Уникум. Практикум

– Кровь от крови, плоть от плоти, дух от духа, поднимись. Покажи свои последние часы.

Силу в ритуал я вкладывал бережно, увеличивая постепенно, пока наконец кости не стали чуть подрагивать, будто находились в сейсмически опасной зоне. От них повалил густой темный дым, который постепенно обрел очертания женщины.

– Ладушко… Свет очей моих, приди. Принесла приданое, как и было обещано.

С каждым мгновением черты лица Марии Семеновны становились все более отчетливыми. Надо отметить, ее нельзя было назвать совсем некрасивой женщиной, скорее самой обычной. Неупокоенный дух шагал, сильно припадая на левую ногу, и вместе с тем оставался на одном месте. Соляной круг работал.

Только теперь я разглядел в дрожащих пальцах бесплотного существа ту самую шкатулку. Мария Семеновна держала ее на вытянутых руках, будто кому-то показывая.

– К тебе в дом войду, стану хозяйкой, только прими…

В тот самый момент, когда крышка шкатулки скрипнула и почти открылась, неупокоенная стала терять очертания. Ее руки обратились в черный дым, лицо вытянулось, глаза загорелись желтым огнем. Над берегом разнесся протяжный вой, и нечто, уже меньше всего похожее на человека, бросилось на меня.

От испуга я попятился назад, споткнулся и упал на задницу. Благо ничего страшного со мной не произошло. Дух, столкнувшись с соляной преградой, еще какое-то время повопил, черным дымом беснуясь взаперти, после чего постепенно исчез, словно его сдуло ветром. Ритуал был прерван.

– Это еще что такое было? – спросил я ребят.

– Не знаю, – Мишка находился, наверное, в большем недоумении, чем я. – Мы все правильно делали. Нож магически привязан к тебе, кровь твоя, кости…

– И никто не успел посмотреть, как она шкатулку открыла?

– Нет, – в один голос ответили Байков и Максимов.

– Пацаны, будет вам над покойницей издеваться. Давайте похороним по-человечески, – вмешался дядя Коля, которому этот ритуал тоже пришелся не по вкусу.

Так закончилась история Кузнецовой Марии Семеновны. В дальней части имения отчим собственноручно вырыл ей могилу. С другой стороны, мне хоть что-то стало ясно. Хромая женщина, не нашедшая себе счастья с обычными мужчинами, каким-то образом обнаружила в имении тритона, который в определенной мере походил на человека. Видимо, как-то нашла с ним общий язык. И в конечном итоге решила связать с ним судьбу. Даже приданое принесла. Понятно, что закончилось все не очень. То ли тритон убил свою пассию, то ли уволок в «свое царство» – под воду, соответственно, где, по известным причинам, Кузнецова и умерла.

Конечно, грустно это все. Но, как человека практичного, меня интересовала теперь только судьба шкатулки. Приданое – это явно что-то ценное. Поэтому, недолго думая, я отдал ларчик с секретом Байкову. Если уж он не откроет, этого не сделает никто.

Вместе с тем, медленно и неотвратимо, подошли к концу каникулы. И вот я уже стою на пороге фамильного особняка в ожидании автобуса.

– Максим, пожалуйста, не влезай ни в какие неприятности, – напутствовал меня дядя Коля. – И будь осторожен. Ваш мир очень уж опасен.

– Так я и не собираюсь, – честно ответил я.

– Фуф, еле успел, – Потапыч выскочил из дома, таща за собой какие-то тюки. – Хозяин, неужто ты решил один уехать?

– А ты со мной? – искренне удивился я.

– Ты ж без меня пропадешь, – ничуть не смущаясь, будто и не было происшествия с тритоном, ответил банник. – Я на душу такой грех не возьму.

– Возьми его с собой, Максим. Так лучше будет, – кивнул отчим.

Не знаю, по мне, фразы про «не влезай в неприятности» и «возьми его с собой» немного противоречили друг другу. Что-то мне подсказывало, что банник намылился в школу, преследуя исключительно свои цели. Однако поспорить не удалось. Потапыч уже юркнул в пространственную баню со своей поклажей. И почти сразу подошел автобус.

– Ты почему так мало писал? – не успел я зайти, как на меня обрушились кулачки Тихоновой.

Пришлось рассказывать про плохой мобильный интернет, необходимый ремонт и еще придумывать кучу отмазок. Про тритона, клад и неупокоенную душу родственницы я предпочел умолчать. Хотя Вика и допытывалась, где я так ободрал правый бок. Целительница, что с нее взять. Сразу все чувствует. Даже подлечила немного, совершенно не спрашивая у меня на это разрешения. Ну и еще уволокла в заднюю часть автобуса, требуя компенсацию за пару месяцев разлуки.

В школе нас встречали сразу Козлович и Щербатый. Викентий Павлович по-прежнему оставался куратором, но в основном за нас теперь отвечал Ментор. К примеру, началось все с того, что волшебники со всеми чемоданами отправились в Башню. Кончилась лафа в виде совместных посиделок. Теперь встречаться с Байковым и Максимовым придется либо за завтраком, либо на общих уроках.

