – Или через несколько дней.

– Бро, ты в натуре без башки! Ты чё Тумана заказал? Да кто такой заказ исполнит? Кинут тебя.

– Какой-нибудь зэк обездоленный. Не знаю. Неважно. Давай пока подождём.

– Мля, – волнуется Цвет, – если сорвётся, и Туман узнает, что его завалить хотели… ты понимаешь, какой кипеш начнётся?

– Слушай, – меняю я тему, – а киллера он ко мне прислал или нет? Убивец молчит, как рыба об лёд, не рассказывает ничего.

– А где он, кстати?

– В зоне уже наверное. За хранение огнестрельного получил своё и поехал. Может, попытку ограбления ещё впаяли. Дело нехитрое.

– Я не знаю, кто он и откуда, – говорит Цвет. – Ничего не слышал. Но странно, Туман хотел сход провести и вдруг послал кого-то тебя завалить.

– Но с Загрёбом стопудово одноногий договаривался, а он явно не сам это всё замутил.

– Тогда может и Туман, но со мной он даже и словом не обмолвился об этом. Надо подумать ещё.

– Слушай, ладно, хер с ним, потом про это. Ты мне скажи, а тебе зачем Туман нужен? Тебе самому пора занимать его положение. И даже более высокое.

– Да ты чё, серьёзно?

– Серьёзно, – киваю я. – Стань капо ди тутти капи.

– Это ещё чё за хрень?

– Стань боссом всех боссов от Урала до Камчатки.

Он смотрит на меня, как на заигравшегося ребёнка:

– Ладно, погнали, потом тереть будем. Сейчас ноги надо делать.

Ну, погнали, так погнали. Тела перетаскивают на служебный подъёмник. Очнувшиеся братки Цвета нехотя помогают. Злятся, что их отделали. Карп организовывает уборку. В ресторане у него всё схвачено.

Я даю сигнал и Скачков с ребятами отъезжает. Сам я с Игорем и Пашей иду к машине у горкома, а цветовские распихивают трупы по багажникам и едут к Кочегару. Надо о нём разузнать побольше, такое знакомство в наши времена может оказаться полезным.

– Егор?! – широко раскрывает глаза Наташка. – Ты когда приехал?

– Да вот, практически только что.

Я тянусь к ней, обнимаю и целую.

– Пусти, заморозишь, – шутливо отбивается она. – Дед мороз!

– Отец дома?

– На дежурстве до утра.

– На дежурстве? Что за ночные дежурства у участкового капитана?

– Не знаю, – пожимает она плечами. – Сказал, что теперь иногда на дежурства ходит.

– Ну, и отлично, да?

– Почему это? – делает она вид, что не догадывается.

Я сбрасываю с себя куртку и ботинки, подхватываю Наташку на руки, приседая и обхватывая за бёдра.

– Голову, голову пригибай – смеюсь я, пронося её в дверь.

Из этой тесной прихожей иначе и не вынесешь свою возлюбленную. Я опускаю её на диван и срываю с себя свитер и начинаю расстёгивать рубашку. Она лежит, наблюдает за мной и улыбается.

– Немедленно раздевайся! – приказываю я.

Она послушно протягивает руку к поясу халата и дёргает за кончик бантика. Скользкий атласный пояс легко развязывается, и Наташка распахивает халат. А под ним ничего не оказывается.

– Ого! – упираю я руки в бока. – Кого это ты ждала?

– А мне мама твоя позвонила, – смеётся она, – и предупредила, что ты придёшь. Вот я и приготовилась. Сижу, жду, пока твои собрания закончатся.

Мама. Сюрприз испортила. Ну ладно, прощаю.

И уже не думая о маме, закудыкиваниях и испорченных сюрпризах, я опускаюсь на колени и склоняюсь над Натальей. Обнимаю и прижимаюсь к ней, вдыхаю её запах, и вспоминаю волнующий и срывающий крышу вкус.

– А помнишь, – говорю я, чуть отстраняясь от неё, – ещё не так давно, прошлой зимой, я тебя чмокнул, когда ты мучила меня математикой? Помнишь, как ты покраснела?

– Да, – кивает она.

– И что с тобой случилось с того времени? – смеюсь я. – Не прошло и года, а ты уже такое вытворяешь безо всякого стыда.

– Ах, ты! – притворно строжится она, хватает меня за голову и притягивает к себе. – А ну-ка поди сюда! Вот я тебе покажу!

Она крепко и сладко меня целует, и я, как человек счастливо сохранивший жизнь, после того как прошёл по канату над пылающей бездной, взлетаю к небу от счастья. И ничего другого мне сейчас не нужно. И ничто меня не интересует в этот прекрасный момент – ни судьбы империй, ни тем более собственные успехи и достижения. Всё, что мне сейчас надо – только она, Рыбкина.

– Ты сегодня… – подбирает она слова, когда мы счастливые лежим в обнимку на диване. – Ты сегодня такой… на себя не похожий…