Месть Империи 4. Бремя Власти

***

Когда пошла первая атака, Иоанну на миг показалось, что сейчас его раздавят спины своих же собственных солдат, но сжимающееся каре, словно почувствовав предел, вдруг остановилось. Сдавленный со всех сторон, он не видел, что происходит, лишь слышал грохот щитов, лязг железа и яростный рев сотни озверевших людей. Рука по-прежнему стискивала рукоять меча, взгляд метался из стороны в сторону, но в этой схватке он был лишним. От него уже ничего не зависело и ничего не требовалось, всем руководил десятник первой манипулы, оставленный Понцием за старшего.

Несколько мгновений жуткой какофонии и натянутых до предела нервов, и вот, душащее железное кольцо вдруг начало разжиматься. Натиск атакующих ослаб, и каре легионеров, словно надутый мяч после удара, вновь вернулось в исходную форму.

В появившийся просвет Иоанн разглядел отходящего противника и смог наконец облегченно выдохнуть. «Кажется, Варсаний стянул на нас все резервы, – подумал он в этот момент, – значит шансы Понция подойти незаметно, сейчас высоки как никогда».

Успокоительная мысль не успела появиться, как тут же исчезла. Центуриона пока что было не видно, а вот от перестроений охраны повеяло чем-то весьма опасным. Мрачные, заострившиеся лица легионеров тоже говорили о том, что дело начинает принимать совсем скверный оборот.

Вопросительный взгляд Иоанна метнулся в сторону десятника – что происходит, но тому было не до него, телохранители Варсания вновь пошли в атаку. Теперь их первая шеренга надвигалась неплотным строем, и в разрывах между щитоносцами торчали длинные копья второй линии. Они не бежали, не старались как в прошлый раз взять нахрапом, а двигались не торопясь и обстоятельно. Не было рева атаки, не прозвучало грохота столкнувшихся щитов, лишь хлестко зазвенела сталь. Имея численный перевес и возможность маневра, бойцы логофета вынуждали легионеров открываться, подставляясь под удары копейщиков. Они не лезли вплотную, держа линию каре на расстоянии выпада и имея возможность уклониться от коротких мечей легионеров, тогда как тех в эти моменты находили наконечники длинных копий. Эти, по большей части, не смертельные раны, убивали скорее психологически. Невозможность защититься и неуязвимость противника точили несгибаемый боевой дух как короеды могучее дерево. Безнадежность разлагающе проникала в мозг имперских солдат, а вытекающая кровь, капля за каплей, уносила их силы.

Положение обороняющихся становилось все хуже и хуже, и даже такой далекий от войны человек как цезарь проникся пониманием, что время идет на минуты. Прямо перед ним, пошатнувшись, упал на колено легионер, и Иоанн инстинктивно шагнул вперед, закрывая собой обессилившего бойца. Тут уже стало не до переживаний. Меч в его руке принял на себя летящий сверху клинок. Отбил и тут же метнулся вниз, закрываясь от наконечника копья.

Аааа! Услышал Иоанн свой собственный рык и рубанул куда-то наотмашь. Тук, тук! Глухо ударило железо в дубовые доски. Это поднявшийся легионер успел прикрыть его щитом. Страха не было, адреналин уже тек по венам вместо крови. Сознание уступило рефлексам зверя. Движение справа – выпад! Чей-то рев боли и удовлетворение – попал!

Слева и справа сомкнулись щиты легионеров, прикрывая цезаря, но каре уже перестало быть идеально стройным. Только что ровный квадрат теперь больше походил на сбившуюся бесформенную кучу. Стальные наконечники копий мелькали словно разящие молнии, и с каждым попаданием восторженный рев оглашал залитую кровью площадь.

Копье чиркнуло по руке, нарисовав красную набухающую полосу, но Иоанн даже не почувствовал боли. В каком-то остервенении он махал мечом, не обращая внимание на царящую вокруг него смерть. Уже давно никто не прикрывал его, и оставшиеся на ногах легионеры едва успевали защищать самих себя. Отбив очередной удар, Иоанн взмахнул мечом и вдруг так и замер. Стальной наконечник угодил точно между пластинами панциря и ожег парализующей болью. В одно мгновение пропал боевой порыв и небывалая сила, а остался лишь разливающийся по жилам ледяной холод.

– Неужели я умер, – беззвучно прошептали губы, и он удивленно уставился на торчащее из груди копье.

Полная победа была всего лишь в крохотном шаге, и телохранители Варсания настолько увлеклись, что заметили изменение обстановки только когда было уже слишком поздно. Четыре колонны легионеров прошли между палатками и ударили им в спину так неожиданно, что смяли их занятую избиением линию в считанные мгновения.

