Археолог

– Я доложу. Вы стойте здесь. Никуда не ходите.

Обожженный направился в сторону проходной.

Исчез в здании и отсутствовал с четверть часа, после чего вернулся и сказал:

– Оружие оставить в машине. Костыль лично вас принять не может. Он сейчас в командировке. С вами будет говорить его заместитель Пепел. Ведите себя тихо. Не буяньте. А то мигом к стенке поставим.

Археолог и Доктор вернулись к машине и разоружились. На территории масловцев, будь они хоть увешены оружием, как рождественская елка игрушками, против всей группировки у них не было никаких шансов. Оставалось надеяться, что разговор с этим Пеплом пройдет в мирном русле и он не станет искать способ отправить их на тот свет.

Гривенный сразу предупредил, что к Костылю их никто не пропустит. Разговаривать они будут с одним из двух его замов – либо с Пеплом, либо с Рикошетом. И коротко рассказал о каждом из них. Выходило, что Иван Пеплов, к которому их вели, из этой парочки более опасный. Он раньше служил в полиции, потом попал в команду полковника Нигматулина, а после его смерти прибился к масловцам. «Жесткий, проницательный, хитрый, злопамятный, жадный» – так Пепла охарактеризовал Гривенный.

И его характеристика оправдалась на все сто процентов.

Пепел принял их у себя в кабинете, который находился в бывшем здании заводоуправления. Сейчас это здание использовалось процентов на сорок, а раньше все этажи были заполнены служащими, погруженными в работу. Целые леса уходили на то, чтобы обеспечить бумагой делопроизводителей завода. Бумага эта потом сжигалась в печах на дачах менеджеров или сдавалась в макулатуру. После прихода новой власти с бюрократией было покончено. И оказалось, что большая часть здания никому не нужна. Теперь верхние этажи стояли заброшенными. «До лучших времен», – говорили масловцы.

Иван Пеплов был полным мужчиной с масленым взглядом, лысой головой и толстыми пальцами, на которых красовались золотые кольца. Говорил он мягко и вкрадчиво, словно змей Каа из советского мультфильма, когда тот соблазнял бандерлогов. С самого первого слова Столбов почувствовал, что разговор не клеится. Он представился Археологом и сказал, что ему поручено общиной Пролетарского района обсудить сложившееся положение… Обрисовал ситуацию, в которую попали простые мирные граждане. Ходить под одной командой – вполне разумное решение, но чтобы одновременно три хозяина доили корову, то тут никакого молока не хватит. Пока Столбов говорил, он внимательно следил за собеседником. И через пару минут понял, что тому совершенно плевать на все слова гостя, на саму общину и ее жителей района. Масловцы готовы бодаться с остальными группировками за эту землю только для того, чтобы не прослыть слабаками, а вот входить в серьезное противостояние они не готовы. Так что по всему выходило, что им очень удобно то положение, в котором сейчас находился Пролетарский район. Значит, люди будут продолжать страдать и дальше…

Когда Столбов умолк, Пепел с минуту посидел молча, выпячивая нижнюю губу, словно тяжело размышлял о чем-то, и внезапно спросил:

– Вчера недалеко Пролетарского наш отряд постреляли. Ты имеешь к этому отношение?

Столбов покачал головой:

– Это ваши разборки. Они нас не касаются.

– Смотри, Археолог, Костыль очень не любит, когда кто-то его людей стреляет. Он тут же начинает злиться. Что же касается твоей просьбы… Мы готовы взять под свое покровительство Пролетарский район. Только вот с Шаманом, да с Тараканом тебе самому придется договариваться. Они нас слушать не станут. Так что если выпросите у них вольную, то милости просим к нам.

Пепел поднялся из-за стола, показывая тем самым, что аудиенция окончена.

У артельщиков и часовщиков Столбова ждал такой же прием. Ни Шаман, ни Таракан лично встречаться с ним не захотели, прислали своих заместителей. Те благосклонно выслушали обращение Археолога, но деликатно отвергли его. Мол, готовы взять под свое покровительство, только вы сами с нашими конкурентами договоритесь, а пока этого не сделаете, мы от своей доли в Пролетарском районе отказываться не намерены. Только у часовщиков заместитель Шамана, Никодим, предложил Археологу все бросить, разорвать контракт с пролетарскими и перейти к ним на службу. Он слышал про группу Археолога от серьезных людей и готов взять их на постоянную работу с солидным жалованьем и премиальными. Столбов, конечно, отказался. Одно дело на вольных хлебах счастье искать, другое дело под чьим-то началом ходить и зависеть от капризов командиров.

