Территория. Этот город ждёт тяжёлая ночь

Ладно, решил Вой. Будет еще время обо всем этом поразмыслить.

Глава 3

Тьма. Абсолютная. Безграничная.

Элла смотрела на «Черный квадрат» Малевича, но видела тьму, которая затягивала как трясина, затягивала, затягивала… и это было ужасно. Но другого пути попасть в Страну Чудес не существовало. Нужно только прорваться через эту трясину, выдержать, не отступить.

Она сидела без движения в инвалидной коляске. Черные прямые волосы точно оправа обрамляли ее узкое бледное лицо. Зрачки были расширенные и застывшие. Она не моргала. Если закрыть глаза хотя бы на миг, то ничего не получится, путь в Страну Чудес перекроется. А если так, то придется все начинать сначала. Нет, она выдержит, не моргнет, за долгие месяцы научилась. Главное, чтобы никто не отвлек.

Элле было семнадцать. Полтора года назад ее сбила машина. Девушка тысячи раз прокручивала в голове события того весеннего вечера и думала, как много может изменить одна секунда – все перечеркнуть, исковеркать, расколоть жизнь на «до» и «после». Всего одна ничтожная секунда – ничто по меркам вселенной – и ее велосипед разминулся бы с тем «Фольксвагеном». Да, она сама выскочила на проезжую часть, но неужели кто-то там, на верху, не мог хотя бы бросить взгляд на нее, сжалиться и дать лишнее мгновение, чтобы избежать столкновения. Такая мелочь!

Та страшная секунда отпечаталась в ее сознании, как фотоснимок, на котором были ужас водителя и красный отблеск заходящего солнца на капоте. А потом – визг тормозов, удар и непонимание, что произошло. Ей не было больно, пока – нет. Кто-то закричал. Она видела испуганные лица на фоне предзакатного неба. Кто эти люди и почему в их лицах страх?

– Все хорошо, – сказала она, или подумала, что сказала.

Пахло сиренью и жженой резиной. Небо становилось алым, по нему будто ползла раскаленная лава. Откуда на небе лава? Откуда?! Случилось что-то страшное!

И с этим пониманием пришел ад.

Он был пронизан воем сирен и болью, болью, болью, невыносимой болью…

Отец не жалел денег на лучших хирургов, но операции не принесли результатов. Перелом позвоночника. Инвалидное кресло. Ненависть к запаху жженой резины. И страшный фотоснимок в сознании, на котором всегда будет ужас в глазах водителя и отблеск солнца на капоте.

Через полгода после аварии к ней в спальню как-то зашел отец. Она лежала на кровати лицом к стене. За окном лил дождь – монотонный, по-осеннему печальный. Отец стоял возле ее кровати и молчал. Элла чувствовала его взгляд, слышала дыхание, но не желала поворачиваться. Она смотрела, как по стене движутся тени – отголоски Страны судес, которую ей еще предстояло открыть. А потом Элла учуяла запах алкоголя. Странно, равнодушно подумала она. Отец не любил выпивать. Видимо, что-то случилось.

Она услышала, как отец пошел к двери, сделал три шага и остановился.

– Я отомстил за тебя, – услышала Элла тихий голос отца. – Мы с Эльдаром живьем закопали того парня, что сбил тебя.

Не сразу до Эллы дошел смысл этих слов, а когда поняла, отца уже не было в комнате. Она даже не шелохнулась, продолжая смотреть на тени, но видела их уже через призму слез. Внутри что-то оборвалось. Она понимала, что сама виновата в той аварии, но, тем не менее, желала, чтобы водитель был наказан. И вот он наказан – люто, бесчеловечно. Отец закопал его в землю заживо. Зачем он рассказал? Зачем? Это неправильно рассказывать дочерям такое. Он ведь колебался, но все же решился и возможно, теперь уже жалеет. В Элле боролись торжество и жалость к человеку, что сбил ее, и жалость проигрывала битву. Девушка слушала, как шумит дождь и думала о цене, которую приходится иной раз платить за справедливость. А в ее случае – извращенное чувство справедливости.

