Утро глухонемых. Стихи, верлибры 2018

дома, дома, дома —
топорные великаны Урфина Джюса —
исполнены электрических очей.
наши редкие прогулки по зимнему парку
хрустят,
точно челюсти сверчка, пожирают белых мух.
сиреневый отблеск фар скользит по фольге.
слышишь? там, в глубине, в снежной утробе
вибрирует ветка метрополитена
под пудами мерзлой земли,
будто дракон чешет бетонные ребра
когтистой лапой.
а снаружи тянется к небу гряда
высоченных мордатых сосен:
стоят навытяжку на фоне персикового заката,
как английские гвардейцы в красных мундирах
и медвежьих черных шапках.
не шелохнутся, не чихнут вороном…

«в квартире тихо…»

в квартире тихо.
она ушла на работу —
выскользнула за край пространства,
как лисица из голубятни,
сытая, быстрая, довольная.
гардины вальсируют в розовом пуху на кухне,
завтрак ждет на столе
в чистенькой клеенчатой мышеловке.
на душе спокойно, легко и громадно,
будто прогуливаешься в сандалиях
по мокрой палубе субмарины —
только-только всплыла на поверхность мира,
и солнечный свет стекает по стенам,
по лоснящимся бокам…

сделав кофе, выглядываешь во двор:
цивилизованная пропасть,
проросшая балкончиками,
рассадой, антеннами, котами,
голубями, рожами.
два пацана с гонором чинят мопед в тени дома,
дедуган точит лясы с дворником,
пес лакомится водой из широкой лиманистой лужи
там же бродит голубь, как монах шаолиня
в рисовом поле, залитом водой, поднебесьем…
сохнет раздавленная карамора на откосе.
кто-то долбает пианино этажом ниже —
бросает серебряные бруски в окна.
никто не знает, что дальше будет с нами.
Господь всесилен в настоящем,
мы живем только один раз, как свеча,
не от нас зависит,
что мы освещаем, кого запомним.
и с этим тоже ничего нельзя поделать.

я вдохнул в тебя жизнь

я вдохнул в тебя жизнь —
в снежную женщину с зелеными глазами.
ты чуть улыбнулась и сказала: «привет!
я побуду с тобой до весны?»
я вдохнул в тебя с первым поцелуем
лучшую часть своего мира,
и опавшие листья под первым снегом шуршали,
как деньги в конверте.
мы шли по проспекту, взявшись за руки,
шел мягкий пушистый снег…
кто-то записывал душу мира поверх нас,
как музыку, как узоры инея на стеклах.
это наша зима.

воздух покрывался
серебристыми чешуйками, точно тритон
или солнце-желток, вмерзший в льдину.
можно было весь вечер провести в твоих волосах —
в спальне или возле камина,
чтобы достать листик липы,
будто креветку, застрявшую в водорослях.
из окна нашей кухни – вид заводского района:
обрубки труб, шелковые выкидыши дыма,
будто пальцы полковника,
нажавшего красную кнопку.
и морозы, как немые псы
из канцелярских кнопок,
покусывают нас за руки, за ноги,
что-то пытаются нам сказать…
но мы не будем слушать их —
будем любить и ждать весны.

«наш дворик спит, будто каторжник…»

наш дворик спит, будто каторжник:
в кандалах скамеек
подложил под бритую голову асфальта
трансформаторную будку, тихо гудящую —
бетонный улей с электрическими пчелами.
но мы не будем спать.
ты мягко обнимаешь меня за шею,
щекочешь под подбородком.