Cкорбная медицинская немощь. Сборник рассказов

КГБ

«Вот нифига себе!» – подумал я и открыл билет.

Иванцов Сергей Валентинович.

С фотографии в военном билете на меня суровым взглядом смотрел наш больной в звании старшего лейтенанта КГБ.

На странице отметок о прохождении службы имелась запись:

«Проходил службу в составе ограниченного контингента советских войск в ДРА с 12.04.1983 по 15.02.1989».

– Ты это видел? – тихо спросил я у участкового.

– Да, – ответил он. – Потом расскажу.

Больной молча одевался. Когда он встал на ноги, то мои наблюдения оказались верными – ростом он был под два метра и весом около ста двадцати килограммов.

«Если он начнет нервничать, то из „ПМ“ участкового его можно успокоить только выстрелом в голову или сердце», – подумал я.

– Серёг, – снова обратился участковый, – тебя пристегнуть и «уколоть» надо.

Больной послушно протянул руки, браслеты защелкнулись на его запястьях.

Мы вышли из дома и сели в УАЗик. Все это время я ощущал какую-то скрытую угрозу. Больного пристегнули наручниками за ручку в салоне уазика. Я, на всякий случай, сделал ему инъекцию седативного препарата. Поехали.

До соседнего райцентра было 110 километров.

Добрались без происшествий. Больной всю дорогу молча смотрел в окно.

Врач психбольницы, увидев нашего больного погрустнел:

– Будешь лечиться в этот раз? Или снова всё отделение нам разнесёшь?

– Буду лечиться… – буркнул больной.

…

На обратном пути участковый рассказал мне, что Серёга служил в «Вымпеле». Участвовал во множестве спецопераций не только в Афганистане. И всё для него было нормально и понятно, пока Союз не распался. А потом и вовсе их подразделение перевели в другое подчинение. Тогда-то он и уволился, вернулся домой, но на гражданке он себя не нашёл, зато нашёл безработицу, деревенское уныние, алкоголизм и всеобщее безразличие всех ко всему. Но самое страшное, это то, что он остро ощутил себя ненужным. На фоне всего вышеперечисленного, Серёга, воспитанный в духе Любви к Родине, во всех стал видеть врагов, а «врагов надо бить». Таким образом он и попал на учёт. Сначала к наркологу, а потом и психиатру.

– В прошлый раз, когда его в «дурку» увозили, мы его впятером скрутить не могли, – говорил участковый. – Пока Гена Суворов не пришёл, тракторист наш местный. Он тоже под два метра ростом. Только вот с ним и смогли мы Серёгу скрутить. Так что повезло нам в этот раз…

– То есть, если б он, вдруг, надумал нас «устранить», – я обвел всех нас взглядом, – ему бы это легко удалось?

– Конечно! – не задумываясь ответил участковый. – Как слепых котят. Это же машина для убийств!

«Зато я – ФЕ-ЕЛЬДШЕР!» – подумал я.

Вот такая она, работа сельского фельдшера».

Последствия

Михаил Ваксин был дебоширом, пьяницей и водителем пожарной машины в бывшем совхозе. Да. Когда-то, в совхозе была пожарная команда, и предназначалась она для тушения пожаров не только зданий, но и совхозных полей на которых зрел хлеб.

Прошло время, совхоз прекратил свое существование, распавшись на несколько фермерских и подсобных хозяйств. Команду, имеющую в своем распоряжении пожарную машину на базе автомобиля ЗИЛ-130 и несколько тракторов, сократили, технику и оборудование растащили, и от команды остался только Мишка Ваксин – шофер «Пожарки». По сути, он был обычным водителем красного водовоза, потому что с тушением пожаров автомобиль бы уже вряд ли справился.

…

Телефонный звонок разбудил меня около часу ночи.

– Алло?

– Алло, здравствуйте! – услышал я в телефонную трубку шепелявый и пьяный голос. – Я тут с вами разговариваю, а у меня зубы на трубку падают!

– Кто это?

– Миша Ваксин. Меня избили!

Уже, на основании только услышанного по телефону, можно было предположить, что мне предстоит обрабатывать раны, и, возможно, даже шить.

– До больницы дойти сможете?

– Какая больница? Я же говорю, мне зубы выбили!

Действительно, идти ему одному в больницу ночью после травмы головы, да ещё и пьяному – не очень хорошая идея.

– Сейчас приду, – ответил я.

Лицо Михаила представляло из себя месиво – полностью заплывший правый глаз, под левым глазом был оторван лоскут кожи, который вывернулся наружу и висел на полоске кожи. Разбитые опухшие губы, разбитый нос, выбитые передние зубы.

– Мда-а… – протянул я, увидев Михаила. – За что это тебя так и кто?

Михаил, повесив голову, прошипел:

– Он об этом ещё пожалеет!

– Конечно пожалеет! Я вот вообще не при делах, и то уже жалею тебя… Пойдем в больницу. Попробую зашить тебе лицо, но если не получится, то в район поедем. Чем это тебе лицо так изуродовали?

– Розочкой…

– Легко отделался. Мог и без глаз остаться. В милицию звонил?

– Звонил. Они сказали вас вызывать, чтоб вы посмотрели и перезвонили.

Михаила я лично привел в стационар.

Медсестра открыла нам дверь.

– Оксана Юрьевна, вот как ваше дежурство, так вот такие случаи происходят, – сказал я ей. – Сходите уже в церковь, что ли?