Кремль 2222. Царицыно

– Включи лифт.

– Ответ отрицательный.

– Почему?

– Запасы электроэнергии находятся на критически низком уровне – менее одного процента. Угроза полного обесточивания через два часа семнадцать минут.

Я задумчиво почесал голову. Теперь понятно, почему свет тусклый.

– Принято. Сообщи, кроме меня в здании есть другие люди?

– Ответ отрицательный.

– А куда они делись?

– Вопрос не понят.

– Куда делся технический персонал лаборатории?

– Требуется уточнение: имеется в виду люди или кибернетические устройства?

– Люди, – тоскливо пояснил я.

– В моей памяти отсутствует данная информация.

– Понятно, – протянул я. – Вижу, с тобой каши не сваришь.

К счастью, робот не стал уточнять эту идиому.

Я указал на лифт:

– Мне необходимо проникнуть в шахту. Знаешь способы?

– Это опасно, – предупредил робот.

Видимо, в него вшили инструкцию технике безопасности.

– Я в курсе. Но гораздо опаснее оставаться здесь, если через два часа всё отключится.

Он не стал спорить, оставшись стоять безучастным истуканом. Ну да, его мои проблемы не интересовали.

Я зашёл с другой стороны, снова указал на створки дверей.

– Раздвинь их.

Робот ухватился манипуляторами за дверки и принялся вскрывать лифт как раковину моллюска. Я с интересом наблюдал за его действиями. Силушки в нём было заложено немало, довольно скоро преграда поддалась. Образовался проём, в который я мог ввинтиться без особого труда.

– Хватит.

Мой новый слуга откатился в сторону.

Я сунулся в проём, оглядел тёмный колодец. Взгляд зацепился за правую стенку, по ней тянулись вверх металлические скобы.

Надеюсь, они идут до поверхности. Подниматься по ним куда удобнее, чем подтягиваться по лифтовому канату. Он наверняка весь в смазке, и подъём гарантировано превратится в подвиг.

– Прощай, Вонючка! – сказал я и дотянулся до ближайшей скобы. Она была холодной и ребристой. Я подёргал несколько раз – кажется, держится прочно и способна выдержать мой вес.

– Риск – дело благородное, – вслух произнёс я.

Наверное, поддерживал сам себя, ведь роботу мои сентенции до лампочки.

Медленно стал взбираться, молясь, чтобы не сорваться и не загреметь в шахту. Кто знает, насколько мягким будет приземление? Если лифт внизу, приземлюсь на крышу, а если вверху… то меня ждёт весьма жёсткая посадка. Что обычно находится в самом низу? Пружины, рессоры и прочие амортизаторы? Никогда прежде этим не интересовался и не горю желанием познать опытным путём.

Скобы, смахивающие на гигантские канцелярские скрепки, не подводили. Я был всё ближе к поверхности и, наконец, добрался до площадки подъёмного механизма. Она располагалась в небольшой комнатушке. К сожалению, здесь не имелось окон, но я прикинул, что по логике вещей нахожусь на чердаке «пакгауза».

Лифтовую не запирали, и я покинул её через дверь, которая открывалась с душераздирающим скрипом. Далее меня ждал спуск по бетонным ступенькам и очередной подозрительно длинный коридор. Он привел меня в незнакомое помещение, смахивающее на отсек подводной лодки. Во всяком случае, следующий выход был вертикальным, его прикрывал люк с характерным затвором в виде колеса. Если не ошибаюсь, он называется кремальерным.

Хорошо, что за время скитания по коридору глаза постепенно привыкли к темноте, и я мог ориентироваться не только на ощупь. Повернув колесо, раздраил люк. В лицо сразу ударил резкий порыв свежего воздуха. Он пьянил мозги и кружил голову.

Чувствуя себя водопроводчиком, выбрался наверх. Хорошо-то как! Естественный свет небесного светила, ласкающее дуновение ветерка. И кстати, сама атмосфера непривычная. Определённо, тут как-то иначе дышится. Лёгкие заработали в полную мощность. Да уж, с кондиционированным воздухом не сравнишь. Но и на вечную загазованность Москвы не похоже. Больше напоминает лесной, без всяких техногенных примесей. Неужели за год решили проблему с вредными выбросами? Молодцы, нечего сказать!

Осталось определиться с направлением. Буду искать господина Сергеева, чего бы мне это ни стоило.

Глава 5

Похоже, я оказался в промзоне, причём заброшенной и довольно давно. Иначе объяснить царившее вокруг запустение было невозможно. Непонятные здания, облепленные доверху густой зелёной растительностью, растрескавшийся асфальт, который фактически смешался с землёй и мало чем от неё отличался.

Через трещины пробивались ростки абсолютно незнакомых цветов. Местами они шевелились и явно не от ветра.

Видимо, у меня совсем плохо с ботаникой, потому что в голове даже смутных ассоциаций при виде этого «гербария» не возникло. Не знал, что у нас в мегаполисе такое произрастает. Чудеса и только!

– Ромашки спрятались, поникли лютики, – тихо пропел я, хотя всё было с точностью до наоборот: растения просто пёрли изо всех щелей и не собирались предаваться унылому увяданию.

Обстановка напрягала меня всё сильнее. С каждым шагом становилось ясно, что я нахожусь где угодно, но только не в привычной Москве. Ну откуда взяться этому буйству растительности, причём порой весьма экзотической? Мы что, в джунглях живём? Определённо в иных географических широтах со своей специфичной флорой (это мы ещё до фауны не добрались).

А почему увиденные вдалеке высотки либо покрыты с первого до последнего этажа зелёным ковром (И это не аллегория! Да, травка-муравка, но блин, откуда она взялась такая вся из себя загадочная?), либо являют собой ожившую иллюстрацию из документальной книги про сталинградскую битву: не дома, а груда развалин.

И главное – никаких звуков цивилизации: шума транспорта, человеческих голосов, рёва пролетающих самолётов… Ничего!

Может, у меня стресс, вызванный длительным пребыванием в анабиозе? Или просто крыша поехала? Ещё вариант: сплю и вижу сон («И снился Геку странный сон как будто ожил весь вагон…[4 - А. Гайдар. «Чук и Гек»]»)? Ущипну себя для проверки! Вдруг проснусь?

Стоп! Надо взять себя в руки. Даже если всё, что я вижу – плод больного воображения, всё равно необходимо вести себя как обычно. То есть принимать всё как объективную реальность.

Раньше территория исследовательского центра была опоясана бетонной стеной: не такой внушительной, как некоторые рублёвские, но нахрапом точно не возьмёшь. Сейчас же от неё остались одни воспоминания, будто утюжили техникой. Что же здесь было? Техногенная катастрофа вроде Чернобыля (я даже поёжился, представляя, как хватаю дозу радиации)? Пожалуй, нет – вон, в украинской Припяти дома нетронутыми остались, а тут руины. Нашествие зомби? Бр, надо было поменьше фильмов Ромеро смотреть. Лезет в башку всякая чушь.

Что в сухом остатке? Война. Третья Мировая… Тогда тут должны были вовсю отбомбиться ядрёными бомбами, остались бы кратера вроде марсианских, мириады тонн пепла… Нет, не хочу об этом думать.

Короче: произошла неведомая хрень, в результате которой часть Москвы оказалась разрушена. И что теперь? Правильно, искать людей. Я выжил, значит, и другие уцелели. Найду их, узнаю, что произошло, дальнейшие действия спланирую исходя из полученной информации.