Апостолы

И впрямь, до Иерусалима доходили вести, что много людей Благой Вести, как они себя называли, осело в Дамаске – и теперь они там проповедуют преступное учение.

– О, да! – кивнул ревнитель веры, принёсший пергамент. – Мне удалось убедить многих соседей, что я назарянин. И что скоро отправляюсь в Дамаск. Вот мне и принесли доверчивые глупцы имена своих родных, что перебрались в Сирию и теперь там распространяют порчу. Передали весточки для них. Видишь, Савл, как их много!

– Но имён и впрямь много, – согласился тот. – Туда нужно идти с целым отрядом… А где эти весточки? – спросил Савл.

– Всё у меня, – кивнул доносчик. – Я читал их! Все уповают на своего Христа! – и он высыпал из мешка ворох писем на глиняных и деревянных дощечках, на пергаменте и папирусе. – Никому теперь не отвертеться!

– Верно говоришь: никому, – погружая руки в письма, согласился Савл. – Все будут наказаны! И жестоко, – кивнул он.

За ночь обдумав план возмездия, утром Савл пришёл к Каиафе с предложением.

– Я хочу лично поехать в Дамаск, – сказал он, – найти бунтовщиков и в цепях доставить их в Иерусалим на суд Синедриона. Мы сделаем так, что само имя Иисуса из Назарета будет стёрто из памяти иудеев, – пообещал Савл первосвященнику. – Не будет более соблазнённых, потому что некому будет их соблазнять!

Каиафа, недавний палач Иисуса, бескомпромиссный враг нового учения, безмерно обрадовался такому рвению молодого фарисея. Истинный сотрудник Храма! Запустив длинные пальцы в чёрную с проседью бороду, он сказал:

– Даю тебе все полномочия судьи – отправляйся в путь, Савл! Собери большую жатву!

И вот, небольшой вооружённый отряд, возглавляемый идейным фарисеем Савлом, выдвинулся в сторону Дамаска.

Савл ехал на крепком осле впереди, время от времени подхлестывая его тугой хворостиной. Стража и слуги побаивались молодого фарисея с горящими глазами, чьё рвение заставило дрожать многих. Его указующего перста хватило бы, чтобы любого жителя Иудеи скрутить по рукам и ногам и бросить в темницу.

– Они выдумывают новых богов и лелеют надежду, что это им сойдёт с рук? – под палящим солнцем усмехался священник в тёмной одежде и капюшоне, укрывающем его чело от раскалённых солнечных лучей. – О, нет! Мы – хранители веры отцов! – Его борода то и дело поднималась и стрелой устремлялась вперёд. – И если понадобиться призвать к суду полмира, – он хлестко ударил осла прутиком по крупу, и тот жалобно икнул, – покушающегося на Закон, я сам привлеку эти полмира!

– Равви, а если нам окажут сопротивление? – спросил его ехавший на другом осле секретарь Синедриона, готовый денно и нощно составлять списки вероотступников.

– Тогда я обрушу на них весь свой гнев, и Бог мне будет в помощь! Мы будем подобны Иисусу Навину и его войску! Судьба Македа и Лахиса, Газы и Хеврона пусть станут примером Дамаску!

Слуги дивились своему командиру. Такие слова могли напугать кого угодно. Трепещи, город Дамаск, давший приют еретикам!