А на следующий день она открыла путь в Страну чудес.

Вышло это случайно. Сиделка Мария везла Эллу из гостиной в комнату, и внимание Эллы вдруг привлекла картина, которая висела в коридоре. «Черный квадрат». Отец плохо разбирался в искусстве, но руководствуясь принципом «Если знающие люди говорят, что это шедевр, то пускай этот шедевр будет и у меня», развесил по стенам множество копий знаменитых картин.

Раньше Эллу не интересовал «Черный квадрат», она считала, что только психически больной человек мог написать подобный «шедевр». Но в этот раз захотелось рассмотреть картину. Позже Элла решит, что желание было зовом Страны чудес. Девушка попросила Марию остановиться. Она смотрела на «Черный квадрат» не больше минуты, а потом случилась удивительная вещь: Элла увидела очертания города – островерхие башни, каменные стены, у подножия которых росли корявые, окутанные темой хмарью деревья.

Видение длилось несколько мгновений, но их оказалось достаточно, чтобы Элла поверила и твердо сказала себе: там что-то есть! Она была ошеломлена. Ей открылась тень тайны, которую предстояло отгадать. Жизнь снова обретала странный, но все же смысл.

Элла попросила отца повесить картину в ее комнате. Он так и сделал.

Вечерами девушка смотрела на «Черный квадрат» в надежде снова увидеть город. И однажды ей это удалось. Она даже почувствовала запах другого мира – запах прелой листвы. На следующий день видение повторилось, а потом еще и еще. Нужно было только сосредоточиться и смотреть, смотреть, не моргая и отстранившись от всего. Это походило на медитацию.

Но пришел день, когда Элла решила: одного вида города недостаточно. Ей хотелось попасть туда, переступить черту, за которой тайна откроется полностью.

И она переступила черту, но лишь спустя две недели. Чтобы сосредоточиться Элла придумала что-то вроде заклинания, мантры. Слова пришли ей в голову сами собой, будто только и ждали своего часа:

«Там седые туманы и темные леса. Там вечная луна освещает землю призрачным светом. Ветер колышет океаны трав, а воздух пропитал запахами осени. Там в глухих чащобах живут чудесные звери, и в их глазах мерцает древний дикий огонь. Там замки, чьи башни касаются звезд, а по улицам городов бродят тени».

Она повторяла эти слова вновь и вновь, представляя себе то, о чем говорила. И вот тьма окутала разум – липкая, холодная. Путь в Иное не был легким. Хотелось отступить, но Элла терпела и повторяла заклинание, словно от этого зависела ее жизнь…

Это был мрачный мир, но Элла видела в нем особую красоту. Каждый камень, каждое дерево было пропитано темным волшебством. Из окутанного седым туманом леса, вышли чудесные звери, чтобы приветствовать ее, и в их глазах мерцал древний огонь. Она шла по лунной дороге через море трав, и ветер развивал ее волосы. Она шла и наслаждалась каждым шагом. Вдыхала прелые ароматы и смеялась, смеялась, смеялась… Огромные черные птицы кружили в небе, пронзая криком простор. Элле чудилось в этом крике слова: «Мы ждали тебя! Мы всегда тебя ждали!» Она была счастлива, ее душа ликовала. Элла слышала музыку звезд и ощущала дыхание этого мира.

С тех пор прошли месяцы. Время от времени Элла приходила в Страну Чудес, но не так часто, как хотелось бы. Не всегда получалось настроиться и прорваться сквозь липкую тьму.

Но сегодня ей удалось, и она увидела то, что ее напугало…

Элла стояла возле городских ворот, а вокруг метались тени. Она ощущала их страх. Сквозь рваные клочья туч иногда показывалась красная, будто залитая кровью, луна. Вдалеке, со стороны леса приближались черные силуэты. Они двигались мелено. Элла почувствовала тревогу. Что-то в этих фигурах было не так. Они казались чужими для Страны Чудес.

