Месть Империи 2. Боги Севера

– Ты много раз помогал нам, мы помним и ценим твою поддержку. Может быть, поэтому здесь именно я. Приоткрою тебе завесу будущего: очень скоро мир ждут большие перемены. И сейчас ты еще можешь выбрать, с кем ты – с теми, кто канет в небытие, или с победителями, с теми, кто будет править новым светлым миром?

Парастидис был купцом от бога, он моментально уловил момент, когда с ним начали торговаться, и, успокоившись, тут же включился:

– Когда сам глава братства делает такие предложения, я даже боюсь подумать, о какой сумме идет речь?

Гость улыбнулся, и в его голосе послышалась насмешка:

– Банкир есть банкир! Но ты прав – братству нужны деньги.

Эти слова совсем успокоили хозяина дома. Деньги – его стихия. В голове сразу пронеслась мысль: то, что просят деньги – это хорошо, а вот то, что пришел сам Данациус – это плохо, это очень плохо!

– Сколько? Сколько нужно братству?

Нуклеос изобразил само внимание, и Эрторий, не отрывая тяжелого взгляда от его глаз, произнес:

– Десять талантов сейчас и в два раза больше весной. Золотом!

От этих слов ноги подкосились, и банкир опустился на скамью у входа.

– Вы ничего не перепутали? Я не казначей императора. – Он утер пот со лба. – Откуда у простого купца такие деньги?

– Займи! Дом Парастидиса уважают. – Голос Эртория звучал так обыденно, как будто он говорил о чем-то давно решенном. Это даже возмутило Нуклеоса тогда.

– Допустим, десять талантов можно найти в Саргосе, но как только они узнают, что мне нужны такие деньги, проценты вырастут до небес.

Данациус резко оборвал эмоциональную речь Парастидиса:

– Бери под любые проценты! Я уже говорил – скоро это станет неважно.

– Вам легко говорить – не вы же будете отдавать! – Нуклеос позволил себе огрызнуться. – И вообще, что это значит – «мир изменится»?

Тогда Эрторий подошел вплотную, и его глаза прожгли огнем.

– Нуклеос Парастидис, твоя задача – достать деньги. Отдавать не придется, даю тебе свое слово.

И вот он здесь, на далеком севере. Идея пришла не сразу. Поначалу он голову сломал, как найти такие огромные деньги меньше, чем за год. Первая мысль была о Царском Городе – там крутятся суммы в десять раз больше. Мысль хорошая, но пришлось ее отбросить. Потребуют такие гарантии, что отдавать придется, что бы ни говорил Данациус. Пришлось поделиться головной болью со своим секретарем Дагоном. Он-то и подсказал решение. Собрать крупную партию зерна и отправиться на север в Винсби. Выгодная продажа уже даст часть денег, а остальное можно будет взять у местных банкиров под будущую поставку и гарантии банков Саргосы. Идея ему понравилась. Если все пойдет хорошо, то можно будет и вернуть кредит. Хлебная торговля с севером – это ведь золотое дно! Если же нет, то тогда пусть вступает в игру братство Астарты.

Братство Астарты. При одном упоминании о нем Парастидиса охватывала дрожь и накатывались воспоминания. Он сам, своими руками взвалил на себя этот груз. Это случилось очень давно. Тогда он был молодым, горячим и, что самое невероятное, влюбленным. Никто сегодня бы не поверил, что такой прожженный циник и прагматик может быть влюбленным и совершать безумные поступки. Он – наследник состояния Парастидисов, она – обычная крестьянская девушка. Он встретил ее на рынке, и она одним взглядом похитила его сердце. Они встречались тайно, ни его родители, ни ее не одобрили бы этот выбор. Это было настоящее затмение, он не видел и не слышал ничего, кроме нее, пока не разразилась катастрофа. Кто-то донес Трибуналу на ее семью. Обычная соседская зависть, но, к несчастью, семья девушки была зажиточной и владела землей, которая приглянулась кому-то из местных магистратов. Маховик завертелся! Попасть в подвалы Трибунала легко, выйти оттуда невозможно. Нуклеос умолял отца, подключил всех своих друзей. Бесполезно! Всей мощи имени Парастидисов не хватало даже на то, чтобы приостановить дело. Все становилось только хуже. Ее признали колдуньей, теперь даже просить за нее никто не решался. Вот тогда-то и появилось братство.

