Мутантики

Мутантики съели еще несколько мухоморов и, спрятав оставшуюся еду в корзинку, стали спускаться с пригорка к ручью. Жаба Биба прыгала за ними.

– Где ты находишь всю эту вкуснятину? – спросила Трюша. – Все эти градусники, аспирин, лейкопластырь? Больше ни у кого в лесу их нет.

Бормоглотик внимательно посмотрел на нее:

– А ты никому не скажешь? Обещаешь?

Трюша торопливо закивала. Тогда он понизил голос до таинственного шепота и сказал:

– В Старом городе. Я хожу за ними в Старый город!

– Ты был в Старом городе? – У девушки перехватило дыхание. – Но туда же никто никогда не ходит! В Старом городе живут и чудовища, и говорящие шары, и страшилища! Оттуда никто еще не возвращался живым!

– Ерунда, – презрительно сказал Бормоглотик. – Никаких чудовищ в Старом городе нет. Во всяком случае, я ни одного не видел.

– Ни одного – ни одного? – недоверчиво переспросила Трюша.

Мутантик задумчиво почесал розовый гладкий животик:

– Если честно, в последний раз, когда я уже выходил из города, то услышал какой-то противный звук у себя за спиной. Даже земля задрожала. Я сразу бросился наутек и не выяснил, что это было.

– Ты ужасно смелый, Бормоглот! – восхитилась Трюша. Ее грушевидный нос запульсировал от волнения. – Я бы никогда не решилась пойти в Старый город, как ты!

– Это просто развалины и больше ничего. Не понимаю, чего их бояться?

Друзья вышли к ручью. Пологий топкий берег зарос камышом. Низко над неторопливым, никуда не спешащим ручьем кружили восьмикрылые комары с длинными хоботками. Изредка вода всплескивала, и оттуда, спасаясь от щуки, выскакивал многоглазый карась.

При приближении влюбленной парочки из камышей с громким кряканьем взлетела двухголовая утка и неуклюже, зигзагами унеслась куда-то. Похоже, ее правая голова хотела лететь в одну сторону, а левая – в другую.

– Искупаемся? – Бормоглотик зачерпнул ладонью прохладную, очаровательно пахнущую бензином и какими-то сладковатыми химикатами воду и брызнул в Трюшу. Та радостно засмеялась и, сбросив туфельки и платьице, ласточкой прыгнула в воду. В такую жару просто невозможно было пройти мимо ручья, не искупавшись.

Бормоглотик плюхнулся в воду вслед за девушкой. Кошачий мутантик был прирожденным пловцом. Его толстенькое тельце держалось на поверхности, как буй, а коротенькие лапки загребали воду, как маленькие лопасти.

Друзья радостно плескались, ныряли, гонялись друг за другом, играли мячиком. Бормоглотик и Трюша не заметили, как камыши на противоположном берегу раздвинулись и из них выглянули низкорослые, широкоплечие, поросшие красной шерстью мутанты с треугольными зубами. В руках у них были короткие копья с наконечниками из ржавых гвоздей, массивные палицы из железных труб и камни. Это были реакторные карлики, отправившиеся на охоту.

Глава 2

Реакторные карлики

Сжимая копья и камни, реакторные карлики алчно наблюдали из камышей за плескавшимися в ручье Бормоглотиком и Трюшей. Однако в воду они лезть не решались. Надо сказать, что карлики смертельно боятся воды. Всего нескольких капель достаточно, чтобы их кожа начала трескаться, шерсть вылезать, а на теле появились ожоги. Карлики с удовольствием пьют ртуть и серную кислоту, купаются в бензине и мазуте, но обычная чистая вода причиняет им нестерпимую боль, как будто их окунули в кипяток.

Потом один из карликов, вероятно, вожак, – жилистый, с клочьями рыжей шерсти на спине и шрамом через все лицо – взмахнул булавой и что-то прошептал, отдавая приказ. Стебли камыша незаметно сомкнулись. Ничем не выдав своего присутствия, они исчезли. То ли решили отказаться от добычи, то ли задумали какой-то подвох.

Тем временем друзья вышли на берег. Они так накупались, что у них зуб на зуб не попадал.

– Ж-ж-жа! Ну и холодина! – Бормоглотик подпрыгивал и похлопывал себя по розовому животику.

Чтобы поскорее обсохнуть, Трюша стала кататься по траве. Нечаянно она наткнулась на муравейник, и возмущенные зеленые муравьи набросились на нее.

– Ой-ой! Щекотно! – Девушка вскочила и стала поспешно стряхивать с шерстки муравьев. Не успела она сбросить последнего муравья, как Бормоглотик схватил ее за руку и тревожно воскликнул:

– Смотри!

