Космическая сага. Героями не рождаются, Героями становятся. Книга 1

– Молчит гад, но, если остальные ничего не могут толком сказать, этот несёт какую-то ахинею. Говорит, что с Центавры.

Подняв голову, я прошептал разбитыми губами, еле слышно:

– Младший лейтенант Волков Александр. Пятая бригада, шестого корпуса, ускоренный кадетский выпуск. Личный жетон, – тут я поперхнулся собственной кровью, но нашёл в себе силы продолжить: – Личный жетон Омега пять дробь шестьсот тридцать четыре.

Оба представителя уставились на меня как бык на новые ворота:

– Бред, – сказал тот, кто меня допрашивал, – ему кто-то подсказал.

– Ты сканировал сетчатку? – спросил второй явно старше по званию, но разглядеть, в каком он звании я не мог.

Понимая, что это последний шанс, избежать дальнейших мучений, я продолжил.

– Командир отряда полковник, Яснов, он – контуженный, и у него вместо правой руки протез. А ещё его разжаловали за то, что дал в морду генерала, когда тот сказал, что его истребители первыми сбегут с поля боя. А ещё он внебрачный сын адмирала, – но договорить я не смог, так как меня стала трясти судорога.

– Что ему вкололи? – спросил старший.

– Сыворотку правды, двойную дозу, – ответил второй.

Последнее что я помнил, была фраза:

– Врача срочно!

Дальше я помнил урывками. Меня то трясло, то рвало, то меня опять било током. Расплывчатые лица в белых халатах и с масками на лице.

Из обрывков разговора я понял, что у меня отторжение лекарства, вколотого мне во время допроса. Несколько раз я приходил в сознание под аппаратом вентиляции лёгких, но эти моменты были очень небольшими. И вот в один момент мои мучения закончились, и я очнулся на больничной койке в отдельном боксе, богато обставленном, в теле была неимоверная слабость, а дышал я с огромным трудом, но самостоятельно. Моё пробуждение, тут же зафиксировал аппарат, подключённый ко мне, и я услышал слабый писк. В бокс тут же вошла медсестра и, увидев, что я очнулся, тут же ушла. Буквально через минуту ко мне вошло сразу три врача и стали тыкать в меня разными приборами и другими диагностами. Я молча терпел, не имея сил что-либо ответить и даже пошевелиться. Затем мне вкололи что-то в руку, и я заснул спокойным сном.

Второе моё пробуждение было уже намного приятнее. Тело уже не болело, а чувство сытости говорило о том, что меня кормили внутривенно, пока я спал.

Я прождал минут пять, размышляя, как я мог так вляпаться. Скорее всего, меня нашли после взрыва линкора и вытащили из кабины вражеского истребителя, приняв за вражеского пилота, а ребята из безопасности совсем безбашенные, они все кого-то потеряли из близких людей на этой войне. Поэтому разжалобить из совершенно невозможно.

Я тоже хорош. Надо было представиться, пока была возможность говорить.

В бокс вошёл, я даже не поверил сразу и попробовал проморгаться, пытаясь рассмотреть мундир внимательнее. Адмирал флота. Кортушев. Человек – легенда. Герой с большой буквы. Это он смог вывести почти всех беженцев, оставшись прикрывать отлёт кораблей из Солнечной системы. Он настолько грамотно сражался и командовал остатками флота, и на своём корабле неоднократно бросался в самую гущу сражения, что его считали непобедимым. Его тяжелораненого эвакуировали на последнем транспортнике, оснащённом фотонным двигателем. Он национальный герой Центавры, и вот эта легенда входит ко мне в больничный бокс.

– Не дёргайся, сынок, лежи спокойно, – сказал он, усаживаясь на стул рядом с моей больничной койкой, после чего долго рассматривал меня.

