Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

Одна за другой на центральных улицах и площадях, возле вокзалов и рынков, на автобусных остановках и просто свободных местах стали появляться разнотипные деревянные и металлические будки, торгующие самым разнообразным товаром. Культура торговли, за которую десятилетиями билась советская власть, была сметена одним ударом. В Нижнем Новгороде первые «комки» появились в начале 1992 года на Московском вокзале, затем, вопреки протестам части общественности, их начали ставить во всех районах. И действительно, к чему все эти советские универсамы, универмаги, гастрономы, галантереи и т. п. Нашел подходящее проходное место, поставил киоск и торгуй себе. Плохо пошла колбаса, не беда, завтра перейдем на джинсы. Джинса не пошла – водку выставим! Вот он, настоящий рынок!

Стоит отметить, что, несмотря на введение свободных цен, губернатор Немцов все же решил на какое-то время сохранить и «советские пережитки», то есть талоны. В частности, область централизованно закупала сахар и по-прежнему распределяла его по карточкам. У граждан был выбор – стоять по старинке в очередях за жизненно необходимым товаром по госцене либо свободно покупать его в других магазинах, но вдвое дороже. При этом «твердая» цена устанавливалась непосредственно областной администрацией. «Если отменить талоны, цены сразу будут взвинчены, и это не обойдется без серьезных последствий, – так комментировали необходимость сохранения талонов чиновники. – Поэтому о полном отказе от талонов говорить пока рано».

Еще одной давно забытой приметой времени стала мойка автомашин. В смысле не камера с рабочими, шлангами, а толпа детей, моющих автомобили на улице. Советская власть много лет боролась против детского неквалифицированного труда. Еще в 30-40-х годах на улицах можно было встретить детишек, занимавшихся чисткой обуви, акробатикой, пением и другими «пионерскими калымами». В основном это были беспризорники, детдомовские и подростки из малообеспеченных семей. В эпоху «развитого социализма» это некрасивое явление вроде бы извели. А газеты постоянно писали о том, как американские школьники вместо учебы вынуждены подрабатывать… И вот детский уличный труд снова вернулся в нашу жизнь. «Пацан остался явно недоволен, – рассказывал один из клиентов детской автомойки на улице Родионова. – Мне даже показалось, что он выругался. А то… Какой-то червонец за машину. „Двадцатка“ еще куда ни шло, но червонец! Впрочем, слишком долго переживать было некогда, потому что на моечный пятачок уже заворачивала очередная машина. Словно мошкара, мальчишки облепили жигуль и бежали рядом, пока тот не остановился.

– Петька, наша! – заорал один и призывно замахал руками своему напарнику. Как говорится, кто успел – тот и съел».

Утром, уже начиная с 7:00, на эту площадку (рядом была колонка с водой и большая магистраль – стратегическое место!) стекалась толпа подростков, в среднем 12–13 лет. Хотя встречались на мойке даже семилетние школьники! Как правило, это младшие братья помогали старшим в нелегком труде. Ведь на помывку автомобиля вручную уходило порой от 30 до 50 минут. На этом стихийно возникшем рынке тотчас возникли свои особенности. Если обычные водители, владельцы «жигулей» и «москвичей» платили максимум 20–25 рублей, то владельцы иномарок и водители-«южане» могли выложить и стольник. Поймать такого клиента считалось у детворы большой удачей. Общество разделилось во мнении об этом новом явлении. Одни считали, что дети молодцы, родителям помогают, себе на мороженое (ну или на пиво с куревом) зарабатывают. Другие, напротив, тяжело вздыхали при виде подростков с ведрами. Докатились, мол. Вот он – звериный оскал капитализма! А еще над Америкой смеялись…

У бывшей советской, а теперь российской молодежи в этот период вообще происходила, так сказать, смена приоритетов. Конечно же это явление возникло не «вчера» и не после распада СССР. О тревожных тенденциях, когда комсомольцы променивали Павку Корчагина на джинсу и порнуху, а комсомольские песни на тяжелый рок и шансон, писали уже при генсеке Черненко, а потом и в годы перестройки. Уже тогда ношение пионерских галстуков и комсомольских значков у многих превратилось в простую формальность и традицию, когда по утрам рассказывали с серьезным лицом на уроках про подвиги вождей «комсы», а по вечерам курили в кустах и пили пиво. Ну а теперь, когда старую идеологию признали утратившей силу, молодежь стала открыто приобщаться к «западным ценностям». В самом простом их понимании.

