Наследник Рода

«…Господин директор надеется, что ваша общая знакомая готова к большой и ответственной работе. Он желает лично оповестить ее об этом, а вас просит выступить гарантом встречи. О времени и месте встречи вы получите информацию в ближайшее время.

С уважением…»

Купцов закрыл глаза. Ну как можно отрывать его от важных дел ради этой… Неужели именно он должен выступать сводником – омерзительная роль! И для чего вообще Райморту так понадобилась Пустынина? В том, что речь шла именно о ней, сомнений не было.

Марату захотелось написать ответ и отказаться. Он даже нажал соответствующую ссылку на экране, но вовремя одумался: отказывать Генри нельзя!

Хождение по кабинету заняло минут десять, пока мыслительный процесс не настроился на нужную волну – разум взял верх над сердцем.

Марат сел за стол и написал ответ в должной форме. Он поблагодарил господина директора за доверие и подтвердил готовность выполнить любое распоряжение: так будет правильно.

После того, как письмо ушло адресату, Купцов окончательно освободился от пагубных эмоций. Он больше не нервничал и не раздражался. Если Райморту понравилась женщина – это слабость. А если у человека есть слабость, значит, этим непременно нужно воспользоваться; и то, что именно Марат оказался посвященным, как нельзя кстати.

Холеные пальцы коснулись золотой ручки: хороший аксессуар, дорогой. Марат улыбнулся: Вероника будет возле Райморта, а он будет контролировать Веронику. В личном обаянии сомнений не было – вот и ключик к волшебной дверце… Никто не идеален… Любого можно контролировать!

Купцов поднял голову и посмотрел сквозь потолок офиса… сквозь крышу здания… сквозь облака… сквозь небо… От ужасающе дерзкой мысли закружилась голова: ну надо же так высоко замахнуться!

Молодой ум генерировал грандиозный план: разумеется, нежные чувства к женщине заставят Генри ослабить хватку, и тогда… Однако, несмотря на мнимую непогрешимость вывода, оставалось небольшое, но сильно гнетущее сомнение: а если это не чувства, а холодный расчет? Что, если Райморт знает о Веронике нечто, никак не связанное с любовью? Что, если это один из хитроумных ходов, которые никто, кроме Райморта, не в состоянии просчитать? Что, если…

Точного ответа пока не было. Но будет – обязательно будет, ведь сегодня именно Марат является правой рукой Генри в достижении его неведомой цели.

17

– И куда же мы пойдем? – Вероника указала рукой на вход в заведение в полуподвальном помещении старой трехэтажки со странным названием «Титу Бету», намалеванном поверх дешевой картинки с изображением красно-голубых гор. – Сюда? В это…

Май улыбнулся.

– Здесь отличная кухня!

Вероника кивнула.

– Кухня? Здесь? – еще раз взглянула на обшарпанную дверь и тусклое освещение над вывеской. – Да у них даже на приличный вход денег нет! Представляю, что за повар там готовит…

Май вздохнул и нежно взял ее за руки, поворачивая спиной к заведению.

– Так кажется оттого, что ты не в настроении. На самом деле это очень приличный ресторан – абы кого сюда не пускают.

– Ну-ну… – в ее голосе слышалась неприкрытая ирония, – сюда никто из приличных людей и не пойдет.

– А я не говорил, что входной контроль осуществляет широкоплечий вышибала, – глаза Марина хитро блеснули. – Иногда вывеска фильтрует публику лучше громилы на входе.

– Послушай, – Пустынина проявляла нетерпение, – я не люблю экстравагантные притоны, мне больше по душе…

Май легонько приложил палец к ее губам.

– Не продолжай, я тебя понял, – он убрал руку от лица Вероники, оставив на губах теплый ласковый отпечаток. – Ты слышала сказку про пещеру Али-Бабы? Представь, что бы творилось на входе, если бы на шикарной неоновой вывеске красовалась призывная яркая надпись: «За этой дверью лежат несметные богатства»!