Понций вырвался на площадь первым. Рыча и круша без разбора всех, кто пытался встать у него на пути, он двинулся напрямую к Иоанну, а идущая за ним колонна железным жалом вспорола не готовые к такому обороту порядки противника. В это время три других отряда первой когорты, растекаясь по кругу, окружали ошеломленных стражников.

Все случилось настолько стремительно, что Варсаний даже не сразу понял что произошло.

«Откуда появился такой большой отряд? Как он смог пройти сквозь заставы четвертого легиона? Измена! Наврус перекупил варваров?! – Мысли лихорадочно роились в голове логофета, не находя ответов. Ошеломленный взгляд метнулся поверх шлемов к вспыхнувшей точками факелов крепостной стене Ура, и царедворец чуть не застонал от осознания своей ошибки.

– Как я мог упустить такую очевидную вещь?! – Прошипев, Варсаний аж скрипнул зубами. – С рассветом же штурм! Войска выдвигаются на позиции, и пока армия в движении, никто ничего не контролирует. В таком бардаке хоть гвардия Хозроя появись, не заметят.

Дальше сетовать на свою опрометчивость ему не позволила сжимающееся вокруг кольцо. В живых оставалось не более двух-трех десятков бойцов охраны, сбившихся вокруг него как стадо баранов.

Взгляд Варсания нашел в толпе Иоанна. Какой-то человек в форме имперского центуриона бинтовал ему грудь, но в целом тот выглядел неплохо и вполне живым.

«Этот мальчишка опять меня провел. – Подумал Сцинарион, проникаясь замыслом своего противника. – Он рисковал жизнью, чтобы я не успел вывезти или убить девчонку. Убить еще есть время, но сбежать отсюда уже нет. – Логофет бросил взгляд на сомкнувшееся вокруг кольцо легионеров. – Пожалуй, эта девушка мой последний шанс поторговаться за жизнь».

Смирившись с поражением, он будучи человеком до крайности рациональным, мысленно уже смотрел в завтрашний день: «Да, удивил, мальчишка. Поставил на карту все ради женщины. Азартен. Надо будет в будущем учитывать эту его склонность к авантюризму. – Тут Варсаний печально вздохнул. – Если оно еще будет у меня это будущее».

К этому времени легионеры Понция прижали остатки охраны к шатру главы канцелярии. Оставалось только добить, но зычный рык центуриона остановил бойцов на замахе. Быстро перестроившись, легионеры взяли сбившихся в кучу телохранителей в плотное кольцо.

Свисток центуриона просвистел три коротких – дорогу командиру, и когорта расступилась, пропуская императора. Прихрамывая и зажимая перевязанную грудь, Иоанн вышел вперед. Его голос прозвучал негромко, но твердо.

– Варсаний, помнишь я обещал не убивать тебя?

Из сжавшейся толпы, прикрывающей своего господина, донеслось лишь тяжелое дыхание десятков людей, и Иоанн, не ждавший ответа, продолжил:

– Так вот, сейчас это зависит от тебя. Либо твои люди немедленно складывают оружие, и ты сдаешься на мой суд и милосердие, либо я отдаю приказ, и тогда легкая смерть будет для тебя самой большой наградой.

Варсаний задумался: «А какие собственно у меня варианты? – Он всмотрелся в лица своих телохранителей. —Люди сломлены и деморализованы. Пробиться сквозь строй легионеров с такими бойцами шансов мало, да и где гарантии, что я выйду из такой мясорубки живым. Нет, надо соглашаться. Честность Иоанна сомнений не вызывает, если сказал – не убьет, то не убьет, по крайней мере сразу».

Оставаясь за спинами своих бойцов, Сцинарион выкрикнул прямо из толпы.

– Я согласен, мы сдаемся! – Для собственного успокоения, он тут же добавил. – Ты же знаешь, что твой дворовый не жилец, и я тут не причем.

Иоанн кивнул, а Варсаний повысил голос, обращаясь к своим телохранителям.

– Всем сложить оружие. Мы сдаемся на милость… – Он замялся чуть было не сказав цезаря Иоанна, но тут же решив, что дразнить гусей в его ситуации совершенно лишнее и произнес: – Императора Иоанна Корвина.

С глухим стуком оружие посыпалось на песок, и Иоанн, не дожидаясь полного разоружения, шагнул вперед. Охрана логофета, потупив взгляды, расступилась, давая дорогу победителю, и он, воспринимая это как должное, прошел прямо к Сцинариону. Его глаза впились в лицо царедворца.

– Где она?

