Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Принцесса крови

<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Эй, лучник! – окликнул невысокого человечка граф Солсбери.

Вилли-Нос обернулся, за ним обернулись и двое спорщиков. У Вилли было рыжее детское лицо, все осыпанное конопушками. И совсем уже рыжим был большой приплюснутый нос. Солдат вначале оторопел от властного оклика и грозного облика военачальника, но тут же смущенно улыбнулся:

– Вы меня, милорд?

– Тебя-тебя. Как твое имя? – спросил граф Солсбери.

– Вилли-Нос, милорд, – поклонившись, ответил рыжий лицом лучник.

– А поточнее, Вилли-Нос?

– Вильям из Уэльса, милорд.

– Это другое дело, – усмехнулся граф. – Останешься жив, найди меня после битвы. Я тебя отличу. За ум и смекалку, – добавил граф.

Рыжее лицо лучника расплылось в улыбке. К тому времени принц Кларенс уже пустил коня вперед.

– Спасибо, милорд.

– Удачной тебе охоты, Вильям из Уэльса.

– Проклятые французы! – в ту же минуту услышал граф рык герцога Кларенса. Принц обернулся на своего товарища – графа Солсбери. – Сейчас я им покажу, Томас, как дразнить англичан! Кенсингтон, Вудсток, за мной!

Герцог Кларенс уже направлял разом загоревшегося от его вопля коня в лазейку между палисадами; за ним, не медля, последовали два его рыцаря. Через дождь они уже скакали с мечами наперевес в сторону трех французов. Те увидели атакующего противника и построились в ряд, принимая бой.

Граф Солсбери, а вместе с ним и первые ряды войска, затаив дыхание, следили за новой выходкой принца крови. Граф знал, что король недолюбливает брата именно за такие вот сцены. Поддавшись яростному порыву, герцог Кларенс мог совершить любой поступок. О своей жизни в эти минуты он думал меньше всего.

– Мой – средний! – закричал он товарищам. – За кровь Ланкастеров! Да здравствует святой Георгий!

– Да здравствует святой Георгий! – вторила принцу его свита.

Рыцарь герцога Кларенса по имени Вудсток первым налетел на француза, но конь того встал на дыбы, и удар английского меча пришелся по прочной броне, защищавшей грудь животного, скользнул и распорол попону. В ту же секунду палица француза обрушилась на голову Вудстока, смяв шлем в области виска, сбив забрало, бросив нападающего, уже мертвого, с открытым окровавленным лицом – в грязь под ноги обоим коням.

Удар Кенсингтона выбранный им противник отбил небольшим щитом, резко развернул коня, но ответный удар французского меча только зацепил бронированный круп коня англичанина. Последний пролетел вперед; под дождем, в грязи, рыцари развернулись и вновь бросились друг на друга…

В эту минуту герцог Кларенс уже теснил третьего француза. Ловко отражая удары меча, герцог наносил собственные – тяжелым боевым топором на длинной рукояти; каждый такой удар был не только тяжелым, но оставлял вмятины или рассекал сталь щита. Упустить такой удар значило бы подвергнуть себя смертельной опасности. Конь герцога приплясывал под ним и беспрекословно слушался хозяина, понимая каждое его движение. У французского рыцаря был только один шанс – ранить животное под ловким и неуязвимым рыцарем. В эту минуту первый французский рыцарь, оставив сраженного противника, уже скакал на выручку соотечественнику – он стремительно нападал на герцога Кларенса, прикрываясь щитом от возможного удара топора и занеся руку с палицей. Еще несколько мгновений, и герцог Кларенс должен был оказаться между врагами. Удар первого противника он отбил щитом, своим же щитом прикрылся и француз, но герцог Кларенс обманул его – он забыл о первом враге; щит герцога прикрыл его от удара второго француза – мощного удара палицей, а боевой топор, взлетев над головой, со всей силы обрушился на открытую спину француза, так быстро разделавшегося с Вудстоком; рассекши панцирь, лезвие вошло на треть, перебив хребет французского рыцаря. Безжизненное, закованное в сталь тело неловко повалилось с припустившего вперед коня…

– Это тот человек, о котором я думаю, господа? – сидя в седле, под балдахином, закрывавшим его от дождя, спросил окруженный свитой Генрих Пятый. Полный гнева, он оглядел своих придворных. – Кто-нибудь мне ответит, это он?