«Все мои друзья развлекаются, кто как может, – писала в молодежную газету „Ленинская смена“ 18-летняя Наташа. – Секс, выпивка, таблетки, наркотики. И я не хочу от них отставать – в жизни надо попробовать все. У меня есть постоянный парень, но я знаю девчонок, которые ходят по рукам – и без претензий. Из наркотиков сейчас чаще всего курят шмаль (травка, обычно конопля). Дешево (70 рублей спичечный коробок) и легко достать. Если „залечу“, то сделаю аборт. Сейчас даже такого понятия „просто гулять“ нет. Ни один парень не будет „без этого“». «Я стараюсь быть как все: пью, курю, – признавалась 15-летняя Ира. – Но все меня хамят из-за плохой одежды. В школе училась плохо, меня тошнило от уроков. Если я никуда не устроюсь, то пойду в проститутки. Парня у меня нет». Правда, были и те, кто не соглашался с указанными девицами. «Мне трудно понять 15-16-летних девушек, которые объясняют близость со своим парнем тем, что они до смерти любят друг друга, – писала в газету 16-летняя Тамара. – Ведь если молодой человек действительно любит, то он и относится к своей девушке бережно и внимательно. Я знаю, что таких юношей меньше, чем тех, которым от нас нужен только секс. Но ведь они есть!» И действительно, говорить о том, что в то время «моральное разложение» шло повсеместно и касалось всей молодежи, нельзя. Автор сам вырос в среде, где до 16 лет толком не знали, что такое секс, а даже когда узнали, не помышляли о том, чтобы им вот прямо сейчас заняться.

Ну а пока подростки рассуждали о том, надо ли идти учиться в вузы или лучше пойти более «современным» путем – в бандиты и проститутки, взрослых больше волновало, как свести концы с концами. В самом тяжелом положении оказались бюджетники, привыкшие всю жизнь находиться на иждивении государства и всецело доверять ему свою судьбу. Зарплаты своевременно не индексировались, да еще и задерживались. В мае 1992 года волнения охватили учительскую среду. Труд педагогов и в СССР оплачивался весьма скромно, а в новой России их и вовсе бросили на произвол судьбы. И тут всю страну потрясла новость о готовящейся всероссийской забастовке учителей. Не являлась исключением и Немцовская губерния. «Уже и средства массовой информации известили о намеченной на 22 мая забастовке, – писала „Ленинская смена“. – Что же, Нижний поддержит коллег? Решение нижегородского учительства – из уст председателя координационного комитета по защите социально-экономических прав педагогических работников Константина Кожевникова:

– Решение о предстоящей забастовке мы находим неудачным, неэтичным и безрезультатным. У школьников переходные и выпускные экзамены. Воспользоваться этой ситуацией для решения своих проблем? В конце концов выход все равно найдут, и экзамены примут учителя, отказавшиеся от участия в забастовке. Следующий наш аргумент – зачем лишний раз поднимать людей, лишний раз их разочаровывать?»

Забастовка учителей в Нижегородской области действительно не состоялась. Одной угрозы оказалось достаточно, чтобы Немцов и Бедняков решили вопрос об увеличении платы за классное руководство, проверку тетрадей и кабинет сразу в три раза. Некоторые районы области обещали педагогам компенсацию за питание. Также возникла идея создать с помощью «коммерческих структур» города некий Фонд образования. Вроде как биржи и новоявленные коммерсанты будут скидываться, кто сколько сможет, а полученные средства пойдут на финансирование отдельных школ и «творчески работающих учителей». Эдакое капиталистическое стимулирование лучших педагогов. Одним словом, проблему удалось кое-как решить в духе времени, немного увеличив зарплату и раздав обещания.

Пассажиры-оборотни и «автобусно-полевые суды» Немцова

Одной из первых серьезных проблем, с которой столкнулся губернатор Немцов, был начавшийся упадок общественного транспорта. Город Горький всегда был очень сложным в плане обеспечения пассажирских перевозок.

Растянувшийся по двум берегам Оки и разделенный ею на две отдельные части, он, помимо всего прочего, был «разрезан» еще и железной дорогой, а также многочисленными речушками, оврагами, что к тому же усугублялось большим перепадом высот и большой удаленностью центральной исторической части от густонаселенных окраин. Поэтому ни многочисленные трамваи, ни троллейбусы долгие годы не могли обеспечить перевозки, основную тяжесть традиционно брали на себя автобусы.

Временем наибольшего расцвета автобусных перевозок в Горьком стал конец 80-х годов. К этому времени общая протяженность линий в городе достигла 500 километров. Ежедневно на них выходило около 850 автобусов, в том числе 330 из 1-го автобусного парка (ГПАП-1), который всегда являлся своего рода флагманом общественного транспорта. За сутки автобусы выполняли в среднем 4600 рейсов и перевозили по 400 тысяч пассажиров. При этом количество маршрутов к 1990 году достигло восьмидесяти восьми. Для сравнения: в том же 1990 году в Горьком насчитывалось всего 20 троллейбусных, 19 трамвайных маршрутов и 22 маршрутных такси. Кстати, в 80-х годах ГПАП-1 был одним из лучших в стране. Достаточно сказать, что именно этому предприятию доверяли транспортное обслуживание таких мероприятий, как Фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1985 году и Игры доброй воли 1986 года.

