Цеховик. Книга 5. План битвы

– Думает он, – хмыкает тренер. – Индюк тоже думал, да в суп попал.

– Будем стараться не попадать в суп.

– А надо стараться, – качает головой Скачков, – не быть индюками, понимаешь?

Ну что за манера, извлёк уже. На выдержку меня проверяет? Нельзя сразу сказать да или нет, надо помурыжить сначала?

– Так что скажете, Виталий Тимурович?

– Название надо придумать, – задумчиво говорит он.

Блин…

– Ну, вы мне скажите, согласны или нет, а потом уже всё придумаем – и название, и форму, и всё остальное.

– Это официальная работа?

– Ну, конечно. Симбиоз официальной и неофициальной. Так как?

– Что «как»? Я же сказал уже, давай попробуем. Согласен я.

Уфф… Ну, ладно. Не говорил, но всё равно хорошо. Отлично.

– Ну что же, значит по рукам?

Я протягиваю руку и он молча её жмёт.

– Вроде радость, работу хорошую получил, – качает он головой, – но как-то нерадостно. Почему, Егор?

– Потому что вы ещё не осознали, насколько нужное дело будете делать.

– Ладно, посмотрим. Чего конкретно делать-то? Когда приступать?

– Сейчас пока всё согласовывается в горкоме, так что может уйти около месяца, я думаю, но ваши документы уже сейчас надо предоставить, все, что есть. Чем больше, тем лучше. А вот к тайной стороне придётся приступать уже через два дня.

– И что делать будем, кого брать? Опять, как в прошлый раз?

– А вот мы с вами сейчас и решим, как, кого и сколько. Значит, вводные такие…

***

Прихожу домой, открываю балкон и падаю на свой диван. Надо сказать, что чувствую я себя лучше, чем вчера, но, до идеала ещё очень далеко. Ничего, сейчас полежу, отдохну и станет хорошо… Радж цокает когтями по полу, сопит, пытается привлечь внимание. Я опускаю руку и треплю его по холке. Хороший, хороший…

Дома не жарко тюлевая занавеска шевелится, пропуская воздух с улицы и принося жужжание троллейбусов, стоны грузовиков, свежесть и облачка бензинового перегара. На кухне бубнит радио: «…заслуженный деятель искусств РСФСР композитор Евгений Николаевич Птичкин. Все вы, конечно, помните его песни «Я люблю свою землю», «Ромашки спрятались», «Эхо любви» и многие, многие другие. И начать нашу передачу о творчестве этого замечательного музыканта мы бы хотели с известной песни «Я люблю свою землю»».

Насладиться песней мне не удаётся. Звонит телефон. Громко звонит, резко начиная и так же резко обрывая каждый перезвон. Подхожу к тумбочке.

– Алло.

– Здравствуйте, – раздаётся сухой женский голос. – Секретарь Захарьина Ефима Прохоровича. Соединяю вас с первым секретарём.

Ну давайте, соединяйте.

– Егор! – говорит товарищ Ефим. – Значит так, слушай сюда. Ноги в руки и быстро ко мне. И тащи своего офицера-наставника. Пусть захватит удостоверение, или что там у него. Характеристику и прочее потом уже. Я тут доложил о твоей идее наверх, и за неё схватились, как за подарок небес. У нас через три дня пленум обкома и старшие товарищи хотят рапортовать, что комсомольцы города вот такую хренотень организовали. В общем молодец ты, в струю попал, но надо поторопиться, дорога ложка к обеду. Если сейчас не успеем, считай всё, может и не пробьём уже. Уловил? Так что, тащи скорее своего военрука.

– Вы ему только не скажите, что он военрук, ладно?

– Не бойся, Капустин, тру-ля-ля и отпустим, – хихикает Ефим. – Когда придёте, зайди за Ириной и все вместе ко мне. У меня из ДОСААФ придёт Никитин и ещё там народ разный… совещание, в общем. Всё, давай, действуй, не упусти свой шанс отличиться.

Ну, ёлы-палы! Аврал Авралыч. Как всегда срочно и немедленно, вынь да положь… Ну, а что делать? Главное, чтобы Скачков не упорол никуда, ищи его потом. Собираю волю в кулак и чешу в «Динамо». Через дворы напрямки от дома примерно пятнадцать минут пёхом. Тороплюсь. На улице жарко, как назло…

Поднимаюсь в зал, нет Скачкова. Твою ж дивизию! Где его искать?! Иду в тренерскую.

– Здрасьте, Скачкова не видели?

– Да здесь где-то был только что, – отвечает здоровый мужик. – Может обедать пошёл? У него через час тренировка.

– Не сможет он, – бросаю я.

– Это что значит, не сможет? Ты кто такой-то?

– Скажите ему, его срочно к первому секретарю горкома вызывают. Он куда на обед ходит?

– В университет Марксизма-Ленинизма, – ошарашенно выдаёт инфу здоровяк.

– Спасибо. Я сейчас туда пойду, но если разминёмся, пожалуйста, очень прошу, скажите, Брагин заходил, срочно пусть к первому секретарю бежит. В чём есть, какой есть. Иначе всё, конец всему.

– Ну, ладно, передам…

– Спасибо, – киваю я. – Дай вам Бог здоровья.

– А что случилось-то?

– Ну как сказать, ничего, просто ценный он кадр, востребованный.

Не дожидаясь ответа, я спешу на выход. Университет Марксизма-Ленинизма находится в пяти минутах, как раз напротив горкома, но в столовую, насколько я помню, просто так не войдёшь, она не цековская, конечно, но тоже дешёвая и вкусная. Ладно, что-нибудь придумаем.

Но придумывать не приходится. Только я выхожу на Красную, наталкиваюсь на Скачкова. На ловца и зверь бежит. Он в офицерской рубашке без погон и офицерских же брюках.

– О, Егор, ты чего опять? – удивляется он. – Вроде ж отлежаться хотел?

– Отлежишься с вами, – качаю я головой. – Первый секретарь звонил. Нас с вами срочно на совещание вызывает. Хотят структуру нашу организовать в авральном порядке за два дня.

– Прямо тебе звонил? – усмехается он. – А чего только первый? Мог бы и генеральный брякнуть. Бандитов же истреблять дело нужное.

– Виталий Тимурович, хорош шутки шутить, пошли. Я за вами пришёл. У вас документы есть при себе какие-то?

– Удостоверение ещё не отобрали, – пожимает он плечами.