Мимоходом

Вслух сказал:

– Я не пациент, я сотрудник уголовного розыска и мне необходимо поговорить с Эдуардом Брониславовичем.

Чудо открыло ежедневник, после просмотра страницы дала мне рекомендацию:

– Доктор Вас сегодня не примет, у него все время расписано, попробуйте зайти завтра после 12 часов.

– Нет уж, лучше пусть он ко мне, вот повесточка, а Вы распишитесь за ее получение, – из внутреннего кармана я вынул бланк повестки, – Он вызывается, пока, в качестве свидетеля.

«Чудо» хлопнуло ресницами:

– Обождите минуточку. – и скрылось за дверью рабочего кабинета психотерапевта.

Я осмотрелся по сторонам, два угла приемной были обклеены визитками психотерапевта. Каких только не было, и с государственными гербами, и с картинками, фотографиями и пиктограммами, их было больше тысячи. Они были все разные, даже принципиально не похожие друг на друга. Но, общий признак я разглядел, это был любимый вычурный почерк, которым были выполнены фамилия, имя и отчество психотерапевта.

Любит вычурный почерк доктор. А это очень нехорошо, и нехорошо обклеивать своими визитками стены кабинета.

Одним словом, психотерапевт!

Дверь открылась, и появился секретарь-референт:

– Подождите минут десять, доктор Вас примет.

Через десять минут, которые я провел в очень удобном кресле, трансвестит сообщил мне, что я могу пройти к доктору.

Перед посещением этого доктора у меня были плохие предчувствия, к сожалению, они меня никогда не обманывали. Все получилось как всегда, а хотел как лучше!

Передо мной вальяжно сидел не писаный красавец с тонкими чертами лица. Брюнет с голубыми глазами. Идеальный греческий нос, который он мне постоянно показывал в профиль Дурная привычка общения человека, когда его голова расположена боком. Дорогой костюм, дорогой галстук, запонки с бриллиантами.

Стены, опять, все стены обклеены визитками!

Психотерапевт начал первым:

– Чем могу быть полезен уголовному розыску?

Я показал свое удостоверение в развернутом виде:

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска подполковник полиции Трошин Павел Дмитриевич. – сделав паузу, продолжил:

– Уже во всех городских СМИ имеется информация о том, что в нашем городе совершена серия убийств женщин. Специалисты полагают, что эти преступления могло совершить лицо с психической аномалией. Для проверки этой версии нам необходимо собрать информацию о всех лицах, имеющих хоть какие-то отклонения в психике.

– Ну, милашка!

Что? Не надо так со мной говорить, любитель трансвеститов. Внутри у меня начинало закипать. Но, он телепатией не был обучен, а продолжал в том же русле:

– Вы не туда пришли, голубчик, Вы должны знать, что существует клятва Гиппократа, то, что поведано доктору больным это для него свято и не может разглашаться никому. Так, что извольте покинуть мой кабинет. Список клиентов захотели? Может Вам еще ключ от квартиры, где деньги лежат? – и он неприлично рассмеялся.

Он смеялся, а меня уже несло, усталость за месяц видно накопилась. Я перегнулся через стол, схватив его за ворот рубашки и галстук, придвинул его идеальное лицо поближе и шепотом сказал:

– Какая клятва Гиппократа, о чем ты? Даже в медицинских вузах принимают клятву врача России! А ты, насколько я знаю, окончил кое-как педагогический институт и образование у тебя педагогическое, а психолог ты для учеников средней школы. А теперь я тебе расскажу, как стал ты психологом. Хочешь?

Он молчал, не пытаясь высвободится из моей руки, а я продолжил:

– Один в семье рос, один был радостью для своей мамы и папы, такой красивый, такой умный, чтобы ты не испортился, мамочка тебя на улицу не выпускала, занимала тебя музыкой. Видишь, какие у тебя пальчики тоненькие. До сих пор на фано музицировать приходится, вот как она тебя выдрессировала. Музыку ненавидишь, а играешь, мама заставляет. До десятого класса тебя в изоляции держала, не дай бог, что с таким талантом и красотой случиться. А где-то в старших классах ты очень удивился своим одноклассникам, которые влюбляются, переживают, а тебе этого не дано, никого не любишь кроме себя. А мать, которая родила тебя, оберегала, ты ненавидишь! Вот тогда ты и задумался о своих проблемах! Вот почему ты стал психологом, ты думал, что получишь знания, которые помогут решить все твои проблемы? Да? Не туда ты пошел учиться, милый, тебе надо было в медицинский, учиться на психиатра. Да, и это тебе не поможет, потому что больная голова не лечиться и передается болезнь головы от поколения к поколению. Занимательную генетику почитай! – я остановился, резко оторвал свою руку от его шеи, он рухнул в кресло.