– Заставил же ты нас поволноваться. Но всё хорошо, что хорошо заканчивается. Я здесь, чтобы прояснить некоторые моменты. Как тебе всё это удалось провернуть? Наши аналитики, когда нашли твой скафандр, и восстановили всю запись боя, не верили, что такое возможно. Ты даже не представляешь, что смог сделать. Ты, и только ты, смог выиграть это сражение. Выведя из строя линкор удачным попаданием всего одной торпеды, а затем ещё более невероятным попаданием в штабной корабль, именно в тот момент, когда у него на три секунды спало защитное поле от нашего попадания. А затем ты высаживаешься практически безоружным на поверхность линкора, находишь открытый люк, проникаешь на его борт и хладнокровно убиваешь ножом техника и пилота. Садишься в истребитель и ждёшь, когда появятся корабли пополнить боезапас. И в этот момент к кораблям цепляют сверхсекретное оружие, создающее сильнейший электромагнитный импульс. Подрываешь боезапас в центре построения вражеского флота именно в тот момент, когда наши корабли отошли на переформирование. Как итог, вражеский флот полностью обездвижен, и мы смогли его захватить остатками нашего флота. А ведь уже была отдана команда на эвакуацию ближайших станций и на призыв из резерва всех курсантов. Для последнего сражения.

Вот скажи, как? Как один человек смог это сделать? – спросил он, глядя на меня.

– Просто повезло, – сказал я.

– Нам бы побольше таких везунчиков, и смотришь, не пришлось бы покидать Солнечную систему, – сказал он.

Глава 3. Госпиталь

Награды ничего для меня не значат.

Моя награда —моя работа.

Кэтрин Хепберн

После ухода адмирала я смог впервые за последнее время осмыслить всё, что я тогда совершил. А ведь адмирал в чём-то был прав. Как я смог из вращающегося в разных плоскостях истребителя прицелиться и выстрелить настолько точно, чтобы поразить обе цели. Да мой истребитель находился недалеко от цели, но вращение не давало вообще шансов на прицеливание, ведь даже поймав в прицел корабль, пока я нажимал виртуальный курок на пуск торпеды, пока сигнал дойдёт до неё, пока она стартует с подвесок истребителя, для этого требуются десятки миллисекунд, и попасть можно только случайно. Но ведь я не просто попал, когда я нажимал на гашетку, я был уверен, что первая торпеда попадёт именно в уже повреждённый сектор линкора и взорвётся в глубине. А второй выстрел я проводил, вообще не видя цели. Точнее, я её видел у себя в голове, скрытой за тушей линкора, смог за доли секунды наложить траекторию и произвести пуск второй торпеды, а за секунду до того, как мой истребитель разорвало в клочья, я, почувствовав опасность, на автомате нажал кнопку катапультирования, хотя изначально не собирался этого делать. Я попробовал вспомнить то чувство уверенности, которое я тогда испытывал. Ведь в тот момент я точно знал, что все мои ракеты попадут в цель. И я был уверен, что выживу в этой битве. Как такое возможно, и откуда это у меня я не знал, но мне очень хотелось, чтобы это чувство повторилось в следующем моём сражение.

С этого момента моё выздоровление шло по нарастающей. Меня периодически осматривали врачи, постоянно кололи какими-то препаратами, от которых мне постоянно хотелось спать. Через день я уже мог есть самостоятельно, и это добавило мне настроения. Из начальства ко мне никто не приходил, на все вопросы врачи отвечали односложно, что мне нельзя волноваться, и поэтому меня запрещено беспокоить до моего полного выздоровления.

Как оказалось, мне уже восстановили все выбитые мне зубы и сломанный нос. Рана на ноге, куда меня ранило осколком, оказалась поверхностной, но имела шрам в виде звезды. Тогда скафандр затянул пробоину сам, а я в пылу боя на это не обратил внимание. Когда я смог вставать и понемногу ходить, меня навестило руководство флотом.

Неожиданно для меня после обеда ко мне в бокс зашли сразу десяток человек, из всех присутствующих я был знаком только с полковником Ясновым и с приходившим ко мне адмиралом Кортушевым. Остальных вошедших я не знал, но по знакам различия здесь были командующий флотом, генерал службы безопасности, генерал воздушно-десантных войск, недавно избранный президент, а остальных я не смог разглядеть, так как они стояли за спинами вошедших.

– Как самочувствие у нашего героя? – спросил адмирал.

– Самочувствие нормальное, иду на поправку. Готов в ближайшее время приступить к тренировкам, – отрапортовал я, пытаясь встать.

– Лежите, капитан, вам не стоит напрягаться, врачи ещё не рекомендуют вам нагрузки, – сказал незнакомый генерал.

– Младший лейтенант, – поправил я его.