Если впереди им грозили пустыни, они старались идти, когда заходило солнце, а когда разгорался новый день, устраивали привал, дабы пекло не изводило их. Отряд Савла пересёк Иордан и вступил в область цветущих эллинизированных городов Гадара и Гераса, именуемой Гадаринской страной. Она лежала к востоку от Галилейского озера и через неё шли многие караванные пути. Принадлежала страна, разумеется, Риму – ещё Помпей почти сто лет назад присоединил её к великой империи. Жили тут в основном греки, потомки тех, кого наносило сюда волнами эллинской цивилизации Александра Македонского, и культурные города эти, в первую очередь Гадар, славились своими амфитеатрами и банями, аллеями с мраморными колоннами и садами с изваяниями античных богов. Разумеется, для взгляда иудея все это было противно. Но, проходя через земли язычников, Савл думал вот о чём: как мог один иудей Иисус из Назарета так взбаламутить всю страну? И что он должен сделать, какие аргументы должен привести иным, чтобы они не пошли на поводу нового и такого опасного учения? И как им, поборникам истинной веры, вывести эту порчу? Но так говорил его непреклонный разум! А сердце порой ныло. И всё время точил Савла червь сомнений, когда он вспоминал двух людей: Стефана и Гамалиила. Как достойно и смиренно погибал первый, как прощал изуверство своим палачам. И о чем предупреждал второй – его мудрый учитель. Гамалиил не раз говорил ему, Савлу, что может повлечь за собой ошибка перед небом. Противясь воле Господа, можно попасть в Его немилость! Быть жестоко наказанным! Очень жестоко и страшно…

Они шли более недели, и Дамаск уже казался близок – переход в один день разделял их. И вот тогда, в полдень, знойная тишина над головой Савла вдруг раскололась! Гром прокатился по небу, и луч света рассёк самое поднебесье! Отряд Савла замер. «Господи, что это?!» – шептались все. Такого не могло быть! Савл сам не заметил, как сполз со своего осла. Вросший в землю соляным столбом, он смотрел вверх. Спешились и другие. И тоже задрали головы. А там, очень высоко, уже разверзались небеса!

И яркий свет ослепил Савла. Ему стало страшно – он понял, это его смерть! И тогда он услышал пронзительный голос из выси:

– Савл! Савл! Что ты гонишь меня?! Трудно тебе идти против рожна!

Савл рухнул на колени – или ноги его сами подкосились?! Во рту молодого фарисея тотчас стало так же сухо, как в той пустыне, через которую они шли. Сердце его замерло!

– Кто ты, Господин мой? – глядя в небо, едва прошептал он.

– Я Иисус, которого ты гонишь! – последовал ответ из небесного света.

Ответ был ясен, точен, страшен. Услышал он и другие слова. А потом этот свет померк. И не только свет, идущий из разверстых облаков, но любой свет, касавшийся глаз фарисея. Темнота объяла весь мир, мрак окутал всё. А за ним и страх объял душу Савла. Он схватил руками лицо и повалился на каменистую дорогу. Савл понял, что ослеп! Разом! Пророчество Гамалиила сбылось! За хулу на Бога последовало наказание!

Что увидели спутники Савла? Только ослепительный свет! Точно полыхнула молния над самой головой, и в то мгновение, когда вспышка ослепила всю округу, свет этот и остался. Ни единого звука не коснулось их слуха! Но и поразительной вспышки средь бела дня было достаточно, чтобы оторопеть и врасти в землю. А ещё увидели они, как их начальник, вскинув голову к небу, рухнул на колени и что-то горячо зашептал. А потом повалился ничком на дорогу. Это было прозрение для одного! Ведь у каждого своё откровение, и оно приходит неожиданно, как неожиданно свистящая стрела пронзает сердце человека – и вздохнуть не успевает он!

3

В Дамаск Савла привели, держа его под руки. Судьи новой веры уже не походили на воителей, а скорее на тех, кто после битвы, унеся ноги, едва доползает до дому. Перемена в вожаке поразила каждого…

– Найдите дом Иуды на Прямой улице, – сказал Савл спутникам.

Те нашли дом, и там, у знакомых, похожий на слепого кота, который забивается в самый дальний угол, час за часом Савл ждал решения своей судьбы. В страхе и великой надежде он понимал, что дело его только начато! Господь потребует его.

Так и случилось…

Судьба пришла в облике некоего Анания, ставшего к тому времени христианином – и одним из первых. Человек этой веры только и мог сказать своё слово ревностному гонителю христиан. У него обязательно должно было найтись спасительное слово!