– Да, ваше величество, – ответил один из рыцарей свиты. – Это ваш брат, герцог Кларенс…

– Что же он вытворяет? – бледнея от злости, пробормотал король. Он только сейчас подумал, что придворные мало в чем могут ему помочь. Единственный человек, способный укротить вепря-Ланкастера, это он сам. Король Англии. – Однажды мне придется одеть на него кандалы и заточить в Тауэр!

Тем временем сражение продолжалось. Лошадь под Кенсингтоном была ранена, она присела на задние ноги и вместе с рыцарем повалилась на бок. Рыцарь оказался придавленным, и француз не упустил момента. Развернув своего коня, он пролетел мимо Кенсингтона и, нагнувшись, со всей силы нанес по противнику удар мечом. Падая, англичанин не выпустил своего оружия из рук, и потому, лежа в грязи, придавленный закованным в броню животным, отбил удар. Но второго удара, с другой стороны, отбить не смог. Развернувшись, француз перебил ему правую руку, в которой тот держал меч. Изувеченный рыцарь больше был ему не противник. Француз обернулся на сражавшегося с герцогом Кларенсом товарища в тот момент, когда топор англичанина рассек лошади противника голову. Французский рыцарь упал навзничь, назад, в грязь, раскинув руки, обнажив грудь, покрытую панцирем. Но укрыться щитом он не успел. Топор нависшего над ним герцога Кларенса, брошенный со всей силы, пробил кирасу, кольчугу и войлочную куртку под ней и вошел в грудь рыцаря. Француз так и остался лежать, разбросав в сторону руки. А герцог Кларенс, отстегнув от седла железную палку с зубчатым молотом на длинной цепи, теперь был один на один с последним врагом. Оба рыцаря, сорвавшись с места, съехались что было силы. Француз рубанул мечом по щиту герцога Кларенса, но удар зубчатым молотом на длинной цепи оказался куда коварнее. Молот перелетел через щит и пришелся по затылку рыцаря – по его шлему. Удар оглушил француза. Второй удар молотом, еще более стремительный, пришелся по плечу рыцаря – той руки, в которой он держал щит, раздробив ему кость. Третий – угодил в самое забрало. Щит полетел на землю. Железный шар с шипами ломал кости через доспехи, которые он разминал, как дубленую кожу. Два последних удара молотом пришлись по шлему французского рыцаря, в лоб и темя, проломив тому череп.

– А он молодчина! – сжав руку в железной перчатке, воскликнул английский король. – Черт возьми, молодчина!

Герцог Йорк и лорд Камой переглянулись. Для них это был петушиный бой, не больше того. Кубок вина перед настоящим поединком.

– Он славный воин! – с восхищением восклицали в свите короля одни.

– На поле боя герцогу Кларенсу нет равных! – вторили им другие.

Что и говорить, Генрих Пятый был горд за брата-удальца. Такого брата надо еще поискать – головореза, настоящего мясника! Который, как древний кельт, умывается кровью противника, как родниковой водой, и пьет ее вместо вина…

– И все-таки плачет по нему Тауэр, – усмехнулся король. – Горючими слезами плачет!

Тем временем, перехватив меч из руки смертельно раненного французского рыцаря, привалившегося на холку своей лошади, а затем и соскользнувшего на землю, герцог Кларенс пришпорил своего коня и понесся в сторону французов.

– Что он делает? – роптала свита. – Безумец!

– Он спятил! – воскликнул Генрих, наблюдая, как Кларенс приближается к рядам противника. – Теперь он хочет сразиться со всем французским войском?! Хотя, – он обернулся на Йорка и Камоя, – мой брат, сам того не желая, может сослужить мне немалую службу!

