Цеховик. Книга 9. У последней черты

– Если я не туда попал, то какая разница, что за Айгюль? А если туда, что за тупые прихваты? Мне нужен Рекс. Вы мне, судя по всему, не нужны. И ещё мне нужен Толян. Вы вообще, походу, поехавшие. Какого хрена на парня набросились?

– Тебе же сказали, чтобы пришёл один.

– Ну, я и шёл один, – пожимаю я плечами. –Толян в сторонке стоял, чтоб вот такие как вы отморозки чего не удумали.

– Так что за Айгюль? Джура, давай плоскогубцы

– Я бы и так сказал, – качаю я головой, – но теперь хер ты узнаешь, что за Айгюль. Развязывай руки и тащи сюда Толяна. И тогда, если захочешь, я с тобой поговорю. Слово даю. Не раньше.

Я кручу головой осматривая нехитрую обстановку. Пара столов, старые покосившиеся стулья, здоровый сейф, плакат «Пьяный за рулём – преступник», графин с водой и стаканчиком-пробкой. Календарь на стене, счёты на столе. Короче, обстановка рабочая. Пахнет угольной сажей и специями. В целом, можно сказать, здесь тесно и громоздко.

– Зачем тебе Рекс? – спрашивает она заглядывая мне в глаза и даже, протянув руку, поворачивает мою голову за подбородок.

– Эстетика кинофильмов про нациков, – усмехаюсь я. – Ты сама кто такая?

– Тебя не касается, – сердито отвечает она.

– Касается, в прямом смысле касается, твоей рукой прямо в настоящее время и касается. В чём проблема? Есть Рекс, нет Рекса, да-нет, разбежались. Мне он, честно говоря, не упёрся никуда, это Айгюль настояла, тебе, говорит, без Рекса в чужом враждебном Ташкенте никуда не сунуться.

– А куда ты хочешь сунуться? – с интересом смотрит барышня.

– Ладно, – мотаю я головой, вырывая подбородок из её руки. – Давай развязывай и разбежимся по своим делам. А то разговор больно странный получается.

– Проблема в том, что теперь, когда ты нас увидел, ты не можешь просто так встать и уйти.

– Блин, мать, ну ты даёшь? А зачем адрес мне назвала? Сказала бы, что ошибся номером и всё.

– Интересно, ты прикидываешься или правда дурачок? Номер же ты откуда-то узнал. Значит нужно с тобой разбираться.

– Я бы тоже с тобой разобрался, – хмыкаю я, оглядывая её с ног до головы.

Прощупываю, стараюсь вывести из равновесия.

– Да? – поднимает она брови, и её лицо становится добрым и наивным.

Но это разумеется наглый обман, потому что демонстрируя открытую и милую мордашку, она чуть двигает ногу вперёд и ставит подошву на весьма чувствительную часть моего тела.

– Хотел бы со мной разобраться? – переспрашивает она и чуть придавливает.

Вот сучка. Я инстинктивно подаюсь назад и стул жалобно скрипит.

– Не в сексуальном смысле, – морщась, отвечаю я.

– Как-как? Не в сексуальном? Точно? Ты уверен?

Она ещё чуть сильнее наступает на… меня. Змея просто. Бесит. С Михал Михалычем идеальная парочка бы получилась.

– Не слышу, – прижимает она ещё, наслаждаясь, должно быть тем, как напрягается моя шея и краснеет лицо.

Я выгляжу сейчас так, как в кино изображают превращающихся оборотней. Не знаю, как им даются эти превращения, но мне сейчас очень больно. Прям очень-очень.

– Сска, – цежу я сквозь зубы и, оттолкнувшись ногами, лечу назад, падая на спину.

Спинка стула защитит позвоночник, а шею я держу согнутой, чтобы не долбануться затылком. От неожиданности барышня теряет равновесие и летит на меня, но я успеваю перевернуться на бок и вскочить.

Поднявшись на ноги, я со всей дури херачу стулом по толстому, как ледокол, сейфу. Мурка в кожаной тужурке начинает подниматься и мне приходится прижать её к полу, наступив на спину.

Её соратники, один из ларца и узбек, медленно, но неотвратимо, как зомби, выползают из-за столов в своих закутках. То, что здесь тесно даже и неплохо. Из-за этого они не могут в пару прыжков ко мне добраться и толкаются, мешая друг другу. Молодцы, гвардейцы.

Стул, падла, довольно крепкий. Вернее, он конечно сложился, как карточный домик, но не рассыпался, и спинка по-прежнему мне мешает. Приходится убрать ногу с девушки и ещё разик шарахнуть остатками стула по сейфу.

Дал верный тон наш камертон, приготовились друзья, петь канон…

Сейф гудит, а из-за спины высыпаются обломки. Девица, почувствовав свободу снова начинает подниматься.

– Рекс! – кричит узбек.

Я, как гимнастка-чемпионка перескакиваю через связанные руки и наклонившись к практически уже поднявшейся моей обидчице, выхватываю у неё из-за ремня на пояснице пистолет с длинным круглым стволом.

Что и требовалось доказать. Бинго! В очередной раз выхожу победителем в необъявленной битве с Николаем Васильевичем Гоголем за лучшую немую сцену. Думаю, в этот раз медаль чемпиона по немым сценам точно уходит мне.

Царь-девица, один из ларца и узбек. Они тянут ко мне свои руки и не двигаются, замерев в движении, поскольку оружие оказывается в моих руках, хоть и связанных, но крепко сжимающих рукоять пистолета.

– Итак, господа разбойники, что прикажете с вами делать? Перестрелять что ли? Где Толик, кстати? В боксе?

Девка не выдерживает и неожиданно дёргается в мою сторону. Вот ведь оторва. Странно, конечно, но она мне даже нравится. Вкусы у меня извращённые всё-таки.

Я резко поворачиваюсь к ней и, не говоря ни слова, нажимаю на спуск. Пуля проходит в опасной близости от симпатичной рыжей головки и застревает в стене. Разумеется, стреляю не в неё, а мимо, желая только сделать вид, будто промахиваюсь совершенно случайно.

Выстрел охлаждает буйные головы.

– Так, девочки, – говорю я. – Хочу с вами попрощаться. По возможности тихо и мирно. Отдайте Толяна и я пошёл. Эй ты, хорёк, давай, очень аккуратно, двумя пальчиками, вытащи свою пукалку и брось к двери.

Это я про ТТ, он разумеется, понимает, о чём речь и неохотно подчиняется.

– Скажи про Айгюль, – требует барышня.

– Ну, ты мать достала. Айгюль – это Айгюль. А вот Рекс – это ты, да?

– Какая это Айгюль, Матчанова? – сощурившись, спрашивает она.

– Молодец. Да, она. Сказала, что ты мне, как мать родная будешь. Но, видать, ошиблась. Ты, прямо гарпия, фурия и всё такое. Значит так, она ошиблась, ты ошиблась и я ошибся, меня ваш бизнес не интересует, до свидания. Выпустите Толика и мы пойдём.

– Не забыла, значит. Погоди. А где она сейчас?

– Извини, я и так сказал тебе слишком много.

– Я хочу с ней поговорить, – заявляет барышня Рекс.