В общем-то Археолог ни на что другое и не рассчитывал. Глупо было надеяться, что после их визита кто-то из бандитов растрогается и откажется от своих притязаний на землю. И до войны из-за земли всегда распри возникали. Бывало, семьи ссорились, брат на сестру шел из-за пары лишних соток. Что уж говорить про новое время.

Но главную задачу Столбов выполнил. Ему было плевать на то, что скажут бандиты. Главное, осмотреться на местности, понять, какими силами они располагают, как выглядят их укрепленные штаб-квартиры и как они охраняются И эту задачу Дмитрий выполнил. Они побывали на бывшем сыродельном заводе, часовом заводе и в квартале артельщиков, который был огорожен высоким железным забором с колючей проволокой и дозорными пулеметными башнями. После осмотра всех новых достопримечательностей Углича у Столбова появилась информация к размышлению. Теперь надо было все основательно взвесить, обдумать и выработать план дальнейших действий. Одно он знал точно – переть в лобовую атаку против бандитских группировок чистой воды самоубийство. Надо придумать способ, как добиться относительной независимости Пролетарского района так, чтобы это было выгодно самим бандитам.

Если бы Столбов тогда знал, в какую клоаку он влезает, тысячу раз бы подумал над тем, продолжать ли ему выполнять контракт или уехать назад в деревню Юсово.

Глава 8

В прежнее время переезд из Ярославля в Углич занимал несколько часов. Широкая просторная дорога, маршрутные автобусы, ходящие по регулярному расписанию, да тысячи легковых и грузовых автомобилей, снующих туда-сюда. Теперь же дорога вымерла, и каждая машина на ней являлась легкой добычей, поэтому поодиночке никто не ездил. Если уж кто и отправлял товары из одного города в другой, то грузовую машину с товарами сопровождали несколько бронированных автомобилей с вооруженной охраной. Получался целый торговый караван с опознавательными знаками на бортах, чтобы разбойники видели заранее, кому принадлежит груз, и не рисковали понапрасну. Некоторые купцы пользовались услугами наемников из частной военной компании «Борей». Другие содержали собственных солдат, которые охраняли их маленькие феодальные государства, сопровождали торговые караваны и выполняли любые поручения своих работодателей.

Константин Долгов по прозвищу Два Пальца служил у купца Рассказова вот уже второй год. За все это время он видел самого купца раза три. Один раз на праздновании Нового года, когда всех сотрудников его конторы собрали в здании бывшего кинотеатра «Прометей», где стояли накрытые столы с едой и водкой. В основном Долгов получал приказания от одного из приказчиков Рассказова, Сергея Матюхова, который занимался всеми транспортными вопросами. До войны его назвали бы главным логистом. Логист организовывал торговые караваны, подбирал людей в охранение и проводил с ними разъяснительные беседы, направленные на подъем боевого духа и предотвращение хищения вверенного им имущества, да и просто потрепаться ради демонстрации всему миру собственной значимости было нелишне. С хищениями в караванах и на складах всегда вопрос стоял остро. Кражи были всегда, и никуда от них не деться. Воровали продавцы и охранники. Но в основном по мелочи. То тут банку тушенки украдут, то там мешка гречневой крупы не досчитаешься. Логист с этим активно боролся, потому что сверху на него давил Черномор. Раз в полгода точно кого-то ловили за руку и вешали на ближайшем суку. Как правило, это был кто-нибудь из новеньких, недавно поступивших на службу. Но воровство, несмотря на борьбу с ним, продолжалось.

О новом караване из Ярославля в Углич Долгов узнал за две недели до отправки от своего командира Сергея Леденцова. Было назначено время отбытия. На инструктаж Логиста Долгов откровенно наплевал. Накануне вечером он хорошо посидел на квартире у своего приятеля Сашки Еремеева, который служил в личной охране у купца Трихина. У Еремеева всегда собирались большие компании служивого люда. Выпивали много, но умело. Закуска всегда была аппетитной и в достатке. Часто в компании появлялись барышни, с которыми можно было за умеренную плату поразвлечься. Свеженькие, бойкие, словно только что выпорхнувшие со студенческой скамьи. «И где только Еремеев их находит?» – всегда удивлялся Долгов. Вот и в этот раз он весь вечер накануне инструктажа провел в компании очаровательной барышни по имени Ника. Хрупкая брюнетка с очаровательной улыбкой, чарующим голоском и большими грудями убаюкивала его всю ночь, а наутро он почувствовал себя опустошенным, словно винный погреб после солдатской пирушки. Голова трещала. И когда Еремеев увидел парня в таком виде, то сжалился и налил стакан водки в лечебных целях. Поэтому Долгов и пропустил инструктаж. В таком виде на глаза Логисту попадаться нельзя, а если он что спросит, то Серега Леденцов его прикроет, придумает убедительную легенду.

