Ужасный дом

Но когда передо мной, за поворотом открылась панорама на старый дом, я вновь почувствовал зябкий холод липкого страха, прокравшегося у меня между лопаток

Дом предстал передо мной точно таким же, как и во сне, разница заключалась в том, что мое тело овевал слабый ветерок, и хотелось нестерпимо пить. Не знаю, почему, но я просто умирал от жажды. Окинув особняк взглядом, я вспомнил, что в кухне второго этажа сохранился единственный водопроводный кран, из которого дворник берет воду на поливку кустов. С некоторой опаской я вошел в темное, лишенное звуков парадное.

Стершиеся каменные ступени без перил привели меня в коридор полный всякого хлама. Споткнувшись, я больно ударился обо что-то коленом, и мой вскрик был единственным звуком в черном провале коридора.

Миновав зияющие дыры комнат, я подошел к кухне и чуть не завопил от ужаса!

Дверь со скрипом стала открываться,…… медленно, с тихим стоном несмазанных петель, она, гулко ударившись о стену, заколебалась в образовавшемся сквозняке, словно приглашая меня войти.

Напряженный, готовый сорваться в побег, я старался хоть что-нибудь разглядеть в темном проеме и чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда мягкие лапки коснулись кожи моей ноги.

– Ой – подскочил я, когда кто-то теплый и пушистый мурча, потерся о мою голень.

– Котенок! – радостно-облегченно выдохнул я, и наклонился почесать его за ушком.

Только что я умирал от ужаса, а теперь готов был смеяться, плясать и орать во все горло.

Взяв котенка на руки, я смело прошел с ним на кухню затем в ванную комнату, где, приникнув ртом к медному носику крана, долго глотал холодную с привкусом железа воду. Облившись по пояс, я почувствовал себя просто великолепно и стал шумно без опаски расхаживать по пустынному дому.

Котенок спал у меня на руках, и это волшебным образом сделало меня смелым. Нас стало двое – 12 летний мальчишка и трехмесячный котенок и мы готовы были храбро встретить любую опасность.

Чего я искал!? Сам не знаю! Почему-то я был уверен, что найду здесь следы тощего человека, может быть даже какие либо записи, что позволит мне найти девчонку.

Но я ошибался! Я страшно ошибался! Я искал следы человека, а встретился с демоном!

Вдруг мурчание прекратилось и кот, с шипением выгнув спину, рванулся с моей руки, его когти оставили жаркий след на моем плече, а он, спрыгнув на пол, пятился к двери.

Шерсть на нем встала дыбом, он еле слышно хрипло шипел и мяукал, а огромные, (фосфоресцирующие) горящие в темноте зеленые глаза неотрывно смотрели вправо от меня на что-то ужасное.

На мгновение я прирос к полу не в состоянии соображать и действовать.

Дом под ногами задрожал словно от землетрясения, и оттуда, куда смотрел котенок начало распространяться призрачное свечение. Одновременно мои ноздри ощутили неприятный затхлый запах плесени с привкусом сладковатого аромата гниения. Пол подо мною и стены начали выгибаться и трескаться, а из щелей к моим ногам потекла кровь. Она капала на пол тяжелыми маслянистыми каплями, сливаясь в тягучие ручьи, образуя черно багровые лужи, наполненные зловонием.

Подхватив визжащего котенка, я побежал.

Коридор казался бесконечным.

Я был жутко напуган и в темноте перепутал дверь. Только уткнувшись в шершавую стену, я понял, что оказался в ловушке. Кот, вырвавшись из моих рук, бросился назад, в сторону свечения и оттуда через мгновение раздался его тоскливый визг.

Дрожа крупной дрожью, я чувствовал, что в доме не один, что кто-то тихо подкрадывался ко мне из сгустившейся в комнате темноты.

Лихорадочно оглядываясь и почти потеряв голову от страха, я уже собирался броситься в раскрытую дверь, но в последнее мгновение каким-то шестым чувством понял: – Выхода там нет!

Запрыгав на месте, я попытался достать руками колено ржавой трубы, которая на высоте двух метров уходила в зияющую дыру в стене, но все безрезультатно! Слишком высоко для мальчишки!

Леденящий холод уже шарил пальцами по моей спине, впивался в позвоночник, когда мне, наконец, повезло – удалось ухватиться за изъеденное ржавчиной колено! Страх придал мне силы, в отчаянии изогнувшись, я вырвался из цепких рук холода и, подтянувшись, обхватил ослабевшими от пережитого ужаса ногами, холодную трубу.

