В августе 91. Неочевидные записки очевидца

Вот и площадь перед манежем, на крышах троллейбусов люди, на БТР молодые ребята с плакатами, на них призыв к бессрочной забастовке. Говорят, это слова Ельцина.

– Молодцы ребята! – радуюсь я их смелости, на душе становится веселей. Взбираюсь на крышу троллейбуса. Оглядываюсь. Темно-зеленая масса БТР, журналисты и телевидение, лысый человек с мегафоном, стоящий на лесенке машины-крана начинает импровизированный митинг. Он кричит: – Долой ГКЧП! Это переворот! Президент РСФСР Ельцин призывает народ России к всеобщей политической забастовке! Долой Язова! Долой Янаева!

Стоящие вокруг люди подхватывают лозунги, я поспешно спускаюсь с троллейбуса и делаю это очень вовремя.– Парень с мегафоном – депутат Моссовета Иванов призывает часть собравшихся идти к «Белому дому».

Там правительство России и ему нужна поддержка.

Решаю идти вместе с ним.

Мы быстро организуем первый ряд. Около нас стоит здоровенная машина-кран перекрывшая дорогу.

Иванов спрашивает в мегафон имя водителя и с некоторым пафосом кричит – Вот таких парней-героев надо в депутаты!

Потом тихо спрашивает сидящего за рулем парня: – Сможешь поехать с нами?

– Только не в первых рядах – говорит тот, – а то оцепление не пропустит.

– Не волнуйся, проедешь – успокаивает его Иванов, и вновь кричит в мегафон, зажигая толпу хлесткими фразами.

***

Мы идем мимо библиотеки имени Ленина. Оцепление расступается, и бурная река народа заполняет улицу.

Я иду в первом ряду. Передо мной маячит спина Иванова. Мы идем мимо военторга и скандируем – Когда мы едины, мы непобедимы! Долой Янаева! Язова! Пуго! Россия! Россия! КПСС под суд! КПСС под суд!

***

Теперь Иванов идет во втором ряду. С нами движется и машина-кран. Задние ряды подпирают, и мы беремся за локти, образуя первую шеренгу и сдерживая движение.

– Не торопитесь, соблюдайте дистанцию – кричит в мегафон депутат, и напор ослабевает.

– Мы демонстрация! Пусть они видят! – с гордостью говорю я соседу.

Волна общего единения и восторга захлестывает меня, иногда не могу кричать, ибо к горлу подкатывает комок и хочется зарыдать от счастья. Какой у нас народ! Какие замечательные люди!

Где то на Калининском перекрывают движение автомашин, и наша колонна беспрепятственно на него выходит.

Впереди какая то толпа.

– Внимание, приготовьтесь к возможной схватке – кричит Иванов – женщины выйдете из первых двух рядов! Держитесь ребята за руки! Мы им никого не отдадим!

***

Холодок проходит по спине, я чувствую, что зря встал вперед, драться неохота, но сбежать в дальние ряды!? Ни за что!

– Эх, газовый баллончик не взял – сетует мой сосед. Мы напряженно двигаемся вперед… все ближе к неизвестным…

Ура! Это, похоже, свои и мы орем задним рядам, что бы предотвратить столкновение: – Это наши!

Радостные возгласы и они идут уже впереди нас. Снова перехожу в первую шеренгу. Любопытство и желание быть впереди неистребимо.

Иванов снова во главе демонстрации. На машину, ползущую в третьем ряду, водружен российский трехцветный флаг.

***

Люди с тротуаров с интересом смотрят на нас.

– Идите с нами! – кричим им, но те пассивно стоят. Для них это очередное развлечение.

***

– КПСС под суд – рычит Иванов. Ему явно надоели обычные фразы, и он начинает материться в мегафон – Суки! Бляди коммунистические! – разносится над проспектом.

– Перестаньте материться – прошу я его. К этой просьбе присоединяются еще несколько человек, и наша просьба услышана.

К нашей шеренге примыкает генерал Калугин – невысокий улыбающийся мужчина.

– Смотри, сам Калугин! – тормошит меня напарник, но мне это совершенно неинтересно. Какая разница, кто идет рядом со мной. Сейчас мы все равны.

Если мы проиграем, то проиграем все скопом и чины здесь не причем.

Оглядываюсь назад. Море голов по всему Калининскому проспекту. Меня охватывает восторг от этого великого единения, от общего ясного порыва.

***

На садовом кольце перекрывают движение, и мы подходим к белому дому. Шеренги распались. Огибаем здание СЭВа. Весь мост через Москва реку в БТР. У белого дома маленькие группки людей. Поднимаемся по ступеням к парадному входу.

Перед нами выступает Хасбулатов, но его почти не слышно. Он стоит на лестничном парапете, удаленном от СЕВа, окруженный народом. До меня доносятся лишь обрывки фраз – Это переворот!.......Хунта…..Мы не признаем самозваный комитет……бессрочная всеобщая забастовка…

Иду к главному входу за листовками. Там автоматчик, милиционер и охрана.

Выносят воззвание к народу Ельцина. Люди рвут листы из рук друг друга.

Начинается сильный проливной дождь, но недолгий. Я прячусь под козырек белого дома. Так же поступают и остальные. Какая-то дама требует впустить ее внутрь здания: – Я же хочу защищать Ельцина!

– Почему вы меня не пускаете!? – истерично наскакивает она на автоматчика.

– Никто без специального пропуска туда не войдет – объясняет ей охранник.

– Куда вы лезете!? – с неприязнью спрашивает ее мужчина, – Может вы самый, что ни на есть друг ГКЧП, засланный казачек Пуго!

– Сам ты Пуго! – шипит обиженная дама и, отряхнув зонтик, демонстративно уходит.

Дождик закончился и снова светит солнце, но народу явно поубавилось. Никто не знает, что делать дальше, а ценных указаний из здания не последовало.

Иванов куда-то исчез, а двое парней с мегафонами, только ими от нас и отличаются.

С противоположной стороны здания подбегает человек и что-то взволнованно объясняет парню с громкоговорителем.