Однако столь высокая интенсивность перевозок приводила к быстрому износу подвижного состава, который требовалось постоянно обновлять. Основные магистральные и экспрессные линии обслуживались венгерскими «икарусами», в том числе большой вместимости, которые с конца 50-х годов поставлялись из дружественной Венгрии. Это были надежные и вместительные машины, которые, правда, не имели отопления салона. В холода людям, которые набивались в «икарусы», как сельди в бочку, приходилось буквально греться друг о друга. Из-за этого автобусы данной марки порой звали «скотовозами». В начале 90-х годов из-за экономического кризиса и распада СССР ситуация с транспортом стала стремительно ухудшаться. Закупки новой техники постепенно сокращались, административный контроль за работой предприятий ослаб, а водители, в свою очередь, выживали как могли. В моду вошли и всевозможные хулиганства, автобусы (даже не переполненные) постоянно проезжали остановки, высаживали пассажиров не доезжая их или же, наоборот, проехав метров на пятьдесят дальше и т. д. Многие калымили, причем совершенно нагло. Например, было в Нижнем Новгороде два почти одинаковых маршрута: 40C и 60Э. Только у второго остановок было поменьше, зато проезд стоил вдвое дороже. Экспресс же! По городу с ветерком. Так вот большинство водителей с 40-го попросту ставили трафарет с номером 60 и ехали «экспрессом». В итоге маршрут тот же, билетов продано столько же, а выручка вдвое больше! Половина, соответственно, себе в карман. Ну а водители-лентяи порой просто снимали маршрутоуказатели и гнали от конечной до конечной порожняком.

Кроме того, в целях извлечь дополнительный заработок, шоферы экспрессов придумали еще одну дополнительную услугу – остановка по требованию за 10 рублей. «Как выяснилось, это была чистой воды самодеятельность водителей, незаконно клавших эти деньги в собственные карманы, – сообщали СМИ, когда афера была наконец раскрыта. – Ответственные за это лица получили суровую взбучку и клятвенно заверили, что подобное больше не повторится». Придумали свой «калым» и водители междугородних автобусов. Дело в том, что согласно действовавшим правилам на внутриобластных рейсах следовало перевозить пассажиров только сидя. Однако многие водители соглашались посадить людей и стоя, но при условии, что билет они не получат. Мол, в случае чего я не виноват. А всю выручку за «лишних» тоже клали в карман. В итоге областной администрации пришлось издать специальное распоряжение о том, что возить стоячих все-таки можно, но только с их согласия. И билет им тоже полагается. А для проверки в область пришлось отправить «летучие» отряды контролеров.

«Пришла весна, а транспорт у нас по-прежнему работает в „зимнем“ режиме – все хуже и хуже, – писала пресса. – Обещанные губернатором области „уже весной“ двести „икарусов“ до сих пор не маячат даже на горизонте».

Ко всему прочему еще и водители автобусов в апреле заявили о подготовке к забастовке. А это, пожалуй, было даже хуже, чем аналогичная акция учителей. Личного автотранспорта у народа тогда было совсем мало, а троллейбусы и трамваи попросту не могли перевезти даже половину пассажиров. Практически полный коллапс! Главным требованием шоферов было, разумеется, повышение зарплаты. Причем сразу вдвое. И это притом, что те в общем-то и так не бедствовали и, к тому же, всегда имели возможность подкалымить. То билеты «левые» продадут, то топливо сольют. Тем не менее средняя зарплата в 2631 рубль (даже недавно увеличенная зарплата врачей оказалась в полтора раза меньше) водителям автобусов казалась ничтожно маленькой.

Немцов и председатель областного Совета Евгений Крестьянинов и тут пошли на уступки, выполнив требования шоферов почти полностью. С 1 мая они начали получать уже 5 тысяч рублей. Однако тем и этого показалось мало, и они потребовали повысить зарплату еще раз! Причем в одном из парков просили сразу 8 тысяч, а в другом и вовсе 12. В противном случае товарищи снова грозили забастовкой. Но на этот раз Немцов на шантаж не поддался, заявив, что деньги нужны не только водителям. В итоге намеченная на 12 мая предупредительная забастовка все-таки не состоялась, так как в водительской среде, поначалу настроенной единодушно, начался раскол. Большинство решило, что готово работать пока и за пять «штук».

Решив проблему с зарплатами и забастовками, Немцов активно взялся за пополнение автобусного парка. Первым серьезным мероприятием в этом направлении была организация сборки автобусов ЛиАЗ-677М на Борском авторемонтном заводе. Это позволило уже летом 1992 года стабилизировать положение в 3, 4 и 5-м автобусных парках (всего их в полуторамиллионном городе насчитывалось шесть). Однако флагман – 1-й автопарк – стремительно сдавал свои позиции. В итоге Немцов договорился о поставке 41 «икаруса» из Венгрии. Первые 15 машин прибыли в Нижний Новгород в начале сентября и были распределены по самым востребованным маршрутам. Кроме того, автобусные парки получили большую партию запчастей, что позволило отремонтировать и ввести в строй сразу сотню ранее вышедших из строя «икарусов».