Тени зашептали:

– Бойся их, Элла, бойся их, – голоса теней походили на шелест листьев. – Это морбесты. Они уничтожат все, все… все…

– Морбесты? – чувствуя, как накатывает волна страха, спросила девушка.

– Да, Элла, они уничтожат все, все… все…

Черные фигуры были уже близко. Тени в панике метались. Тучи неслись по небу, как волны мрачного океана. Элла почувствовала запах жженой резины, земля уходила из-под ног. Все закружилось…

Она очнулась в своей инвалидной коляске. Ее руки дрожали. Бледное лицо блестело от пота. Сквозь занавески пробивалось солнце – в косых лучах сонно кружились пылинки. Элла долго сидела, слушая собственное сердцебиение и пытаясь привести мысли в порядок. А потом в дверь постучали.

– Эллочка, – голос Марии, – в саду накрывают стол к обеду, я зайду за тобой через пять минут, хорошо?

– Хорошо, Мария, – ответила Элла. Затем посмотрела на «Черный квадрат» и задумчиво прошептала: – Морбесты.

Глава 4

Эльдар дождался, когда охранник откроет ворота, и заехал на небольшую парковку, на которой стояло два джипа.

– Приехали, – буркнул он. – Добро пожаловать в терем-теремок. Ты бывал здесь раньше?

– Случалось, – ответил Вой, открывая дверцу машины.

Он вышел и посмотрел на особняк. Терем-теремок, как выразился Эльдар, выглядел внушительно: здание было двухэтажным, с аркообразными окнами и крышей покрытой серой черепицей. Широкая мраморная лестница, вдоль которой высились колонны, вела к массивным дверям. Над лестницей нависал полукруглый балкон, украшенный с обеих сторон скульптурами купидонов. Справа от здания находился яблоневый сад, между деревьями виднелась беседка. Слева – аккуратные хозяйственные постройки и оранжерея, сверкающая стеклами на солнце. Над разбросанными тут и там палисадниками порхали бабочки, жужжали пчелы. Вой знал, что за домом находится еще и пасека, Черномор увлекался пчеловодством.

– Пойдем, – сказал Эльдар. – Сейчас время обеда, хозяин в саду.

***

Стол был накрыт в беседке. Элла, Мария и Черномор уже пообедали и теперь пили чай. На застеленном белой скатертью столе стояли большой медный самовар, пиалы с вареньем и печенье в фарфоровом блюде. Здесь же в беседке на табуретках сидело двое крепких белобрысых парней с угрюмыми лицами и фингалами под глазами. Между парнями на тумбе стоял патефон с огромным раструбом.

– Гости к нам пожаловали? – добродушно сказал Черномор, когда Эльдар и Вой зашли в беседку. – Мария, будь добра, налей гостям чаю, – он привстал из-за стола и указал на свободные стулья. – Присаживайтесь. Жаль вы к обеду не успели. У нас был отличный мясной рулет с чесночным соусом.

– Ничего, я уже пообедал, – проговорил Вой и уселся за стол. От него не осталось незамеченным, с каким презрением на него смотрят парни с фингалами.

А Эльдар обратил внимание на Эллу. Девушка с отрешенным видом глядела на свою чашку и будто не замечала, что за столом стало на два человека больше. Ему нравилась эта девчонка, и он, как и ее отец, почувствовал себя обязанным отомстить тому типу, что приковал ее к инвалидному креслу. Эльдар часто возил девушку на стрельбище, учил стрелять из пистолета, чуть реже – в кино. Он испытывал к ней братские чувства, и порой ему казалось, что в ней скрывается такой же зверь, как и у него, только не столь свирепый.

– Жаркий сегодня денек, – заметил Черномор, а затем обратился к Вою: – Ты угощайся, Семен. Попробуй варенье из алычи, я сам готовил, – он подхватил пальцами блюдце с чаем, поднес к губам и с хлюпаньем сделал глоток.