Вместо того чтобы идти в штаб, Долгов отправился прямиком в оружейку. Здесь он получил автомат Калашникова, пять дополнительных магазинов к нему и две осколочные гранаты. За выданное имущество он расписался в большой амбарной книге, которую ему развернул кладовщик.

– Два Пальца, куда собрался? На войну, что ли?

– Кто его знает, – равнодушно пожал плечами Долгов.

Голова болела меньше, но все еще гудела. Сейчас бы цитрамончику пару таблеток, все бы как рукой сняло. Только вот где их взять? Его личный запас давно кончился. А пополнить его он не успел. До аптекаря Алексеева идти далеко, да и времени нет. Знал бы заранее, другое дело.

– Ты смотри только рыбу гранатами не глуши, осколки потом хрен выберешь, – попытался пошутить кладовщик. Получилось плоско и неубедительно.

Долгов не ответил. Магазины рассовал по разгрузочному жилету, повесил на плечо автомат и отправился к складам, где сейчас грузилась их машина и стояли бронированные инкассаторские «газели» для охраны. Возле одной из машин курил, переминаясь с ноги на ногу, Витя Костров из их отряда.

– О, какие люди, Два Пальца собственной персоной. Чего Логист сегодня так рано всех отпустил? Это на него непохоже.

Долгов ответил не успел. Он подошел поближе, и тогда Костров получил ответ на свой вопрос в виде легкого спиртового шлейфа, который распространял вокруг себя Два Пальца.

– Блин, зараза, опять вчера у Еремы нализался? Аж завидки берут. Залезай в машину. Только не в первую. Там Леденец поедет. Он тебя в таком виде увидит – трещать начнет. Когда он появится, я скажу, что ты на месте.

Долгов скомканно поблагодарил Кострова и полез в машину на заднее сиденье. Подумал, что надо было утром водкой не похмеляться, а выпить пару стаканов кефира да зажевать чем-нибудь, чтобы запах отбить. Только было уже поздно коней на переправе менять. До Углича, однако, далеко. По дороге вся дурь выветрится. Ребята не сдадут, а Леденцов его только по месту прибытия увидит.

Долгов сел возле задней двери, зажал автомат между коленями и тут же задремал.

Разбудила его тряска. Машину кидало на кочках и выбоинах, словно они ехали не по асфальтированной дороге, а по горной охотничьей тропе. И до войны эта дорога не была образцовой. Здесь всегда хватало ям и ухабов, а уж после того, как мир утратил свою целостность, дорога превратилась в сущее испытание.

– Смотрите, Два Пальца проснулся, – раздался громкий голос Кострова у Долгова над ухом.

Прозвище Два Пальца Константин получил в самом начале своей карьеры. Имел он тогда привычку на любой приказ и распоряжение по неуставному отвечать: «Это мне как два пальца». Он тогда служил в наемниках, и никто на это внимания не обращал. Только вот командир их отряда все чаще стал его звать «Два Пальца». Вот так и прилепилось к парню это прозвище. И рад бы от него избавиться, только никакой возможности нет. С тех пор он сменил уже ни одно место службы, но рано или поздно обязательно попадался кто-то из старых сослуживцев, который радостно восклицал по привычке: «Рад тебя видеть, Два Пальца».

– Как там Леденец? Про меня не спрашивал? – спросил Долгов.

– Спрашивал. Как же без этого! Я его успокоил. Сказал, что ты уже бдишь на службе и все под контролем. Он мужик не дурак, так что в Угличе тебя ждет трепка. Лучше морально заранее приготовься, – посоветовал Костров.

Долгов обвел взглядом салон машины. Напротив него сидели Сёма Глушков, Владик Стюрев и Олег Бакушин. Рядом с Костровым расположился Артем Сберегаев. Вот и вся их команда.