Пополнение автобусного парка совпало с еще одним немцовским нововведением. Дело в том, что в конце лета губернатору пришла в голову очередная авантюрная идея. Он решил первым в стране внедрить в общественном транспорте безналичную систему оплаты проезда. Конечно, никаких электронных проездных тогда и в помине не было. Суть нововведения состояла во внедрении так называемых проездных карточек. На один, пять дней или на месяц. Купив, скажем, карточку на все виды транспорта на сутки, можно было ездить по ней с неограниченным количеством пересадок. Возможность оплатить проезд наличными в автобусе или трамвае сохранялась, но цена такого билета была в полтора раза выше, чем безлимитной карточки. Тем самым Немцов пытался изжить извечную проблему воровства части выручки водителями. Попутно по приказу губернатора были введены поистине драконовские меры для безбилетников. Таковые ежегодно «надували» транспортные предприятия на сотни тысяч рублей. С «зайцами» боролись начиная с 60-х годов, их ловили и контролеры, и комсомольские дружины, и милиционеры, но проблема все равно не решалась. Кто-то просто катался бесплатно, другие бросали в кассы самообслуживания меньше положенного и отрывали билетики. В общем, до Немцова общественный транспорт обворовывали все, кому не лень! И водители, и пассажиры.

«Как известно, с началом осени вступили в действие билетные карточки, дающие право проезда в автобусах на один день, пять дней, один месяц, – рассказывала статья „Жить стало лучше и веселей!“. – Однако однодневные карточки были расхватаны пассажирами с самого утра. И те, кто не успел их приобрести, вынуждены были покупать билеты по 3 рубля, что гораздо накладнее, чем покупать карточки. Пикантности ситуации прибавлял тот факт, что для „зайцев“ действительно наступили плохие времена: в контролерах нынче работают не бабушки пенсионного возраста, как было раньше, а сотрудники милиции и прочие крепкие парни. Тех же безбилетников, кто отказывается на месте выложить 30 рублей штрафа, контролеры имеют полное право доставить в парк и взыскать с них в законном порядке уже 2 тысячи». А по тем временам это было практически ползарплаты, а то и больше! В первые недели действительно возникали определенные перебои с продажей проездных карточек, но потом процесс удалось отладить.

Косвенно помогали Немцову и самостийные «народные контролеры». Все-таки «лихие девяностые» на дворе! Ужесточение контроля за безбилетниками породило новый вид криминального бизнеса – лжеконтролеров. Крепкие парни попросту выходили на конечные остановки, нацепляли красные повязки, как у дежурных учеников в школе, и поджидали троллейбус или автобус. Когда тот подъезжал, каждый член «бригады» брал на себя одну из дверей и задерживал безбилетников. Потом с испуганных граждан требовали немедленно оплатить штраф. Если денег при себе не было или пассажиры отказывались платить, то в лучшем случае им угрожали, а потом все-таки отпускали с миром. А в худшем могли отобрать «в залог» часы или другую ценную вещь. Мол, найдешь деньги – приходи. Причем происходили такие сцены не только на рабочих окраинах, но и прямо в центре города, в двух шагах от областной администрации! Там долгое время орудовала банда во главе с Андрюшей-контролером. И никому, как правило, не приходило в голову пожаловаться в милицию или в парк, ведь человеку нужно было и дальше на этом троллейбусе ездить, мало ли чего. Такое было время.

Если безбилетнику удавалось выйти из схватки с «контролерами» без потерь, понятно, что желание еще раз прокатиться «зайцем» у него заметно убавлялось. Водители, разумеется, тоже нередко были в доле. К примеру, лжеконтролеры во время проверки в маршрутных такси (тогда они тоже были государственными) собирали у испуганных пассажиров все билеты, а потом возвращали шоферу, который продавал их по второму разу. Но выработавшаяся десятилетиями привычка у части народа ездить на транспорте бесплатно все же искоренялась медленно и не сразу. Порой охота на «зайцев» приводила к целым дракам и побоищам.

Доходило до того, что вполне приличные на вид дамы и мужики с остервенением бросались на контролеров, душили и даже кусали их! Эдакие пассажиры-оборотни. На работе и дома вроде приличные люди, а при виде красной повязки с надписью «Контроль» вдруг зверели и впадали в дикое бешенство!

