Бедовый. Путешественник по Изнанке

Глава 4

Утро следующего дня было довольно своеобразным. Я не чувствовал себя как человек, которого переехал самосвал, но и до общей легкости в теле тоже оказалось далеко. Да и бандитская опухшая рожа с кровоподтеками свидетельствовала, что обладатель этого лица любит наводить суету всеми возможными способами. К слову, обзор левого глаза оказался значительно ограничен, а щека была будто после посещения начинающего стоматолога-троечника.

Зато голова не болела. Хоть какой-то плюс. Значит, хист справился с сотрясом, за что ему большое спасибо. Кстати, судя по дрыхнущему бесу, немало поспособствовал этому и он. Гриша, я тебе когда-нибудь поставлю памятник, если доживу.

Потому мы с Митькой позавтракали вдвоем. Черт даже не постеснялся сесть в своих наушниках. Впрочем, и я был слишком занят своими мыслями.

С одной стороны, вроде основные проблемы, требующие безотлагательного разрешения, удалось разгрести. Теперь на повестке дня стояли дела, которые можно растянуть во времени, – поиск перевертыша, если он еще здесь, посещение лешего, переселение Лихо и выполнение задания Васильича. Что называется, изи катка.

Конечно, была еще Инга с ее приспешницей. Но тут я решил прикинуться шлангом и ждать у моря погоды. Иными словами, нарочно отмораживаться, пока горячо любимые женщины (на самом деле нет) не решат выйти на меня.

Но для начала нужно было отправиться в Подворье, на то самое бесплатное обучение вместе с Ритвой. А что? На халяву и уксус сладкий. Надеюсь, у рубежников в понятие обучения входит не всякий бесполезный треш и мне там действительно хоть какую-то базу заклинаний отгрузят.

Я сел в машину, стараясь не смотреть в зеркала. Меня и так нельзя было назвать красавцем, а теперь я вообще стал похож на какого-то бича. Разве что одет неплохо. Не ходите, дети, с Лихами гулять.

Стоило мне подъехать ко входу в Подворье, как я подивился своей сообразительности. Нет, ведунство определенно вам идет, Матвей Сергеевич. Стали почаще мозг свой использовать, холодный расчет откуда-то появился. И глядите-ка, все выходит как вы и задумывали. Получается, если головой не только кушать, но и думать, сколько всего полезного она может подарить!

Стоило мне заглушить движок, из синей «Мазды» вышла Наталья. Одета просто: джинсы, футболка с высоким горлом, а раненая рука в бандаже. Я на мгновение напрягся, готовый выплеснуть хист. Помнил, что кричала приспешница Инги, когда была в сознании в последний раз. Да, что-то можно списать на состояние аффекта, но изъяснялась она как плохо воспитанный кавказец, обещающий заняться со мной сексом в противоестественной форме, но кто Наталью знает.

– Привет, – сказала она, подходя со стороны водителя. – Плохо выглядишь. У тебя неприятности?

– Привет. Да нет, все в пределах нормальности рубежной жизни. Зашел не в тот район. Как сама, как рука?

– Жить буду. Я чего пришла, – Наталья опустила глаза. – В общем, извиниться. Я наговорила там много всего. И еще сказать спасибо. За спасение и за то, что было позже. Мне врач сказал, что какой-то мужчина звонил, справлялся о здоровье. Видимо, это ты был.

У меня в последнее время наступило состояние, которое можно умно назвать кризисом веры. В общем, я с огромным скепсисом относился к словам рубежного окружения. Потому что почти каждый хотел что-то с меня поиметь. Больше того, стричь Матвея Зорина до такого состояния, пока он шевелиться не перестанет.

Однако Наталья меня удивила. Потому что промысел чуть-чуть заполнился. Понятно, что благодарность чужанки, перемешанная с горечью из-за провороненного хиста, не шла ни в какое сравнение со «спасибо» от того же Следопыта. Да и промысел у меня теперь шагнул вон как далеко. Жадный я стал в этом плане. До шестой ступени нужно совершить много хороших дел.

Но Наталья была благодарна. Искренне. Она могла обмануть меня, но не себя. Тут даже необходимо быть не просто великой актрисой, а шизофреничкой. И очень надеюсь, что помощница Инги подобным недугом не страдала.