– Вы неправы. Уже месяц как вам присвоено внеочередное звание капитана. Но так как у вас недостаёт необходимого образования, сразу после выздоровления вы направляетесь в офицерское училище для повышения квалификации. Но это ещё не всё. Вы награждаетесь орденом Центавры первой степени за уничтожения штаба флота противника. За вывод из строя флота противника вы награждаетесь орденом героя, вы теперь второй человек в Центавле, награждённый данным орденом. За ранение в бою, вы награждаетесь пурпурным сердцем. Помимо этого, вам положен отпуск в течение месяца после выписки. Ну, а теперь я дам слово представителю гражданского общества, нашему президенту Кио Сну.

– Я рад лично познакомится с героем, спасшим миллионы жизней от гарантированной смерти. Приказ об эвакуации внешнего пояса был отдан с запозданием, и в любом случае, мы не сумели бы всех эвакуировать. Все граждане республики Центавра видели все ваши действия в том бою и выражают вам свою признательность за ваш героизм, который вы проявили, защищая республику от вторжения кораблей Земной Федерации. Вашей фамилией называют новые корабли и строящиеся станции. Большинство новорождённых сейчас называют вашим именем. Вы стали нашим национальным героем.

И когда вас выпишут, я надеюсь, вы посетите все крупные города и колонии нашей республики. Ведь страна должна знать своих героев в лицо, – сказал президент, и я только сейчас увидел, что нас снимает висящий в воздухе мини-дрон. Поэтому я поспешил с ответом:

– Конечно, господин президент, я с удовольствием пообщаюсь с гражданами Центавры.

Президент радостно кивнул мне в ответ, и тут же развернувшись отправился на выход, а за ним и часть военных.

В боксе остались четверо, адмирал с полковником, которых я знал, маршал флота Громов, которого я знал по фотографиям, и незнакомый генерал службы безопасности.

– А теперь приступим к менее приятной беседе, но прежде чем высказывать своё мнение, я прошу выслушать до конца, – сказал маршал, и дождавшись моего кивка, продолжил.

– Эта неприятная ситуация, возникшая с вашим арестом, и последовавшими за этим допросами, известна сейчас узкому кругу лиц. Нам очень невыгодно освещать эту ситуацию, но и вы поймите тех офицеров правильно. Мы набираем туда людей, у которых очень сильная мотивация, они все потеряли близких в войне с Земной Федерацией, поэтому они не всегда могут адекватно реагировать на представителей противника, правильнее сказать, они их все ненавидят. В вашем случае, они ещё и попытались использовать препарат для стирания вам памяти, но у вас сработало аллергическое отторжение, и вы впали в кому. Когда удалось определить, кто вы на самом деле и достать записи боя из вашего шлема, вас сразу же перевели в больницу и оказали всю необходимую помощь. Мы очень вас просим не предавать этот момент вашей жизни огласке. Взамен генерал Цин, заведующий службой СБ, готов вам помочь в любом вопросе, входящем в его компетенцию, и чтобы подобное не повторялась в будущем, вам присвоено звание лейтенанта Службы Безопасности с открытой специализацией. Теперь сотрудники СБ не смогут вас даже задержать. Оба виновника вашего ареста серьёзно наказаны. Капитан, который вёл ваш допрос разжалован в рядовые и отправлен в штрафной батальон на станцию дальнего обнаружения. Полковник, который пытался скрыть факты вашего задержания и допроса, разжалован в сержанты и отправлен в десантный батальон на самую окраину нашей системы. Они оба первыми встретят войска противника и смогут своей кровью искупить свою вину, – рассказал маршал.

– Я согласен не поднимать этот вопрос. Я был серьёзно ранен после взрыва и очнулся уже в госпитале, а что было между этими двумя моментами в моей жизни, я, надеюсь, забыл, – сказал я, и многозначительно посмотрел на генерала Цин.

Он в ответ кивнул мне и сказал вслух:

– Договоримся.

Что просить у генерала СБ я не знал, но иметь в должниках такую организацию всегда полезно.

Сразу после этого командующий и генерал вышли из бокса, адмирал Кортушев сказал:

– Давай, сынок, набирайся сил, и побыстрее приступай к учёбе. Нам твоё везение может ещё пригодиться в скором времени.

– А что там со вторым флотом Земной Федерации, о котором меня так упорно пытали? – спросил я.