Цокольный этаж Башни я уже видел во время путешествия за Книгой Трех. В дополнение нам лишь открылись жилые комнаты, которые располагались по кругу гостиной, душевая с туалетом и «практикантская». Она находилась в конце того самого темного коридора и сейчас была закрыта.

Комнатки оказались не в пример меньше, чем во флигелях. Всего лишь пара кроватей в два этажа, длинный стол – видимо, делать уроки предполагалось по очереди, – один шкаф. С другой стороны, вместе со мной поселились Зайцев, Рамиль и Азамат. Поэтому, наверное, сильно драться за место для учебы мы не будем.

Так начался третий, последний год в Терново. Утром, в одно время с первым курсом, мы ходили на учебу. Занятия в клубах вроде как и продолжались, но вместе с тем в каком-то облегченном виде, особенно по сравнению с прошлым годом. Будто нас для чего-то берегли. И именно это рождало некое гнетущее впечатление. Вроде как надо было наслаждаться последними теплыми деньками, но до конца расслабиться не получалось.

Развязка наступила в середине сентября, когда нас всех собрали в большой аудитории. О серьезности проводимого мероприятия свидетельствовало наличие завуча, куратора и сразу трех Менторов.

– Дорогие ученики! Многие из вас обучаются в нашей школе по программе отработки. Иными словами, после завершения Терново вам будет необходимо отработать определенное количество времени в одной из структур Конклава. Сейчас всем раздадут листы, где нужно отметить подходящее направление для работы и прохождения практикума.

– Смотри, Зыбунина с тебя глаз не сводит, – шепнул мне Рамиль, пока раздавали бумагу для заполнения.

И это было правдой. Куда бы я ни повернулся в последнее время, мог быть уверен, что встречусь со взглядом ведьмы. Даже за Вику переживать стал, как бы порчу какую не наслала.

– А Терлецкую и вовсе отсадили от благородных, – не унимался Рамик.

Вообще это было не совсем так. Сидела Света как раз вместе с Аней Горленко. Тут, скорее, дело в том, что высокородные раскололись. После расстроенной помолвки девчонки стали держаться отдельно, хотя и здоровались с куракинской компанией, правда, сквозь зубы. Одно дело, когда Саша бегал за Светкой. Ей вроде и не особо это нужно было. И совсем другое, когда он сам передумал жениться.

Интересно, что именно в этот момент Терлецкая, будто почувствовав, как я смотрю на нее, повернула голову и улыбнулась. Сразу в груди защемило. Что, конечно же, не осталось незамеченным для Зыбуниной.

Ну нет, сами уж разбирайтесь. Я опустил глаза на листок с убористым списком. Справа от каждого наименования стоял коэффициент. И некоторые из них были повышенными. К примеру: «Экспериментальный отдел по работе с неустойчивыми древними артефактами. Министерство науки» или «Смертельные яды. МВДО». Время отработки мне подходило, всего два года вместо трех. Однако эта работа для артефакторов и ведьмаков. В середине списка нашлось и кое-что для волшебников: «Охрана жизни немощных и магов. МВДО». Я поставил галочку, написал сверху фамилию, а снизу оставил автограф. Все, готово.

– Я тоже туда, – Рамиль заглянул мне через плечо. – Вместе веселее.

– Если мы вместе попадем, – ответил я. – Сам же помнишь, там все выборочно происходит.

А потом началось кое-что еще более интересное. Завуч подняла руки, и собранные листки стали разлетаться по аккуратным стопкам.

– Сейчас мы будем формировать шестерки, – комментировала она свои действия. – В течение года они могут меняться, если кто-то из учеников решит прервать учебу самостоятельно или…

– Погибнет, – вякнул Куракин.

– Или не завершит практикум, – поправила его завуч. – По традиции начинаем формировать шестерку с самого сильного мага, – она вытянула руку, и в ней оказалось ровно шесть листов. – Итак, первый – Максим Кузнецов, волшебник.

Я с волнением посмотрел на друзей и стал ждать, кто же окажется в моей группе.

Глава 4

– Второй – Александр Куракин, волшебник, – вещала завуч.

Высокородный пренебрежительно посмотрел на меня, пытаясь во взгляде выразить свое отношение. Но все же актерского таланта не хватило. Ну да ладно, ничего страшного, всегда должен быть раздражающий фактор. Как сказал бы Потапыч: «На то и щука, чтобы карась не дремал». Могло оказаться и хуже. К примеру, если бы в довесок к Куракину определили одного из его друзей.

– Третий – Сергей Аганин, артефактор.

Ладно, беру свои слова обратно. Постепенно день переставал быть томным. Помнится, в последний раз эти ребята меня хотели убить. Да, пусть тогда все закончилось хорошо. Покойный Куракин-старший впоследствии имение, можно сказать, подарил, но меня начинали одолевать смутные сомнения по поводу успешного прохождения практикума.

– Четвертая – Светлана Терлецкая, волшебница.