Красный Сокол и Серый Лучник. Легенды атомного века

* * *

Говорит Москва… говорит Москва. От советского информбюро! Советские герои громят врага!

Диктор всесоюзного радио СССР

Левитан Ю.Б.

* * *

Датировка документа:

5 мая 1942 года.

Записано со слов рядового Ланина. М.А. Через несколько дней после тяжёлого сражения.

«Нас оставалось не больше десятка… со всего взвода

пехоты

. Выбили. Перестал строчить пулемёт Витьки и Степана. Убили? Может, живы? Не знаю… Тогда грянул выстрел из бронебойного

с их позиции, ещё один. Живы, живы родные! Живы.

Ну где же резервы?! Помню почти беспрерывные пулемётные очереди над головой, как они рвали воздух в клочья трейсерами

… дюралевые кресты

, как коршуны, кружили над окопами и блиндажами. Лающие вражеские выкрики, как скрежет ржавой шестерни, то и дело приносило резкими порывами ветра в нашу сторону.

**– Los!.. los immer drauf, los… nun aber los! Schneller!.. Vorw?rts…

Я немецкий в школе учил

, кое-что знаю, вот и сумел перевести, о чём толкует немец:

**– Давай!.. вперёд, вперёд… Быстрее двигай!.. Вперёд…

Знали бы вы… Витьке и Степану удалось подбить мессер

из трёхлинейки

! Когда тот шёл на низком бреющем полёте. «Чёрный крест» рухнул за холмом прочертив, тёмным шлейфом рваную грязную линию.

Не хочу врать… было страшно, очень страшно… Но и Петька и Матвей Иваныч рядом были. А значит, не один. Товарищеское плечо рядом. И крепче стоишь.

Уже черные танки-четвёрки

поползли из-за дыма между раскуроченных противотанковых ежей, между заградительной колючей проволоки. И пехота, как тараканы, следом. Подбираются к рубежу разбитых окопов

передовой, быстрыми перебежками между чернеющих воронок-кратеров… Совсем близко уже…

И… В соседний дзот

угодил миномётный фугас

, разнесло в клочья, только пыль столбом и куски мелких брёвен в разные стороны…

Так решили – пускай поближе подойдут, и тогда положим всех, до кого сможем достать. Ползут… ну всё. Пора! Выдохнули и… Успел дать очередь, всё… кончились патроны в ППШ

, но двоих всё-таки достал… рухнули, огляделся, ухватил «Мосинку

»… Лёнькину… Проверил затвор, есть патрон.

Снова прогремел взрыв. Совсем рядом прогремел, даже не понял, как стало темно. А потом… В себя пришёл не сразу, гул стоит – уши заложило, почти ничего не слышно. Петька ничком, а Матвей Иваныч в нескольких метрах от меня… не двигаются… Сам, вроде, цел, только землёй маленько присыпало, сколько лежал без сознания, не знаю…

Всё плыло перед глазами… кое-как перевернулся набок, а тут над окопом автоматчики, шакалье Вермахта… лязгнул затвор, потом ещё и ещё. И такая злость взяла… а до винтовки уже не дотянуться, в метре от меня лежит, крепко зараза в землю засела, только приклад торчит…

Смотрю на них, они ухмыляются, как гиены скалятся, дикари, варвары, чумные псы

. Тогда и случилось следующее… откуда не пойми взялся ОН. Из-за плотной стены дымовой завесы, будто спикировал прямо с неба…

Приземлился ровнёхонько по центру окопа, как титан

из древних мифов, других слов не подберу, я такого никогда не видел… В одной руке пистолет-пулемёт Шпагина

, в другой – развевается красное знамя с золотой звездой в пол полотнища! Представляете? У него была ещё такая необычная каска, вернее, шлем цвета бронзы. Глаз не видно – скрыты за красными защитными стёклами. На лбу небольшая звезда, контуром. Ещё вот что запомнил: был он в чудно-справленной кожаной куртке. А на поясном ремне офицерский ТТ. Я его «Соколом

» сразу окрестил… наверное, из-за того самого невероятного прыжка. Уж очень было похоже на то, когда такая благородная птица резко пикирует вниз для манёвра.