– Извинения и спасибо принимаются, – кивнул я.

– Тут еще кое-что. Мне сегодня нужно прийти к тебе вечером.

– Это зачем?

– Я все расскажу. Это касается меня и Инги. Ну, и тебя, конечно. Ты не против?

Мне казалось, что я очень пожалею по этому поводу, но я все равно кивнул. Думаю, если откажусь, будет только хуже.

– Хорошо. Пока, – девушка махнула левой рукой, вернулась в машину и сразу уехала.

А я сидел еще какое-то время в задумчивости. Что там Инга придумала? И почему прислала приспешницу, а не пришла сама? Даже интересно стало.

Из-за этой встречи я чуть не опоздал на занятие. Ритва вместе с рослым, но худощавым ведуном с бородавкой на лбу уже расположились в одной из комнат общинного дома. Помещение напоминало бедную деревенскую школу. Ни парт, ни доски, лишь скамьи по кругу. Видимо, здесь проводились какие-то собрания.

– Матвей, я думал, что ты не придешь, – радостно улыбнулся ведун.

– Здрасьте. Мы знакомы?

– Да, пили вместе. Когда ты проставлялся.

Я кивнул. Продолжать не нужно. Тот день я хотел забыть как страшный сон. Но, видимо, мне еще долго будут припоминать те похождения. Что логично, тогда почти все Подворье собралось на халявный праздник. Поэтому чисто технически я знаком со многими рубежниками.

– Ну, вспомнил? Меня зовут…

Гад, еще паузу сделал. Ненавижу такое. Вот видишь же, что не помню я ни фига, зачем мучаешь?

– Михаил, – понадеялся я на свою везучесть. Все-таки русских имен не так много. По теории вероятности, мог и попасть.

Однако бедовость себя оправдала.

– Юра, – тень набежала на лицо рубежника, еле взгромоздясь на бородавку. – Юра Умот.

– Точно, я тебя перепутал с Мишей, который… Тоже похож, в общем. Так что там по поводу обучения?

– Садись рядом с Ритвой.

Я кивнул жене Вранового, а та ответила тем же. Надо сказать, та была удивительно приятна на вид. Хист постепенно все больше входил в свои права, излечивая хворь рубежницы. Она все еще была худа, но теперь не выглядела столь болезненно. Вытянутое лицо округлилось, большие глаза смотрели с легким удивлением, а чуть великоватое старинное платье, явно с чужого плеча, рубежница носила с достоинством королевы. Блин, а у Вранового был вкус. Я понимаю, чего он влюбился в нее. Конечно, это не мой тип, но все же.

– Итак, княжьи люди, я расскажу вам о некоторых тонкостях вашей новой жизни…

О как, значит, Ритва уже и присягу принесла! Быстро она. С другой стороны – правильно. Какого черта воевода бы распорядился вольную рубежницу обучать? Интересно, почему она на это пошла? Неужели не знала, что именно Илия отдал приказ убить ее мужа?

Ладно, это потом. Я же сюда пришел всякие волшебные штуки научиться делать. Про тонкости человеческой души подумаю на досуге.

Правда, чем дольше я слушал этого Умота, тем больше задумывался: то ли прозвище ему дали? Ему подходила кличка Душнила. Я даже вспомнил бытность института, когда со стеклянными глазами пытался слушать нашего препода по дискретной математике. Вроде вот русским языком говорил, но так скучно и непонятно, что глаза против воли слипаются.

Справедливости ради, Умот рассказывал не такие уж странные и неподдающиеся вещи. Просто они являлись прописными истинами. Про печати, заклинания, нечисть, княжества. Причем порой его заносило куда-то в лирику. Он начинал вспоминать «смешные случаи» из жизни, которые будто бы относились к теме.

– Юра! – поднял я руку.

– Матвей, постарайся меня не перебивать. Все вопросы можно будет задать в конце.

– А что, если я вдруг очень хочу в туалет?

– Прости. Ты хочешь выйти?

– Нет, вопрос задать. Раз уж мы все равно прервались.