«Результаты этого новшества превзошли все ожидания, – писала „Ленинская смена“ в начале октября. – По сравнению с августом доходы от перевозок за сентябрь возросли почти на 50 процентов. Случилось это прежде всего потому, что удалось ликвидировать длинную цепочку воровства денег, начиная от пассажиров, отрывающих билеты, не бросая денег, и кончая „несунами“ в автопарках. Ведь только по старым ценам 1991 года подобные убытки составили около 10 миллионов рублей. Что касается безбилетников, то конфликты между ними и контролерами, похоже, перерастают в настоящую войну. Последние на днях рассказали жуткие вещи о сломанных ребрах и прокушенных руках, которыми приходится платить за контакт с безбилетниками. О том, что с тех „зайцев“, которых все же удается доставить в милицию, взимается 3 тысячи рублей за отказ платить штраф и 742 рубля за простой автобуса – эти деньги якобы отрабатываются „неплательщиками“ на ночном строительстве дорог в Верхних Печерах. Официальные лица этого не подтверждают, однако то, что за последнее время только на водителей совершено 9 нападений с целью отобрать выручку или заставить их ехать туда, куда хочет „клиент“, – факт».

«Купив „простую“ двухрублевую карточку, не пытайтесь проехать по ней в экспрессе, – предупреждали СМИ. – Львиная доля конфликтов возникает именно из-за этого. „Правила проезда“, висящие в каждом автобусе, во многом устарели… Если из-за строптивого поведения „зайца“ приходится снимать с линии автобус и везти на нем провинившегося в милицию, автопарк может предъявить пассажиру иск за простой автобуса (себестоимость часа движения – 740 рублей)».

Правда, по-настоящему страшные времена для безбилетников длились совсем недолго. Уже осенью, после вступления в силу нового Закона о милиции, ее сотрудники утратили право взимать штраф за безбилетный проезд. Теперь это могли делать только контролеры. Всякого рода дополнительные поборы также были запрещены, а штрафовать за простой транспорта мог только суд. Так что «зайцам» отныне грозил лишь штраф в 50 рублей от «официальных» контролеров и разные неприятности от «неофициальных». Впрочем, немцовские «автобусно-полевые суды» так сильно напугали народ, что в течение нескольких следующих лет ездить на автобусах бесплатно стало как-то немодно. Позднее пришлось вновь ввести на транспорте кондукторов, которых благополучно изжили в 70-х годах, перейдя на кассы самообслуживания и талоны. Эти бабульки контролировали наличие карточек и обилечивали тех, у кого таковых не было.

Конечно же эти нововведения оценивались по-разному и были во многом спорными. Финансовый вопрос осложнялся тем, что трамваи и троллейбусы находились в подчинении у города, а автобусы – у области. Возникали вопросы, как делить полученные деньги и т. д. Предприятия, привыкшие работать за выручку и в соответствии с ней регулировать выпуск транспорта на линии, фактически лишились прямого стимула работать. Напротив, при безналичной и обезличенной (пассажиры платили как бы в общий котел, а не конкретному перевозчику) системе оплаты стало выгодно попридержать машины в парке, сэкономив на бензине и запчастях. Красть действительно стали меньше, зато народу пришлось порой часами стоять на остановках в ожидании транспорта.

Кроме того, Немцов одним из первых в стране ввел бесплатный проезд на общественном транспорте для инвалидов I и II групп. Новая льгота, призванная поддержать эту категорию граждан, распространялась на все виды транспорта, кроме маршрутных такси. Причем для проезда инвалиду требовалось только показать соответствующий вкладыш в пенсионном удостоверении, дающий право на эти льготы. В дальнейшем список льготников стал быстро пополняться. Немцову очень понравилось принимать подобные популистские решения, благо они не требовали немедленных расходов из бюджета. То же самое происходило в те годы и в правительстве. Уже к середине 1994 года треть пассажиров будет ездить на муниципальном транспорте совершенно бесплатно. При этом возмещать предприятиям убытки и выпадающие доходы почему-то никто не собирался или как минимум не торопился. В последующие годы данное несоответствие росло как снежный ком, во многих городах привело к полной ликвидации социального транспорта, а в самом Нижнем Новгороде к его глубокому кризису. Но тогда, в начале 90-х, до этого еще было далеко…

Несмотря на все улучшения и меры по закупке автобусов, ситуация с общественным транспортом не только не улучшалась, но, напротив, продолжала ухудшаться. Дело в том, что, идя навстречу рыночной экономике, Верховный Совет России принял ряд антимонопольных законов. Которые, в частности, запретили прямое административное вмешательство в работу предприятий, в том числе государственных. Если раньше первый секретарь обкома или председатель облисполкома мог в любой момент вызвать на ковер директора «Пассажиравтотранса» и устроить ему разнос, то теперь все вроде как решал рынок. Все изменилось. Все полномочия: контроль за выходом автобусов на линию, наказания за самоволки проштрафившихся водителей – были отданы в автопарки. А последние оказались вовсе не заинтересованы в большом выпуске машин на линии, так как деньги они получали не за количество рейсов, а соответственно расходам. Совершенно без контроля остался и процесс списания старых автобусов. В былые годы предприятия берегли каждый старенький ЛиАЗ и «икарус» и выпускали их, пусть даже на короткие маршруты, пока они еще могли ездить, а теперь держать в парках «всякий хлам» оказалось невыгодно. Ибо это увеличивало расходы на ремонт и содержание, а также увеличивало штат ремонтников и фонд их зарплаты. Поэтому, в то время как Немцов, используя свои связи, с трудом выискивал, где бы еще купить 20–30 автобусов, парки стремительно избавлялись от еще не выработавших свой ресурс машин. «Из-за действий Верховного Совета мы теперь практически лишены возможности влиять на ситуацию, – жаловался Немцову гендиректор ПО „Нижегородпассажиравтотранс“ Евгений Дедиков. – Мне регулярно приходится отчитываться перед депутатами, не наказываю ли я, не дай бог, водителей». «Получается, что мы с огромным трудом достаем им автобусы, а они их списывают?!» – возмущался в ответ Борис Ефимович. И это действительно было так.