– Представляю, – Веронике действительно стало забавно. Фантазия нарисовала очередь из желающих заполучить драгоценности и унылого Али-Бабу, глубоко разочарованного маркетинговой ошибкой. – Значит, за входом в эту – как бы помягче сказать – пещеру… скрывается нечто особенное?

Май кивнул.

– И там, – она, не поворачиваясь, указала на дверь, – в этом «Тито… Грито» – нечто вроде тайной сокровищницы?

Май снова кивнул.

– И лишь посвященные могут разглядеть то, что невидимо глазу посторонних, так? – она пытливо посмотрела в глаза своего странного спутника.

– Именно! – Май еще раз кивнул. – Представь, что я покажу тебе то, что не доступно ни одному богатею этого города. Ты станешь человеком из узкого круга тех, кому позволено это видеть… Большое чудо!

Вероника не понимала, серьезно он говорит или просто интригует. Судя по восторженному взгляду, Май не выдумывал, а судя по дешевому входу в «Титу Бету»… Он казался еще более странным человеком, чем пять минут назад.

– Поверь, я знаю, что говорю и никогда не пригласил бы тебя в недостойное место, – в подтверждение слов голова Мая несколько раз утвердительно качнулась.

Может быть, он и врал, но интрига удалась. Веронике стало до жути интересно, что же скрывается внутри этого, с позволения сказать, ресторана.

– Закрой глаза, – попросил он.

– Но…

– Пожалуйста… А теперь представь: через секунду ты пересечешь порог самого удивительного места в этом городе и самого дорогого ресторана не только в Москве, но и…

Май аккуратно повернул ее лицом к «Титу Бету».

– Смотри!

Вероника почему-то не хотела открывать глаза – слишком уж она прониклась заманчивыми обещаниями спутника. Ей рисовались самые невероятные картины, на которое только было способно искушенное воображение дизайнера.

– Ну же, смелее – открывай глаза.

Сердце женщины екнуло… Не может быть! Как она не разглядела очевидного?

Вероника приблизилась к ресторану на несколько шагов, вглядываясь в то, чего только что вообще не существовало… Хотя ничего и не изменилось: ни вход, ни реклама, ни название – ничего, но… Вместо невзрачной двери и дешевой вывески с тусклой лампочкой, она увидела предмет большого искусства. Это можно было сравнить лишь с картиной древнего мастера: любой невежда при взгляде на холст сказал бы, что это старое потрескавшееся полотно, место которому в чулане, а истинный ценитель увидел бы бесценное творение рук великого художника. Кто посмеет заявить, что Моне занимался мазней, или Ван Гог бездарно пачкал холст краской? Разве что безглазый дилетант. Найдется ли человек, не способный увидеть в работах Да Винчи гениальные творения?

Щеки Вероники покраснели: хорошо, что на улице темно, и ее конфуза никто не заметит. Как она не разглядела в неброском здании уникальный комплекс, где все – трещины на красном кирпиче, сучок, вывалившийся из облицовки двери, приглушенный свет, окутывающий таинством церемонию входа – каждая деталь имела смысл и находилась именно там, где и должна быть! И даже сколотые камни на ступенях, безусловно, являются не случайным изъяном, а олицетворением вкуса и величия автора!

Глаза Пустыниной торжественно засияли, когда она разглядела металлический каркас плафона и цепи, на которых висел фонарь: золото!

– Май, посмотри! – она махнула рукой, подзывая подойти ближе, будто сделала открытие и хочет, чтобы он разделил ее восторг. – Посмотри на вывеску! Надпись на картине… Это же рука… подожди, не могу разобрать… Да-да… Невозможно! Это же Рерих!

– Вот видишь, – он стоял очень близко, почти касаясь телом ее спины; теплые руки легли на ее плечи, – это всего лишь дурное настроение не позволяет увидеть действительно красивые вещи.

– Но как?! Как я могла не знать об этом месте? Чей это ресторан? Кто владелец? – Вероника огляделась; она была слишком возбуждена. – Где мы, черт побери, вообще находимся?

Май прикоснулся к волосам женщины.

– Давай зайдем внутрь.

– Да, конечно… пошли, но… Май, откуда ты узнал про это место?