Ритва едва заметно улыбнулась. Это мне придало уверенности. Люблю работать на благодарную аудиторию.

– Говори.

Юра уже не выглядел человеком, который очень мне рад. Видимо, понял, что я из класса коррекции и буду решительным образом портить ему весь учебный процесс. Матвей Зорин, что называется, к вашим услугам.

– Когда мы начнем практиковать всякие заклинания?

– Практиковать? – Умот сначала удивился, а потом искренне развеселился. – С чего бы мне такой благотворительностью заниматься?

– Ну как, воевода сказал, что меня всему научат.

– Я и учу, теории. Каждое заклинание – это тайна. У многих рубежников они свои, передающиеся через поколения. Редко какой из нас продает заклинание, и то в минуту острой необходимости. Потому заклинаний в свободной форме даже в книжной клети нет.

Я вспомнил то, как Инга передала мне форму «Слова». Заставила запомнить и тут же сожгла. Похоже, что действительно все так и есть. Получается, она подарила мне бесплатно довольно крутое заклинание. А я, дурак, не оценил. Отнесся как к чему-то само собой разумеющемуся.

Ну что сказать, просто отлично. Илия надо мной постебался, отправляя сюда, или как?

– Если ты вдруг что-то знаешь, я могу тебе подсказать, как это использовать, – закончил Юра.

Вот правда Удод. Рассчитывает, что я с ним заклинанием поделюсь. С другой стороны, а чего бы и нет? Если все рубежники ведут себя как мерзкие отличники, которые не дают списывать, почему я должен быть таким?

– Я смог использовать одно заклинание, могу назвать его «Телекинезом». Оно отталкивает противника.

– А покажи форму, с которой ты его использовал, – попросил Умот.

Сказал, а у самого глаза аж загорелись, как у кота, который сметану учуял. Я пожал плечами. Какая там форма… Просто провел рукой по воздуху по спирали – и тут взгляд Юры потух. Видимо, Америку я ему не открыл.

– Мыследвижение, – кивнул он.

– Как использовать это заклинание не только для того, чтобы оттолкнуть противника? Я видел, как рубежники контролировали его силу и дальность.

– Представь в голове, что образуешь спираль. Только на самом конце ее нечто вроде запятой. Куда смотрит ее хвост, туда и будет направлено заклинание. А от длины хвоста зависит сила. Если он короткий, «Мыследвижение» выйдет резким, если вытянутый – напротив.

Я кивнул. Теперь хотя бы понятно, как Инга меня так ласково и нежно отодвинула в сторону, когда хотела убить Вранового. Запятую удлинила.

Что делают мальчики после получения нового красивого вертолета или машинки? Конечно же, играются с ними, пока не сломают. К примеру, купит сорокалетний юноша сварочный аппарат для пластиковых труб – разве закончится все на ванной? Нет, конечно. Отсюда и появляются полипропиленовые теплицы, заборы, шезлонги, стулья. А если жена вовремя не отберет игрушку, что и похуже.

В моем случае игрой была практика.

Вот и я сразу повторил форму заклинания. Ближайшая лавка взмыла вверх и влетела в стену, разлетевшись на части. Угу, понятно – с направлением все хорошо, а вот запятая вышла очень короткой.

– Матвей! – закричал Умот. – Что ты делаешь?

– Практикуюсь, что же еще.

– Этим нужно заниматься не здесь! Для этого есть специально отведенные места.

Я кивнул, поднимаясь на ноги.

– Матвей! Ты куда?

– В специально отведенные места. И вообще я, похоже, закончил вашу школу выходного дня экстерном. Спасибо, мастер, – шутливо поклонился я, соединив перед собой ладони. – Ты научил меня всему, что умел. Теперь я отправляюсь в многолетнее путешествие, чтобы постичь тайны великих мудрецов.

И вышел. Судя по вытянувшемуся лицу Юры, он не понял, что это шутка. Вот тяжело общаться с людьми без чувства юмора. Что ж, видимо, на этом мое обучение действительно закончилось. Смысл тут ловить, чтобы узнать историю образования Новгородского рубежного княжества? Нет, интересно, конечно, но жизнь у меня еще интереснее. И если будет скучно и много времени, можно об этом почитать в книжной клети.