Несколько томительных мгновений я думал, что труба не выдержит моего веса, а потом, уняв бешеное биение сердца и оседлав ее, я попробовал дотянуться до крохотного окошка у самого потолка.

Бросив взгляд вниз, я увидел черную бездну в призрачных всполохах странного сияния тянущегося вверх. Словно пар оно постепенно заполняло пространство подо мною. Вскоре мои ступни погрузились в нечто, как в ледяную воду. Маленькое зарешеченное окно, на которое я возлагал большие надежды, несмотря на все мои усилия, не открывалось, махнув на него рукой, я, окунаясь в лед коленками, пополз по трубе к дыре в стене.

Расцарапав в кровь спину, я судорожным движением протиснулся в тесное отверстие, очутившись на мгновения в кромешной темноте, но, продолжая движение, неожиданно оказался высоко над двором. Сделав кривой зигзаг вниз, здесь труба обрывалась, ощетинившись рваными краями.

Внизу в беспорядке валялись выброшенные из окон шкафы и останки диванов, но я заметил между ними и грудой кирпичей чистый промежуток. Повиснув на руках, что бы максимально приблизить себя к земле, я, раскачавшись, прыгнул с трех метровой высоты. Приземлился я не очень удачно, потерял равновесие и сильно ударился животом, о какой-то к счастью неострый предмет.

Стоя на четвереньках, я судорожно глотал воздух ртом, но был ужасно доволен.

– Надо удирать! – сказал я себе, как только вновь обрел способность мыслить.

Я только сформулировал данные слова из кучки кружащихся перед глазами букв, а ноги мои резво уносили мое бренное ушибленное тело прочь.

Полностью я ощутил себя целым, гулко шлепая разорванными сандалетами по все таким же тихим и спокойным улочкам спящего глубоким сном города.

***

Почти до утра я просидел в наполненной водой ванной. Теплая проточная вода почти исцелила мои раны, исключение составляли две глубокие царапины на животе и правом боку – когда я вылезал, шлепая мокрыми ногами, на пол, они противно саднили.

Стоя в луже стекшей с меня воды я, чертыхаясь, искал чистое полотенце. Почему-то всякий раз, когда мне оно просто необходимо, его так же просто нет на месте!

Измазав себя зеленкой с ног до головы, я разноцветным леопардом прокрался к себе в комнату и, усевшись подсыхать, погрузился в невеселые мысли.

Не смотря на бессонную ночь я не чувствовал усталость, нервы мои были натянуты до предела. Впервые реально столкнувшись с нереальным, я не знал, нахожусь ли я дома в безопасности.

В голову лезли где-то слышанные и виденные раньше с экрана телевизора ужастики. Тогда это было почти совсем не страшно, а иногда просто очень смешно, но теперь мне было не до смеха. Увидеть наяву выползающую у тебя из-под подушки большую волосатую синюю руку мне совсем не хотелось.

Полулежа на кровати, подложив под голову руки, я, нетерпеливо выбивая по полу пяткой барабанную дробь, с нетерпением ждал, когда родители проснуться.

Настало время с ними серьезно поговорить.

Но как объяснить им эти загадочные страшные и нереальные события. Представив себе все это в лицах, я вздохнул. Не нужно быть прорицателем, чтобы предположить их реакцию. Я был на все сто процентов уверен, что мне никто не поверит.

Не выдержав ожидания, я решительно слез с кровати и не найдя тапок босиком проследовал в гостиную.

Осторожно приоткрыв дверь в спальную, я, вытянув шею, заглянул в комнату. К моему неудовольствию родители спали и, похоже, еще долго не собирались просыпаться.

Я постоял в раздумье, переступая с ноги на ногу. Будить родичей было опасно как диких гризли. Но сегодня меня просто разрывало изнутри на части от желания с кем-нибудь поделиться своими переживаниями.

Проникнув внутрь, я на цыпочках осторожно подошел к кровати и громким шепотом позвал: – Па..ап! Пап проснись!

– А!? Что!? Уже пора на работу!? – несколько испуганно приподнял он голову от подушки, но, увидев меня, так и подскочил с кровати.

– Димка! Что это значит! Господи! Ты что ночью играл в индейцев!? – посыпались на меня вопросы.

– Спи, сегодня воскресение, – не открывая глаз, сонно протянула мама, но я уже тащил упирающегося папу в коридор.

– Отстань, что тебе надо, – неуклюже переступая по полу, упирался он. Но я молча, изо всех сил, тянул его за руку, пока не привел в свою комнату.

Там, усадив его на кровать и указывая на свои царапины и пришедшие в полную негодность джинсы и сандалеты, я поведал ему все, что со мною приключилось за последние дни.