Выдержав взгляд, Варсаний мотнул головой в сторону шатра, успев подумать: «Мальчик изменился за последнее время, и не в лучшую сторону. Хвала небесам, что у меня хватило мудрости не убивать девчонку».

Расценив все правильно и не дожидаясь приказа, Понций махнул рукой, и два легионера рванулись к шатру Великого логофета империи. В душе Иоанну до жути хотелось броситься туда самому и ему стоило большого труда сдержаться. Еще труднее дались мгновения, прошедшие с момента, как воины скрылись за пологом палатки и появились обратно. Только увидев Зару живой, хоть и с заплывшим от огромного синяка лицом, он смог выдохнуть с облегчением! Теперь он мог признаться самому себе, что до самого последнего момента его мучил страх опоздать. Не успеть, не спасти и увидеть ее мертвой, истерзанной и замученной. Но хвала Огнерожденному она жива!

Девушка в сопровождении легионеров подошла вплотную и склонила голову в приветствии.

– Да пребудет с тобой милость богов, император Иоанн.

Цезарь молча поднял подбородок Зары и, посмотрев на разбитое сине-желтое лицо, бросил гневный взгляд на Варсания. Тот, словно защищаясь, поднял ладони.

– Это не я! Ее не пытали и не били. Все, что ты видишь, лишь последствия захвата. – Спохватившись, что ситуация давно поменялась и сейчас он уже не всесильный логофет империи, который может говорить свысока и тыкать цезарю захудалой провинции, Варсаний быстро поправился. – Вам, мой господин, ведь как никому известно насколько эта женщина может быть опасна. При задержании она тяжело ранила двух моих лучших охранников.

В глазах Иоанна вспыхнула настоящая ярость.

– Заткнись, Варсаний, или я нарушу свое обещание!

Сцинарион мгновенно умолк, уловив, что это не просто слова и в эту минуту смерть действительно близка как никогда в жизни. Поежившись, он смиренно опустил голову, но его внимательный взгляд исподтишка, перебегая с лица девушки на цезаря и обратно, все же смог разглядеть то, что эти двое тщательно пытались скрыть. «Вот как! – Мысленно воскликнул Варсаний. – Как я не догадался! Они любовники, и наш юный друг похоже влюблен ни на шутку. Жаль, что я не догадался раньше, а то был бы куда более осторожен».

Глядя на Зару, Иоанн испытывал целую гамму самых разнообразных чувств: нежность, жалость, закипающую ярость и огромное желание сжать в объятиях эту миниатюрную, но такую сильную женщину. Ему очень хотелось, но он не позволил себе поддаться эмоциям. Сотни глаз смотрели на него в этот момент и видели в нем императора. Победителя, любимца богов, который приведет их к порогу славы и богатству. Показать им, что он всего лишь человек, такой же как они, с такими же страстями и слабостями, значит обрушить тот образ, что с таким трудом создавался им за последние недели. Цезарь отвел взгляд, и Зара, поняв что сейчас с ним твориться, сделала шаг в сторону. Огромные ладони Понция накрыли ее плечи солдатским плащом и повели в глубь строя. Уже проходя мимо Иоанна, она, словно оступившись, качнулась в его сторону, и слуха цезаря достиг еле уловимый шепот:

– Я знала, что ты придешь за мной!

На долю мгновения улыбка тронула губы Иоанна и вновь пропала. Его взгляд застыл на лице Сцинариона.

– Я обещал не убивать тебя, Варсаний. – Глаза цезаря вспыхнули ледяным холодом и у Великого логофета сильно поубавилось уверенности в том, что тот сдержит слово.

Короткая пауза и слова Иоанна заставили Сцинариона запаниковать.

– У меня нет сомнении – ты, Варсаний, тот враг, которого нельзя оставлять в живых. Змея, которая рано или поздно ужалит, если ее не растоптать. Я все это знаю, и, возможно, в будущем пожалею о содеянном, но слово императора, есть слово императора…

Варсаний облегченно выдохнул, подумав: «Хорошо, что сейчас передо мной лишь племянник, а не его безвременно почивший дядя».

Уловив этот вздох облегчения, Иоанн сурово нахмурил брови.

– Не радуйся раньше времени, я не прощаю тебя. Ты сам встал на путь измены, и за это я приговариваю тебя к смертной казни… – Побелевшее как мел лицо логофета вызвало у цезаря злорадное удовлетворение. – Но не сегодня. У тебя есть время до рассвета. Беги! Как только взойдет солнце, приговор вступит в силу, и ты окажешься вне закона. С восходом каждый подданный империи будет обязан убить тебя в любом месте и в любое время. Беги, Варсаний, я держу свое слово и даю тебе шанс спастись.