В начале зимы 1992 года пассажирский транспорт продолжало лихорадить. Несмотря на рост доходов, из-за высокой инфляции постоянно не хватало денег на топливо и зарплату. Доходило до того, что шоферы приезжали на нескольких автобусах прямо к кремлю и посылали делегатов в областную администрацию. «В четверг утром водители третьего автобусного парка предприняли очередное „хождение во власть“, съехавшись на площадь Минина и направив делегацию в областную администрацию, – сообщали СМИ. – Причина стара как мир, уже более 10 дней водителям не выдают зарплату. Вообще ситуация с деньгами, выделяемыми автобусникам, постоянно балансирует от тяжелейшей до критической. Ежедневно автобусы, находящиеся в ведении ПО „Нижегородпассажиравтотранс“, сжигают топлива на сумму более 7 миллионов рублей (деньги по области с учетом НДС). Малейшая задержка с выделением дотаций из областного бюджета может обернуться почти полным параличом автобусного транспорта. Последствия подобной катастрофы даже сложно предсказать». Но в тот раз все же обошлось. К протестующим лично вышел вице-губернатор Иван Скляров, который пообещал немедленно выделить деньги и на зарплату, и на бензин.

Возвращаясь к протестным движениям: не успел Немцов разобраться с учителями и водителями автобусов, как забастовали уже аграрии. Прямо во время сессии областного Совета к зданию приехала толпа сельхозработников и начала пикетирование. «Кто разрубит узел проблем села? Долой обман! Крестьянинов, позаботься от крестьянах!» – значилось на их лозунгах. Аграрии требовали повысить закупочную цену на молоко и мясо до 10 и 100 рублей, снизить налоговые ставки, переложить на плечи налогоплательщиков строительство дорог и газовых сетей и т. д. Дело в том, что еще со сталинских времен колхозы должны были за свой счет строить дороги и содержать социальную инфраструктуру на селе. И эти нормы, несмотря на многочисленные послабления Хрущева, Брежнева и Горбачева, по инерции даже пережили СССР! В разгар митинга к протестующим вышел Борис Немцов. Лично и в одиночку! Он пообещал колхозникам повысить зарплату и удовлетворить некоторые другие требования.

Впрочем, митинговать тогда было модно, и в Немцовской губернии чуть ли не каждую неделю проходили манифестации и акции протеста, собиравшие толпы народу. Отчасти все это напоминало 1917 год после свержения царя. Тогда, в эпоху Временного правительства, почти никто не работал, все отовсюду дезертировали и всё побросали, зато на митинги и демонстрации с самыми разными лозунгами неизменно собирались десятки тысяч человек. Аналогии действительно напрашивались. Крах великой империи, наскоро собранное правительство, проводящее непонятные реформы, и стремительно ухудшающееся экономическое положение. Многим не без оснований казалось, что все это лишь временный маскарад, а вскоре к власти придет некая, неизвестная пока, новая политическая сила типа большевиков, которая возьмет все в свои руки и наведет порядок. Предсказывали и скорое повторение Гражданской войны. В то, что ельцинский (а в Нижегородской области – немцовский) режим (ну или «демократия», тут уж как кому нравится) установился всерьез и надолго, в 1992 году верили только оптимисты.

Так, 24 октября в Нижнем Новгороде прошел очередной митинг протеста против «антинародной политики правительства Гайдара». Это была всероссийская акция, организованная профсоюзами. На площади Минина собралось около 10 тысяч человек. По очереди взбираясь на привезенный с собой грузовик, протестующие рассказывали о тяжелой жизни после «шоковой терапии» и требовали от президента Ельцина либо отправить правительство в отставку, либо пойти и лечь на рельсы. В то время, да и в последующие годы было очень модно вспоминать неудачное обещание Бориса Николаевича совершить этот поступок в случае роста цен. Кроме того, часть митингующих требовала вернуть советскую власть и восстановить СССР. А также смеялись над ваучерами. А кто-то даже прилюдно сжег приватизационный чек под одобрительные возгласы толпы. Раздавались и призывы к революции и свержению правительства.