Я на несколько секунд замешкался, размышляя, чем заняться во внезапно образовавшееся окно. А пока думал, за спиной послышался шум открываемой двери.

– Матвей!

От незнакомого женского голоса я даже вздрогнул. А когда обернулся, увидел Ритву.

– Тоже решили сбежать от этого горе-учителя?

– Нет, только на минутку вышла. Нам так и не удалось поговорить. Я хотела сказать спасибо. За то, что вы сделали для меня и для Пентти. Как я поняла, вы не обязаны были.

Пентти – это вроде Врановой. Точно, Ткач именно так его и назвал. Забавно, конечно, слышать настоящее имя того, кто пытался тебя убить. Это сразу как-то его очеловечивало. Правда, я и Вранового уже не воспринимал как врага.

Что до благодарности, она вышла намного сдержаннее, чем от Натальи. Нет, искренняя, но не особо большая. Вот забавно: с того времени, как я стал ведуном, уже услышал «Спасибо» от трех людей. Самой весомой оказалась благодарочка от Следопыта. А между тем, до нового рубца хист даже на треть не заполнился. Все, Мотя, встречай высшую лигу. Здесь жизнь намного сложнее.

– Вы как будто не особо рады?

– Я этого не просила, – ответила Ритва. – Но жизнь лучше, чем смерть.

Я кивнул. Даже уже собрался попрощаться, ожидая, что на этом наш разговор будет закончен. Однако рубежница была иного мнения:

– Матвей, так получилось, что я никого здесь не знаю и мне не к кому обратиться. Мне нужна помощь.

Снова-здорово! Нет, я понимаю остальных, они хотя бы знают о моей репутации мальчика-помогая, которого хлебом не корми, дай возможность людям произнести: «Спасибо». Но эта-то как прочухала? Или правду говорит, и я единственный человек, которого она хоть шапочно, но знает? Да уж, Матвей, ты стал параноиком почище Хемингуэя. С другой стороны, как им тут не стать?

– И что вы хотите? Убить того, кто убил вашего мужа?

– Нет, – мягко покачала головой Ритва. – Смерть плодит смерть, а ненависть – лишь ненависть. Пентти это уже не вернет.

Надо же, почти моими словами ответила. Не про Вранового, само собой, а вообще.

– И что вы хотите?

– У Пентти был тайник. Место, где он держал какие-то ценные вещи. В последнее время дела шли неважно, но там могло что-то остаться. Можете вы посмотреть? Вдруг там действительно есть то, за что можно выручить деньги. Мне бы сейчас они пригодились.

Прошлый я готов был лезть в любой жир двумя ногами. Еще этим самым жиром обмазываться, чтобы после героически преодолевать возникшие трудности. Ведун Матвей Зорин хотел чуток подумать головой.

– А почему вы сами этого не сделаете?

– Пентти говорил, что его тайник охраняет нечто опасное для обычных рубежников. Поэтому кто угодно туда не проберется.

Ага, понятно, какие-нибудь защитные печати. Тут хорошо бы Саню дернуть, вот только существовало два «но». Во-первых, он мне резко перестал нравиться как человек. Во-вторых, кто-то из этой тройки, по моим прикидкам, и был перевертышем. Вернее, им являлся кто-то один из нашей группы охотников.

Следопыта я опытным путем исключил, осталась финальная тройка игроков. Начать выяснять, кто именно из них пытался выведать про Шуйского и реликвию, а потом меня убить, я намеревался с Аси. И чуть позже. А сейчас хотел добраться до лешего.

– Чтобы понять, помогать или нет, мне нужно коснуться вас, – сказал я с некоторым содроганием. Очень не хотел опять увидеть кровь-кишки и все такое.

Ритва немного подумала и кивнула. Я коротко выдохнул и взял ее за худую руку.

И снова земля ушла из-под ног. А вместе нее образовался какой-то кусок камня, а под ним – раскинувшийся лес. Будто бы не наши земли, у нас гор не особо много.

Ритва предстала в образе красивой и молодой женщины лет тридцати. Восстановившейся, набравшейся сил. А еще она была ведуньей. Интересно, это же сколько лет пройдет? Десять, двадцать, тридцать? Может, вообще сто?