Как-то на улице совершенно незнакомый человек спросил его:

– Что ты готов отдать за свою девушку?

Тогда он ответил не задумываясь:

– Всё!

Его попросили подумать и спросили снова, и он повторил то же самое. Сейчас ему грустно и странно вспоминать себя тогдашнего. Ведь он совсем не знал ее. Всего лишь несколько свиданий. Они даже не спали ни разу, а он сказал: «Всё!».

Ему привезли ее на простой деревенской телеге, прикрытой грубой дерюгой. Она умирала! Братство, как обещало, вырвало ее из лап Трибунала, но полгода, проведенные в застенках, сломали юную девушку. Он выхаживал ее как мог, созвал лучших врачей, сутками не отходил от ее постели, но спасти не сумел. Изувеченная пытками, она не хотела жить и умерла, пробыв на свободе всего несколько дней. Она умерла, а он остался отдавать долги. Тогда у него хотя бы была ненависть, а сейчас нет даже той. Осталась только связь с братством, и эту пуповину не разорвать никогда, во всяком случае, не в этой жизни.

Парастидис залил в себя целый бокал вина. Он не чувствовал вкуса и не пьянел. Мысли роились в голове, не находя решений. Ведь все было хорошо до самого последнего дня. Будь неладны эти венды! Говорил Дагону не нанимать вендов, но он же все знает, он же самый умный! С другой стороны, кого он еще мог нанять в землях вендов? Нуклеос метался по комнате, как раненый зверь. Состояние безвыходности изводило его. Он добыл деньги – вот они, здесь, в золоте и векселях. Но как доставить их в Саргосу? Если не уйти в ближайшие недели, то придется зимовать. Реки в землях вендов замерзнут, а переправлять такое количество золота сушей… Проще самому себя зарезать. Про то, что будет, если он не привезет деньги братству в срок, даже подумать было страшно.

В дверь постучали. Парастидис запустил в дверь кубком и заорал:

– Пошли все к черту!

Проигнорировав отборную ругань купца, дверь все-таки приоткрыли, и в щель просунулся нос, а затем и вся голова Дагона.

– Тут человек хочет с вами поговорить.

– Забирай своего человека, и валите оба в…

Нуклеос зашарил рукой по столу в поисках того, чем бы еще запустить в ненавистную морду, но Дагона это не испугало. Если бы его так легко можно было сбить с толку, то он не был бы правой рукой Парастидиса вот уже целых пятнадцать лет. Дагон продолжал излучать невозмутимость:

– Мы, конечно, можем уйти. – Голова секретаря по-прежнему торчала в дверной щели. – Даже туда, куда вы нас послали, но тогда вам точно придется сидеть здесь до весны.

Нуклеос встрепенулся:

– Стой! – Ему не хотелось сдаваться так быстро, но этот тон своего помощника он знал – значит, действительно, что-то дельное. Поэтому он тут же сел и рявкнул на приоткрытую дверь: – Хорошо, тащи сюда своего человека!

Вошли двое. Дагон, приглаживающий свои длинные прямые волосы, и венд. Купец только-только настроившийся на позитивный лад, тут же взъярился вновь:

– Ты что, опять венда притащил?! Мало мне бед от тех, что ты уже нанял, так ты решил добавить?!

Дагон терпеливо перебирал пальцами, ожидая, когда хозяин выдохнется. Дождавшись, он начал говорить, стараясь не смотреть в бешеные глаза Парастидиса:

– Это Фарлан.

Нуклеос не унимался:

– Да хоть Митра Огнерожденный!

Дагон тут же нырнул обратно за дверь и выглянул в коридор. Никого!

– Мой господин, поаккуратней бы надо! Мы, конечно, не в империи, но богохульство – оно и на краю света богохульство. – Секретарь укоризненно взглянул на купца и, удовлетворившись этим, продолжил. – Так вот, у господина Фарлана есть что сказать.

Дагон пропустил венда вперед, и тот уверенно взглянул Парастидису прямо в глаза:

– Я могу починить ваш корабль.

Купец недоверчиво хмыкнул:

– Да ну!

Разведя руками, Фарлан изобразил разочарование:

– Конечно, если вам это интересно. Но если нет…