На противоположном берегу ручья из камышей появились реакторные карлики. Они подскакивали, скалили зубы и что-то угрожающе кричали, размахивая копьями.

– Мамочка! Они нас сожрут! – Трюша вцепилась в Бормоглотика.

– Не бойся! Они не умеют плавать. Им до нас не добраться, – успокоил ее мутантик.

И в самом деле, в этот момент один из наиболее злобных карликов свалился в ручей и истошно завизжал, барахтаясь. Его круглая лысая голова с прижатыми ушами несколько раз исчезала и показывалась над водой. Он утонул бы, не опусти его сородичи в воду длинную ветку. Выбравшись на берег, карлик стал кататься по траве как ошпаренный.

Удостоверившись, что добыча недоступна, злобные мутанты громко завопили. Один из них швырнул в Трюшу и Бормоглотика копьем, но на таком расстоянии попасть было трудно, и копье вонзилось в землю, немного не долетев до них.

– Эгей, тупицы! – закричал мутантик, помахав карликам рукой. – Проваливайте отсюда! Катитесь в свой реактор, здесь вам делать нечего!

В этот момент поблизости раздался торжествующий вопль. Оказалось, пока часть врагов отвлекала внимание Бормоглотика и Трюши, другие отбежали чуть выше по течению и переправились через речку на бревне.

Карлики помчались к мутантикам. Они находились совсем близко, всего на расстоянии полета камня. Уже хорошо была видна рыжая шерсть на лбу у вожака и поблескивал длиннющий гвоздь на его копье.

– Бежим! – закричал Бормоглотик. Он потащил Трюшу за руку и, подхватив корзинку с жабой Бибой, помчался на холм, надеясь добраться до Странного леса раньше карликов.

– Мои туфельки! Я забыла мои туфельки! – плаксиво канючила девушка, быстро семеня мохнатенькими ножками, стараясь не отстать от друга.

– Становись невидимой! Скорей! – приказал ей Бормоглотик.

– Я не могу! Я еще не высохла! – возразила Трюша.

Она не преувеличивала. Мокрые мутантики не могут стать невидимыми, потому что контуры их тел все равно заметны, и их ничего не стоит поймать.

Со злобным улюлюканьем карлики неслись за ними. Они бегали не так быстро, как остальные мутантики, зато отличались почти неистощимой выносливостью и могли загнать любую добычу, преследуя ее день и ночь.

Вот и сейчас карлики особенно не торопились. Они знали, что скоро убегающие выбьются из сил и тогда достанутся им. Последний из реакторных карликов вместо копья тащил мешочек с химической солью. Этой солью они собирались посыпать мясо маленьких мутантиков, чтобы оно лучше сохранялось.

Трюша и Бормоглотик стали уставать, тем более что бежать им приходилось в гору. Девушка споткнулась и упала. Реакторные карлики были уже совсем близко. Еще немного, и они смогут забросать ее камнями.

Первым, скаля желтые треугольные зубы, несся старый вождь. За ним плотной группой бежали остальные. Их шестипалые ладони с необыкновенно развитыми большими пальцами крепко сжимали копья. Увидев, что беглянка упала, они издали ликующий вопль. Но Бормоглотик помог своей подруге подняться, схватил ее за руку, и они побежали из последних сил.

И вот мутантики уже на вершине холма. Там ржавел кузов какого-то большого грузовика, а рядом валялась старая автомобильная шина. Чтобы хоть как-то задержать карликов, Бормоглотик с трудом поднял шину, поставил ее на ребро и пустил под гору.

Увидев несущуюся на них шину, карлики встретили ее градом камней и шарахнулись в стороны, освобождая ей дорогу. Двое преследователей не успели увернуться, и шина сшибла их с ног. Но остальные быстро оправились и продолжили погоню.

Воспользовавшись несколькими мгновениями отдыха, Бормоглотик и Трюша побежали вниз по пологому склону холма к синевшему лесу. Но Странный лес был еще далеко. Они явно не успевали.

– Бежим к болоту! Там я знаю, где спрятаться! – крикнул мутантик, поворачивая к девушке розовую продолговатую мордочку.

И в самом деле, это был их единственный выход. Даже если бы они и успели добежать до леса, то карлики все равно не прекратили бы погони.

Друзья повернули вправо и побежали к Квакающему болотцу, которое было на полпути между речкой и Странным лесом. На островке посреди трясины стоял шалашик Бормоглотика, а вела к нему одна-единственная дорожка из кочек, которую знал один только хозяин шалаша.