В какой-то момент она прыгнула вниз. Я с замиранием сердца смотрел, как ее тело рухнуло, но вскоре в синее небо взмыла гигантская сорока, направившаяся к горизонту.

И все вернулось обратно, в нашу реальность. Ну, неплохо. В данном случае моя помощь, по крайней мере, никого не убьет. И ничего плохого вроде не будет.

– Хорошо, – сказал я. – Я попробую помочь. Но ничего не обещаю. А где найти этот тайник?

Вот тут оказалось чуть сложнее. Если Костян бы скинул координаты в навигаторе, Васильич бы нарисовал карту, то Ритва обошлась лишь какими-то реперными точками. Следовать по дороге на север до реки Вуоксы, до развилки, потом на северо-восток до первого озера и на восток до второго, а после по берегу озера до залива в форме сапога. Честно сказать, уже сам пожалел, что согласился. Ну да ладно, мне многое на первый взгляд виделось тяжелым и почти невыполнимым. А после оказывалось, что нет ничего невозможного.

На этом мы с Ритвой расстались. Она отправилась обратно, грызть гранит скучной науки. А я покинул Подворье, поехав за самыми вкусными кренделями мира. Потому что негоже заявляться в гости к лешему с пустыми руками. Вот только на душе было какое-то совсем нехорошее предчувствие. И хуже того, что проклятый внутренний голос очень давно не ошибался.

Глава 5

Вот вроде солнышко светит так, что даже пришлось включить кондер, на улице люди улыбаются, машин почти нет, а настроение поганое. Потому что я, как человек опытный, могу легко любой плюс превратить в минус.

Солнце в Выборге – девица с характером. Сейчас греет, а через минуту уже прячется за набежавшую тучу и договаривается о чем-то с холодным балтийским ветром. Улыбаются и не люди вовсе, а туристы. Это народ особый. Если бы я начинал день с глинтвейна, понимая, что никуда спешить не надо, то тоже бы демонстрировал все свои пломбы. Свободный трафик по одной простой причине – местные работу работают, а не прохлаждаются, как я.

Хотя не сказал бы, чтобы я совсем ничем не был занят. Я купил крендели и теперь ехал на машине, активно тревожась. Прям всеми фибрами души. Гребаный внутренний голос, который никогда не ошибается по поводу предчувствия беды. Хоть раз бы что-нибудь хорошее сказал.

Когда я заглушил машину и вышел наружу, беспокойство лишь усилилось. Потому что меня встретила тишина. Ни белка нигде не проскочит, ни дятел вдалеке не простучит, ни хоть одна самая завалящая птица не пролетит. Нет, можно, конечно, допустить, что Врановой выкосил всю пернатую фауну вокруг. Но я был уверен: дело не в мертвом рубежнике. Все намного опаснее и запущеннее.

Ритуал приветствия я совершил с некоторой тревогой, допуская, что леший может не явиться. Создавалось ощущение, что теперь и вовсе нет хозяина. Я даже успел посидеть на траве, размышляя о дальнейших невеселых перспективах, когда наконец из-за дерева вышел батюшко.

Что сказать, выглядел он хреновенько. Примерно как тот же старик, которым я его оставил. А ведь сколько времени прошло, уже должен был немного восстановиться. Но что интересно, мое появление лешего искренне обрадовало.

– Здравствуй, Матвей. Не представляешь, как рад тебя видеть.

– Здравствуй, батюшко.

Мы обнялись, а я нахмурился. От лешего всегда веяло силой, могуществом. А сейчас он виделся дряхлым стариком, которого оставили охранять хозяйство. Тем самым, кому даже ключи не доверяют, потому что сторож вроде пугала в огороде – может смутить лишь фактом своего присутствия.

Если подытожить, то батюшко буквально пах слабостью.

Вот и сейчас он, отстранившись, сел на пень, как самый обычный пенсионер, и стал медленно есть крендель, глядя сквозь меня. Словно у него больше не было никаких дел, разве что съездить на девятом маршруте гречку по акции купить и дождаться Семеныча, чтобы узнать, к кому вчера приезжала скорая. Он реально напоминал старика на скамеечке. И мне это очень не нравилось.