Выступить не дали только лидеру альтернативного профсоюза «Свобода» анархисту Борису Самсонову. Тот неудачно обратился к собравшимся «Господа», вследствие чего был закидан гнилыми яблоками и изгнан с трибуны.

Глава 5

Столица реформ или полигон для авантюр?

Явление Явлинского и Сорос на «членовозе»

Уже в начале своего правления Немцов поставил задачу превратить Нижний Новгород в «столицу реформ». Первым мероприятием в этом направлении стало приглашение в город эксперта экономической политики правительства Григория Явлинского. Ранее он получил известность благодаря так называемой программе «500 дней», которая предполагала построение рыночной экономики за полтора года. Явлинский прибыл в Нижний со своей командой на три месяца с простой задачей – способствовать экономическому развитию региона и выработать некую модель развития для остальных. При этом работа финансировалась из бюджета Нижегородской области. Явлинский и его сотрудники, обещавшие создать некую «программу для всей России», разместились в комфортабельном доме для гостей бывшего обкома КПСС. Кстати, группа сама себе дала амбициозное название «ЭПИцентр».

«Для Г. Явлинского Нижний Новгород не просто заказчик, – писала газета „Нью-Йорк таймс“ 9 августа 1992 года. – Это возможность доказать, что Явлинский – именно тот человек, который должен возглавить российские реформы, а не Гайдар. Явлинский был тем самым „радикальным реформатором“, который разработал для М. Горбачева печальной судьбы программу „500 дней“. Он же расширил экономический кругозор Б. Ельцина, он же придумал способы привлечения МВФ. Но после августовского путча Явлинский остался с Горбачевым, а Ельцин пригласил Гайдара… Правительство Гайдара, по словам Явлинского, делало те же ошибки, что и последнее советское руководство. „Они действовали так, как будто бы у нас есть экономика, и все, что мы должны делать, – это наращивать производство и корректировать финансы, – говорил Явлинский. – Но нельзя освобождать цены, не имея рынка. Все вопросы, связанные с приватизацией, землей, монополией, до сих пор не решены. Сейчас проблема в том, чтобы привить людям интерес к приобретению собственности, когда нет уверенности ни в ценах, ни в кредитах“».

Стоит отметить, что и Немцов, и американские журналисты сильно переоценивали возможности Григория Явлинского. Тот начиная с середины 80-х годов утверждал, что только один он знает, как правильно проводить реформы. Дайте только мне время и возможности! Однако ни одна из многочисленных разработок и программ так и не была оценена, понята и внедрена современниками. «Семьдесят лет этот древний город, переименованный большевиками в Горький, был в Советском Союзе ведущим в производстве вооружения, – писала газета „Нью-Йорк таймс“ 9 августа 1992 года. – Сейчас новое смелое поколение городских лидеров надеется, что, вновь став Нижним Новгородом, город останется ведущим – на этот раз на пути реформ. В своих кабинетах в средневековой крепости стремительный, молодой губернатор, мэр города, ведущий постоянную борьбу с нарушениями чиновников, и известный экономист, вступивший с ним в союз, имея за плечами поддержку талантливых западных специалистов, разрабатывают далекоидущую независимую экономическую программу. Программа, по их мнению, могла бы в итоге стать моделью для Москвы, где реформы застопорились. Это серьезный вызов. Последние семь десятков лет Горький, этот город и окружающая область были закрытым бастионом высокотехнологичной военной промышленности. Но еще раньше целых семь веков Нижний был процветающим центром русской торговли, застроенным роскошными особняками, родиной знаменитой ярмарки. Это наследие и хочет возродить в городе и области губернатор Б. Е. Немцов, 32-летний физик, чей путь в политику начался с борьбы против сооружения атомной станции».

Ну а поскольку этот физик был молод и неопытен, американцы прислали ему в подмогу целую группу менеджеров для помощи в организации конверсии военных предприятий. Университетский научный центр по проблемам крупных городов, а это был целый консорциум в составе 28 университетов и научно-исследовательских институтов с центром в Филадельфии, занялся составлением базы данных по научно-техническим исследованиям в Нижнем Новгороде для заключения возможных контрактов и патентов. В город даже лично приезжал посол США в России Роберт Страусс.

Различные американские чиновники, экономисты и просто богатеи в это время вообще зачастили на берега Волги. В октябре 1992 года в Нижний Новгород прибыл знаменитый Джордж Сорос, один из богатейших бизнесменов в мире и основатель одноименного фонда. Американец прилетел в город с ознакомительным визитом, посмотреть на красоты Волги, памятники архитектуры, а заодно школы и другие образовательные учреждения. В частности, побывал Сорос в экспериментальной театре-студии «Вера» в микрорайоне Мещерское озеро. После чего обещал вложить деньги в некие «перспективные нижегородские гуманитарные программы». Данный эпизод примечателен тем, что Немцов, являвшийся известным поборником борьбы с привилегиями чиновников, в том числе персональными автомобилями, приехал в аэропорт встречать Сороса на черном лимузине «чайка» ГАЗ-14! На этой же машине долларового миллиардера возили по Нижнему Новгороду.