Граф Солсбери, остановивший коня за спинами лучников и уже готовый дать приказ своим рыцарям вытаскивать из заварухи пылкого товарища, не мог понять, что еще задумал этот безумец. Неужели он все-таки лишился рассудка, лишился на поле боя, как ему пророчили многие, от пролитой им же крови, от постоянной и неистовой игры со смертью, и решил закончить свою жизнь, налетев на целое войско? Он точно представил себя древним богом войны, которому под силу сразиться с тысячами противников!

Первый ряд лучников и простых ратников прилип к палисаду, остальные тянули шеи. Затаив дыхание, все английское войско следило за своим рыцарем, что несся сейчас к стану французов, под стрелы его арбалетов, на его копья и мечи.

– Не видать нам его больше! – воскликнул рыжебородый лучник по имени Джек, что совсем недавно хотел достать стрелой до самых потрохов уже убитого француза.

– Точно, не видать, – откликнулся споривший с ним рябой блондин Джон.

– Это мы еще посмотрим, – обронил коротышка Вилли-Нос.

Держа в руках французский меч, герцог Кларенс, пришпоривая коня, стремительно приближался к войску противника. Сотни полторы его врагов, тоже неотрывно глядевшие на отчаянного бойца, готовы были в любую секунду сорваться с места и отомстить за убитых товарищей. Но храбрость англичанина, а главное – его порыв и маневр, который никто не мог понять, останавливали их. Даже арбалетчики, стоявшие в первом ряду, не смели выпустить в него ни одной стрелы.

Герцог Кларенс приближался к грозному ряду французских щитов и копий, к двум громадам рыцарской конницы по флангам. Он летел к врагу через дождь. Фонтаны грязи вырывались сзади из-под копыт его коня.

Кларенс уже видел лица французов – простых воинов и всадников, за открытыми забралами.

Сто шагов, пятьдесят, тридцать…

На всем скаку он швырнул меч убитого им рыцаря вперед – в стан врага, и бешено закричал:

– Это ваша смерть, французы!

Никто не успел опомниться, а рыцарь, только что казавшийся всем безумцем, уже повернул коня и скакал обратно – к своим. Несколько стрел, выпущенные опомнившимися арбалетчиками, не достали его.

…Услышав неистовый крик англичанина, Карл д, Альбре собрался, точно ему дали пощечину. Сегодняшний день измотал его так, как ни один другой день в его жизни. Он сам готов был поймать этого наглеца, кем бы он ни был, и разрубить его на куски! Что-то серебристое летело через дождь – к его ставке. С нарастающим свистом меч высоко перелетел через первые ряды сгрудившихся воинов, поднявших головы и зачарованно смотревших на него, и, точно молния, брошенная с небес разгневанным языческим богом, с лязгом вонзился в гущу свиты коннетабля.

Карл д, Альбре вздрогнул. Он даже не сразу сообразил, что произошло. Меч сам отыскал свою жертву – с тяжелым хрустом он криво ударил в бок одному из его оруженосцев, выбив из седла, сразив юношу наповал, опрокинув в грязь.

Окружение коннетабля замерло. Никто не двигался с места. Все смотрели на кровавую рану, из которой торчал злополучный меч, на широко распахнутые глаза убитого юноши, на дождь, метко целивший в его открытый на последнем выдохе рот.

Взгляды Карла д, Альбре и герцога Брабантского пересеклись. На коннетабля смотрел и герцог Неверский, точно хотел понять, что же замыслил их главнокомандующий? Не радеет ли он втайне за англичан? Не задумал ли он беды французам? Коннетабль взглянул на Артюра де Ришмона. Молодой рыцарь с ненавистью и презрением смотрел на него. Даже свита коннетабля, и та, как ему теперь казалось, готова была отречься от него. Единственную поддержку он увидел в глазах опытного воина кавалера Луи де Буа-Бурдона.

Но они, два полководца, были в меньшинстве…

И тогда командующий Карл д, Альбре понял, что это сражение – между ним, слугой короля, и первыми баронами королевства Франции – он проиграл.

<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 >>
На страницу:
16 из 17