– Что там черти, не хулиганят? – спросил я, стараясь хоть как-то завязать беседу.

– Черти? – леший посмотрел на меня. – Ушли черти.

– Как это ушли? Куда ушли?

– Туда, – меланхолично махнул рукой батюшко. – К болотам. В топях заброшенная деревенька была, теперь там живут.

– А чего они вдруг?

– Чувствуют, что недолго мне осталось. Скоро затопит этот лес. Не сразу, конечно, постепенно. Уйдет он под власть водяного царя.

– Так, батюшко, давай мы прекратим устраивать меланхолию. Расскажи мне по порядку, что произошло.

Леший кивнул и поведал мне весь нерадостный расклад на жизнь.

Так уж повелось, что редко какой леший дружит с водяным, скорее даже, наоборот. Переводя на чужанский, их можно было сравнить с кошкой и собакой. Вот и с местными водяными леший не особо дружил. С другой стороны, с ними и детей не крестить. Обитают где-то там, на востоке, пусть бы их «анчутка и побрал».

Все изменилось после сражения с Врановым. Как-то прознал водяной царь про все, что здесь случилось. И науськал своих подданных. Стали они страху наводить на жителей леса. Сначала разбежалась самая слабая нечисть, потом удрали те, кто посильнее, а когда и черти снялись с места, стало понятно: все, приплыли, сушите весла.

Леший – он же вроде посредника среди существ, проживающих на его территории. Из них хист черпает. И чем больше нечисти и зверья, чем сильнее они, тем могущественнее батюшко. О таких тонкостях даже я знал. Да и не секрет это.

Вот и вышло, что лешему попросту не за чей счет восстанавливаться. Обложили его со всех сторон, да хуже еще то, что время работало против батюшки.

– Был бы в силе – раскидал мерзавцев, – со вздохом сказал он. – Сам водяной царь сюда не лезет, все через болотников да племянников своих – водяных и их помощников – орудует.

– А тебе некому пожаловаться? В смысле, у тебя же тоже какой-то босс есть? Начальник, я имею в виду.

– Лесному князю разве что, – кивнул леший. – Тот старый, под корнями трехсотлетнего дуба в самом сердце леса спит все время. Да только знаю, что будет. Встретятся лесной князь с водяным царем, а последний и скажет, что силу свою я сам растерял, потому что рубежнику помогал. Получается, в своем праве они. Не место среди нас слабым. Эх, знать бы, откуда выведали про меня…

– Вот это как раз проще простого, – сел я рядом, обхватив руками волосы. – Меня утащила отсюда русалка. А у них язык без костей. Вот и брякнула какому-нибудь. Получается, я виноват.

– Да перестань, Матвей, виноватиться. Чего уж теперь, дело сделано, назад ничего не воротишь.

– Это понятно. Но работу над ошибками провести можно. Батюшко, а расскажи, куда ушли черти и кто там верховодит. Над ними же точно кто-то сейчас стоит.

– Известно кто, анцыбал. По силе не ровня мне, когда я с промыслом в ладах. А теперь, может, и одолеет.

– Далеко идти?

– В былые времена – пару минут, а сейчас, думаю, часа два, не меньше.

– Ну пойдем, прогуляемся. Мне все равно заняться нечем.

И мы пошли. Медленно, неторопливо (по-другому теперь старик попросту и не мог), переговариваясь на всякие отвлеченные темы. Точнее, я больше всего хотел, чтобы леший не думал о своих проблемах, поэтому веселил его, как только мог. А сам тем временем раскидывал в голове план действий.

Само собой, в одну каску батюшко не справится. Водяной царь повел себя как опытный стратег – грамотно подгадал время. Ему плюсик за это. Только он не учел самого важного: что у лешего есть друг, который впишется за нечисть, чего бы ему это ни стоило.

Что нужно для начала? Вернуть чертей, как самых сильных и многочисленных существ. Тогда леший станет хоть немного восстанавливаться и набираться сил. И заодно чуток обескуражить водяного царя. Пусть тот соображает, что это за рубежник такой дерзкий.