«Четырнадцатая» «чайка» тоже волей судьбы стала одним из отражений той эпохи. Новый лимузин, который должен был прийти на смену знаменитой первой «чайке» – ГАЗ-13, Горьковский завод обязался изготовить еще в 1967 году! Она значилась в списке обязательств, которые трудящиеся города Горького взяли к 50-летнему юбилею советской власти. Поначалу конструкторы хотели пройти простым путем: сделать новый кузов на шасси уже выпускавшейся «чайки». Однако идея оказалась неудачной, прототип получился громоздким и некрасивым. И даже эту машину сделать в срок не успели. Более того, новый лимузин не смогли сделать даже к следующей дате – 100-летию со дня рождения Ленина. Зато в результате кропотливого труда появился революционный для своего времени автомобиль, не уступавший по качеству «членовозам» марки ЗИЛ. Ходовая часть машины была сделана настолько ювелирно, что могла обеспечить плавный ход на любой дороге. К примеру, поставленный на подлокотник полный стакан с водой не расплескивался даже на большой скорости и поворотах.

Первые предсерийные образцы новой «чайки» были готовы в 1971 году. Однако до массового производства дело дошло только через шесть лет! Тому было несколько объективных и субъективных причин. Во-первых, в экономике все больше сказывались застойные явления, автомобильная отрасль работала с перебоями. Большинство капитальных вложений поедал только что построенный советский «фиат» – ВАЗ. Во-вторых, руководство завода имени Лихачева, опасаясь конкуренции, попыталось пропихнуть вместо ГАЗ-14 свой укороченный лимузин ЗИЛ-117. Тогда горьковчане пошли на хитрый шаг. А именно, зная о страсти вождя к автомобилям, взяли и подарили окрашенную в гламурный вишневый цвет «чайку» Брежневу на день рождения 19 декабря 1976 года. Горьковский лимузин генсеку понравился, и на следующий год серийному производству был дан зеленый свет. С весны 1977 по 1988 год ГАЗ собрал 1114 машин. Однако излишняя шикарность автомобиля в итоге сыграла с ним злую шутку. Вскоре после начала перестройки новый генсек Михаил Горбачев в целях искоренения пережитков «застоя» объявил борьбу с привилегиями. Среди всего прочего чиновников было решено (кстати, далеко не в первый и не в последний раз!) пересадить с роскошных лимузинов на более скромные автомобили. По личному указанию Горбачева производство ГАЗ-14 было прекращено. Этим немедленно воспользовались конкуренты. Руководство ЗИЛа имело мощное лобби в Министерстве автомобильной промышленности, которое позаботилось, чтобы в Горьком не только прекратили выпуск «чаек», но и уничтожили всю технологическую оснастку, рабочую документацию, сборочные линии, кузовные штампы и т. д. По некоторым данным, были пущены под пресс даже штампы для выпуска соответствующей сувенирной машинки!

Что касается Немцова, то в данном случае он, по всей вероятности, воспользовался бывшей персональной «чайкой» последнего секретаря Горьковского обкома КПСС Геннадия Ходырева. Во всяком случае, в кремлевском гараже имелась только одна такая машина. Причем сам Ходырев этим громоздким лимузином почти никогда не пользовался, предпочитая обычную «Волгу». В общем, стояла шикарная машина в гараже и пылилась долгие годы. Ну а перед Соросом Борис Ефимович, видимо, решил попросту выпендриться, подкатив к самолету на огромном черном лимузине – символе застойных времен. Прямо как в фильме 1990 года «Не будите спящую собаку», в котором аферисты разводят подпольного коммерсанта. Имитируют уголовное дело, а потом обещают отмазать за огромную взятку. В одном из эпизодов вымогатель нанимает на время чью-то персональную «чайку», чтобы на глазах у «клиента» на ней к зданию министерства подъехал фальшивый «министр». Фраза из этого эпизода «С шиком хочет…» как раз подходила к встрече Сороса. Обкомовская «чайка» и впоследствии нередко использовалась Немцовым для встреч высоких гостей.

Но в основном Борис Ефимович, позиционировавший себя противником чиновничьих привилегий, ездил на «Волгах». Позднее своей борьбой с «членовозами», превратившимися в «возы народных избранников», Немцов прославился на всю страну. В советские времена в ходу был анекдот примерно такого содержания. «Иностранец в СССР видит толпу людей, идущих на переполненную остановку трамвая, и спрашивает: „Это кто такие?“ Прохожий ему отвечает:

– Это рабочий класс – народ. Он у нас в стране хозяин жизни!

– А это кто такие едут? – спрашивает иностранец, указывая на группу черных „Волг“, мчащихся по улице.