Со Стюревым и Бакушиным Долгов приятельствовал. В команде они появились практически одновременно, с разницей лишь в несколько недель, поэтому быстро сдружились, вместе осваивались на новом месте, частенько проводили время в трактире «У Борова», где обычно собирались служивые люди. Стюрев до войны служил в ВДВ, а на гражданке возглавлял одну из частных охранных контор. Бакушин, напротив, к воинскому делу никакого отношения не имел. До войны он работал сварщиком на заводе, имел высший разряд. Оружие его взять в руки заставила необходимость. Чтобы выжить, пришлось научиться хорошо стрелять. А потом парень вошел во вкус. Сколько раз звали его обратно в сварщики – хорошие специалисты всегда нарасхват, – только он и раньше-то работу свою недолюбливал, а теперь от нее воротить стало.

Семен Глушков в их отряде появился недавно. Его взяли вместо молодого парня, который погиб, нарвавшись по-пьяному делу на нож. Дело быстро замяли. Глушков, совсем еще юнец, лет восемнадцать от силы, еще не успел себя зарекомендовать в деле. Это был его первый боевой выезд.

С Артемом Сберегаевым Долгов пару месяцев назад поссорился и с тех пор не разговаривал. Ссора вышла пустячная. На посиделках у Еремеева они барышню одну не поделили. Артем хорохорился, что он ее первый заметил. Долгов не уступал. Наговорили друг другу лишнего, а извиниться по трезвости гордость не позволяла.

И только Костров со всеми поддерживал дружеские отношения. С ним вообще казалось невозможно было поссориться, настолько добродушным и компанейским он был.

Рейд не предвещал ничего плохого. Выезд как выезд. Один из сотни подобных. Ребята сидели друг напротив друга и трещали обо всем на свете – о бабах, о ценах, о смысле жизни… Вспоминали свою прежнюю жизнь, травили байки из прошлого. Все это Долгов слышал уже тысячу раз, и эти истории обрыдли ему по самое не могу. В последнее время ему все надоело. Он устал от одинаковой, скучной, сытой жизни при жирном купце. Жирным не в плане толщины его живота, а в плане величины его кошелька. Одинаковая картинка окружающего пейзажа Константину осточертела. Хотелось сорваться с места и уехать куда подальше, увидеть что-то новое. Вот поэтому в последнее время он и пил так много, чтобы заглушить свою тоску. Мужики утверждали, что это кризис, порожденный бессмысленностью существования, и пережить его можно, только ударившись во все тяжкие. Долгов плевать хотел на все эти мудреные термины. Он жил так, как ему хотелось, не задумываясь о дне сегодняшнем и не сожалея о дне вчерашнем.

До Углича оставалось меньше часа езды, когда по ним ударили. Взрыв сотряс окружающее пространство. Машину подбросило, и Огнецов, сидящий за рулем, чудом сумел удержать ее на дороге. Затарахтели автоматные очереди. Пули защелкали по бортам машины. Стюрев громко и смачно выругался. Сберегаев крепко приложился головой при прыжке машины о крышу и прикусил язык. Теперь он держался правой рукой за голову и шипел от досады.

Долгов очнулся от спячки. Неожиданно даже голова прошла. Константин вцепился руками в автомат как в спасательный круг и пытался разглядеть, что происходит впереди на дороге.

Где-то слева опять жахнул оглушительный взрыв. Огнецов крутанул баранку влево, и машину сильно занесло. Инкассаторский сейф на колесах перевернулся, и бойцы посыпались друг на друга. Машина легла на крышу, колесами вверх, и замерла. Повсюду слышались выстрелы.

Стюрев первым оказался у задней двери и стал ее открывать. Остальные ребята распределились возле бойниц, высунули наружу стволы автоматов и стали бить, ориентируясь на звук. Видимость в салоне была нулевая. Дверь зажало. Наконец Стюрев справился с дверью, распахнул ее, первым выскочил из машины и словил автоматную очередь в грудь. Не спас даже бронежилет, который каждый боец в обязательном порядке надевал перед выездом. Выронив автомат, Стюрев упал на спину. Его мертвые глаза обиженно смотрели на грязное, все в грозовых тучах небо, словно вопрошали Творца, как Он мог такое допустить.

Долгов увидел убийц Стюрева. Они спрятались за поваленным деревом. Двое парней в белых куртках и черных вязаных шапках. Неужели на них напал Белый рой? Давно о нем ничего слышно не было. Долгов вскинул автомат, прицелился и дал короткую очередь поверх дерева. Белые братья тут же спрятались. Ни одна пуля их не задела. Через четверть минуты ответная очередь прошлась по бортам машины. Часть пуль ушла в салон, слава Творцу никого не задев. На головы бойцов посыпались клочья обивки и поролона из сидений.