И Ананий, увидев перед собой раздавленного человека, но с искрой надежды в сердце, сказал ему:

– Савл, брат мой! Господь Иисус, явившийся на твоем пути, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Духа Святого!

И «чешуя отпала от его глаз», как много позже напишет о своём товарище евангелист. Савл ощупал свои глаза – он ещё не верил своему счастью! Но не только глаза, в эти минуты разом открылось и сердце его великой истине – правоте тех, кого он так беспощадно преследовал и посылал на казнь.

– Скажи мне, Ананий, – схватив руку избавителя, спросил молодой фарисей, – но отчего Он излил свою милость на того, кто терзал Его Церковь?

– Бог отцов наших предназначил тебя познать волю Его, – как ни в чём не бывало ответил ему Ананий, – увидеть Праведного и услышать голос Его из уст, ибо ты будешь свидетелем Ему перед всеми людьми.

Это был исчерпывающий ответ – иного и не надо. Отныне путь Савла писала рука свыше – и ничто уже и никогда не могло увести его в сторону ни на шаг.

– Что мне теперь делать? – спросил он у Анания, когда тот собрался покинуть его.

– Пережить такую Встречу сложно, – ответил предопределённый гость. – И тут каждый решает сам, как ему быть. В первую очередь ты должен креститься и омыть грехи свои, призвав имя Господа Иисуса. А потом… – Анания медлил, – Господь, чтобы обдумать всё, ушёл в пустыню. Там никто не помешает, не прервёт течение мысли.

И впрямь, пережить такое потрясение оказалось Савлу непросто.

– Я вниму твоему совету, Анания, – покорно сказал он и приложился губами к руке посланника. – Спасибо тебе.

– Благодари Его, – ответил тот. – Просто пришло твоё время.

Савл приказал слугам вернуться в Дамаск, сказав, что должен подлечиться и встать на ноги. Сейчас ему не до ловли еретиков! Люди его отряда обрадовались. Все видели, что стало с предводителем.

– Может, кому-то стоит остаться с тобой? – спросили они.

– Уходите все, – строго ответил Савл. – Я так хочу.

И они ушли. Оставшись один, Савл вздохнул свободнее. И в первую же ночь он с котомкой за плечами покинул Дамаск. Савл перешёл границу и оказался в соседнем Набатейском царстве. Оттуда рукой подать до песков Аравии! Вот где он насладится одиночеством! Вот где он в полной мере услышит своё сердце. Он решил, что сухие ветры пустыни отрезвят его. Расположившись меж камней, глядя, как парит в синем небе орел, нарезая круги и высматривая добычу, Савл решал свою судьбу. Он питался кореньями. Искал воду там, где её не могли найти звери. Он истощал и превратился с тень самоё себя. Но зато каким огнём горели его глаза! Они пронизали пространства и достигали неба. Его потрескавшиеся губы, когда он смотрел ночью на звезды, шевелились. Савл разговаривал! С кем? С Тем, Кто совсем недавно ослепил его, а затем вновь дал увидеть свет, но уже иным. Но долгие размышления были не в его природе! Слушать вой песчаных ветров, переползающих по барханам и поющих между редкими скалами, скучно. Ум Савла был точен и быстр, все задачи он решал мгновенно. Как-никак, а этому человеку суждено было изменить мир!

Наблюдая за орлом, который всё чаще поглядывал на него, человека внизу, острым взглядом охотника, Савл прошептал:

– Надо делать дело!

Он покинул пустыню и вернулся в Дамаск. Но вернулся он другим человеком. Таким, каким его запомнит весь мир, когда он, странствуя по дорогам Европы и Азии, будет год за годом преображать человечество. Изменять его дух. И вернётся он к людям, конечно, с другим именем. С тем, что уже было записано на небесах волей самого Создателя.

Его будут звать Павел.

4