Я достал из внутреннего кармана фотографии убитых и положил их на крышку стола:

– Смотри психотерапевт, как глумится твой потенциальный клиент, на котором ты еще и бабки возможно зарабатываешь. Запомни, мы этого урода все равно найдем и если он окажется действительно твоим клиентом, я тебя… Нет! Убивать я тебя не буду, и родственникам убитых про тебя не скажу, что ты его покрывал. Я … лично, тебе сломаю твой красивый нос, который, вероятно с нежностью любит твоя ненавистная мамочка. Ты меня понял?

Короткий монолог закончен, результат – список на 229 человек.

Грубость – это издержки профессии – успокоил я себя.

* * *

Еще пролетела неделя, убийств не было. Адреса, оперативные установки, беседы и так каждый день. В конце дня объемная справка, где был, с кем встречался, что установлено. Рутина.

Рабочий день закончился, сделано все, что планировалось, я вышел из здания управления, посмотрел на наручные часы. Ровно двадцать часов, наконец-то я рано окажусь дома. Пешком не пойду, быстро на маршрутку, скомандовал я себе.

На остановке было несколько человек.

«Балерину» я сразу не узнал. Пятнадцать лет его сильно изменили, настолько сильно, что я мог бы пройти мимо его. Но, он меня узнал:

– Здорово начальник! Не думал, что еще встретимся, но жизнь такая интересная штука. Она меня сама заставила искать тебя. Отойдем в сторону.

Мы отошли.

– Если искал, значит, я тебе нужен. Если нужен, то разговор ко мне имеется, а лучше поговорить на лавочке. – я показал рукой на скверик.

Пятнадцать лет тому назад «Балерину» или в миру – Николая Свешникова, задержали на месте убийства. Ситуация складывалась против Николая, с окровавленным ножём в руке, возле трупа он был застигнут экипажем вневедомственной охраны. Разбираться мне пришлось очень долго, следователю не терпелось направить уголовное дело в суд. А я был убежден в невиновности подозреваемого, – не мог профессиональный «медвежатник» на «мокруху» пойти, да и своего друга привалить. Я оказался прав, один из подельников таким способом решил избавиться от своей группы, чтобы весь «навар» прибрать к рукам.

Кличку Свешникову дали из-за любимого воровского инструмента, который он чаще всего использовал для вскрытия металлических хранилищ. Инструмент этот и называется «Балерина».

Когда Николая выпускали из ИВС, я ему сказал:

– На будущее запомни, с точки зрения оказания медицинской помощи клинок ножа из раны не рекомендуется удалять, может возникнуть шок и сразу начинается кровотечение. Больше так не поступай.

И вот теперь через пятнадцать лет эта встреча.

– Начальник, сукой я никогда не был! – начал Свешников, и продолжил, но я ненавижу «мокрушников», особенно тех, которые проливают кровь ради своих сексуальных утех.

А теперь по порядку. Позавчера я встретил одного старинного корешка, он уже с нашем миром завязал лет десять тому назад. Бизнесом аптечным теперь занимается. Встретились, корешок растрогался до слез, пошли в кабак, приняли изрядно. Он стал говорить о своем весе в кругу бизнесменов. В общем, хвастался от випитого. Потом предложил меня познакомить с некоторыми деловыми. Я был изрядно поддатый. Согласился.

У него машина с водителем, поехали за город. Пока ехали, он начал молоть какую-то чепуху. Мы будущее этого мира и все в таком духе, о какой-то организации, которая будет управлять всем миром. Я все это слушал и не понимал, то ли он все это с пьяну лепит, то ли у него башка поехала на совсем. Приехали мы на заброшенное кладбище.

Николай замолчал, достал сигарету прикурил трясущимися руками и продолжил,

– В машине у него было два балахона черного цвета, один он на себя одел, а второй мне сказал одеть, а после того мы с ним пошли в центр кладбища. Я как из машины вышел, по сторонам оглянулся, а там еще машины поодаль стоят, я насчитал двенадцать.