Двойник поневоле

Повернись!

– Нет… – прошептал человек.

– Повернись! – грохотало эхо под сводами подземелья; словно камни неслись по склонам гор, увлекаемые потоком раскаленной лавы.

Слезы струились по грязным щекам путника, сердце готово было вырваться наружу, в груди клокотало.

Повернись!

Медленно, словно двигаясь во сне, он поворачивался к тому страшному и неведомому, что скрывалось в глубине пещеры. Льющееся солнце померкло, на мгновение воцарилась мгла, более бездонная и вечная, чем та, что властвует в могильном склепе.

Повернись!

5

Перелет от Красноярска до Петербурга занял четыре с половиной часа. Большую часть пути Алексей провел в полудреме; снилась какая-то чушь, пустыни, пещеры и древние всадники на лошадях. Словно кино историческое посмотрел. Салон лайнера был полупустым, голос пилота невнятно изложил сводку погоды в Северной столице, которая мало чем отличалась от той, что стояла последнюю неделю в Красноярске. Тепло и солнечно. Лайнер лег на крыло, в иллюминаторе искрилась серебристая нить Невы, алеющее небо окрасили всполохи предвечерних зарниц. Загудели турбины, шасси мягко коснулись бетонного покрытия взлетной полосы. Пассажиры аплодировали.

Алексей двигался к терминалу с легкой спортивной сумкой на плече. Предстояла унизительная процедура предъявления голубоватого листа бумаги с водяными знаками и фотографией в левом верхнем углу документа. Люди в погонах реагируют на справку, как на дохлую змею, чью сухую плоть им предстоит взять в руки: держат ее двумя пальцами с брезгливым и настороженным выражением лица. Он пропустил вперед тучную женщину, пахнущую кисло-сладким потом. Сотрудница службы аэропорта с симпатией посмотрела на высокого, хорошо сложенного парня.

– Проходите!

Алексей протянул справку, улыбка исчезла с лица девушки. Выбив яростную дробь на клавиатуре компьютера, она метнула справку через плоское отверстие в окне.

– Можете идти!

– Слушаюсь! – Зайцев отвесил насмешливый поклон и направился к выходу из терминала.

Близился вечер, но было светло как днем. Лихо подкатила машина, опустилось ветровое стекло, громыхали музыкальные аккорды, хрипло пел Юрий Шевчук.

– Куда ехать, земляк? – За рулем «хёндая» сидел лысеющий мужчина.

– На Петроградскую сторону… – ответил Алексей.

– Полторы штуки!

Зайцев мысленно сосчитал имеющую у него наличность. На карте было двадцать пять тысяч, – собрали ребята перед отъездом.

– Тысяча сгодится?

– Черт с тобой, залезай, только живо!

К «хёндаю» решительно направлялись двое мужчин, толстых и краснолицых. У того, что повыше ростом, цвел свежий синяк на скуле.

– Придурки! – выругался шофер.

Алексей сел на пассажирское сиденье. Водитель убавил громкость музыки на магнитоле, выжал сцепление, старенький автомобиль сорвался с места. В обзорном зеркальце виднелись уменьшающиеся фигурки краснолицых мужиков. Тот, чью внешность украшал синяк, погрозил массивным кулаком.

– Опасная у тебя работа! – Алексей с симпатией посмотрел на хмурое лицо шофера.

– Местная мафия! – усмехнулся мужчина. Костяшка на его левом кулаке слегка припухла. – Сибиряк?

– А что, по роже видно?

– Не заводись. Рожа у тебя вполне приличная, бабы таких любят. Пассажиры с двух рейсов шли. Москва и Красноярск.

– На москвича не похож?

К обзорному зеркалу был привязан сувенир – маленькие боксерские перчатки.

– Н-е-е… Фасон не тот!

Он вдавил педаль газа, «хёндай» уверенно набирал скорость, стройные тополя, растущие вдоль шоссе, слились в серую полосу, прерываемую зарослями высокой травы. Поодаль возвышались громады домов; город подступал вплотную к аэропорту. Зайцев легонько стукнул кулаком по перчаткам.

– Боксируешь?

Водитель остановился при въезде на Московский проспект, пропуская фуру.

– Ты про этих придурков? – качнул он лысеющей головой в сторону аэропорта. – Оборзели. За тот маршрут, что тебя везу, загнули бы трешку. А вообще – баловался по молодости. Выступал в первом полусреднем, двукратный призер первенства Украины. Георгий Марченко. Не слыхал?

– Нет…

– Ясное дело! – ухмыльнулся мужчина. – Я стал чемпионом Киева, когда ты, хлопчик, у дивчин под юбками шарил! Второе место по Союзу занял, прочили в олимпийскую сборную.

– И что?

– Что-что! Союз развалился!

Марченко включил сигнал поворота, ловко вклинив «хёндай» перед протестующе сигналящим «БМВ».

– Терпеть не могу этих насосов… – проворчал он и, не отпуская левой рукой руль, протянул правую пассажиру: – Гоша!

– Алексей…

Рука у таксиста была крепкой и твердой, как кусок дерева. Да и внешность была типичная для бывшего спортсмена: сухой, жилистый, с отбитыми бровями и колким взглядом карих глаз. Вел он свой старенький «хёндай» уверенно и агрессивно, перестраиваясь между рядами. Алексей рассеянно смотрел на каменные глыбы домов, проносящиеся за окном автомобиля, мысли его возвращались к Соне-рыжику, улыбчивой девочке с чудесными ямочками на румяных щеках. Мать воспитывала их одна, отец сгинул на просторах Советского Союза, когда Леше Зайцеву было одиннадцать лет, а маленькой Соне исполнился годик. Мальчик водил сестру в детский садик, забирал из школы. После смерти матери восемнадцатилетняя девушка умчалась в Петербург. Вначале они ежедневно созванивались, а с наступлением эры социальных сетей переписывались в чатах. Так было, пока Алексей не загремел в места лишения свободы. Перед отъездом из СИЗО он списался с ее подругой, женщина скупо сообщила подробности: инфаркт или что-то в таком роде. Короче, остановка сердца.

Взвизгнули тормоза, Алексея мотнуло вперед.

– … твою мать! – выругался Гоша.

Горя красными стоп-сигналами, впереди застыл громоздкий внедорожник. Столкновения удалось избежать благодаря отменной реакции бывшего боксера.

– Реально придурок! – тяжело дыша, проговорил Марченко.

Дверца джипа распахнулась, наружу ступил чернобородый парень. Он подошел, лениво улыбнувшись, ударил носком кроссовки по колесу. Мимо проезжали машины, некоторые водители сигналили: «хёндай» и внедорожник образовали пробку на месте пересечения Московского проспекта и набережной реки Фонтанки. Бородач нагнулся к ветровому стеклу.

– Вылезай, падла! – сказал он все с той же миролюбивой улыбкой.

Со стороны пассажира из внедорожника вышел второй. Он был пониже ростом, с такой же густой черной бородой и до блеска выбритой лысиной. Он осмотрел задний бампер.