Огненные врата

– Все в порядке! По личному вызову Троила! – крикнул Фенгюс златокрылым и приветственно потряс Эссиорху руку.

– Осторожнее! Сильно не сжимай! – запоздало предупредил хранитель. Две крайние костяшки у него были содраны.

– Ого! – уважительно воскликнул Фенгюс. – Ночная схватка с мраком?

– Скорее дневная с асфальтом, – пояснил Эссиорх.

Вчера он неудачно завалился на мотоцикле, подрезанный маленькой дамочкой на крошечной машинке, забывшей о существовании зеркал. Дамочка долго извинялась и метров сто пробежала за Эссиорхом с зеленкой, пытаясь оказать ему первую медицинскую помощь.

Фенгюс втянул носом запах керосина, которым Эссиорх оттирал со своих рук краску.

– Необычный аромат! Что у вас там в Москве цветет? – наивно спросил он, проявляя слабое знание земного быта.

– Грибок на балконных дверях, – ответил Эссиорх.

Фенгюс важно кивнул и на секунду закрыл глаза, пополняя запас сопутствующих ботанических знаний. Эссиорху стало совестно, и он торопливо шагнул в транспортную руну.

Троил не лежал в кровати, а сидел на ней, свесив ноги. Он очень похудел. Щеки запали, однако глаза сияли гораздо ярче лысины.

– Никто не хочет спросить меня про здоровье? Жаль. А то я замечаю, что постепенно учусь обижаться на тех, кто не спрашивает, и злиться на тех, кто спрашивает! Болезнь, оказывается, имеет свои искушения! – сказал он, улыбаясь Шмыгалке и бережно касаясь пальцев Эссиорха рядом со сбитыми костяшками.

– Снова упал? Не пора переходить на велосипед?

Эссиорх поспешно начал что-то объяснять, но Троил успокаивающе махнул рукой, показывая, что про велосипед это совсем не приказ и хранитель может решать сам.

– Как добрались?

Эльза Керкинитида Флора Цахес торжественно сообщила, что лично она добралась просто замечательно и, несмотря на многие унижения, всем довольна. При этом Шмыгалка красноречиво взглянула на Фенгюса. Она была совсем не прочь, чтобы охрана внизу, а заодно и сам Фенгюс получили нагоняй.

Однако Троил не стал подробно разбирать унижения, которым подвергли бедную Шмыгалку. Он потрогал пальцем свои золотые крылья, качнул их и внезапно стал серьезным:

– У меня плохие новости. Один из наших дозорных видел вчера на рассвете Огненные Врата! В Москве, в районе Хорошево-Мневники, над которым он нес патрулирование. Врата появились на несколько минут, потом исчезли. Контур их был размытым. Это значит, что вскоре Огненные Врата материализуются снова и останутся на этом же месте на несколько дней.

Эссиорх стал представлять, где это, и вспомнил, что не далее как позавчера ночью он несся по Хорошево-Мневникам на мотоцикле, направляясь в Серебряный Бор.

– Дозорный не ошибся?

Троил покачал головой:

– Едва ли. Дозорный опытный. Кроме того, совпадают даты. Смотрите: с момента последнего появления Огненных Врат прошел двести один год, со времени предпоследнего – триста девяносто восемь. И вот сейчас. Таким образом, средний интервал материализации Огненных Врат в человеческом мире – около двух веков.

– Но Огненные Фрата суфествуют фсегда! – тоном учительницы сообщила Шмыгалка.

– Су… ществуют, – было заметно, что секунду Троил боролся с озорным желанием передразнить почтенную даму, но сдержался. – Но не в материальном мире. За Огненными Вратами однажды окажется каждый – человек и страж, но после смерти. В эти же несколько дней в них сможет войти всякий, кто найдет способ их открыть. К счастью, это не так просто.

– Но ведь двести один год назад такого не произошло. И до этого тоже… – заметил Эссиорх.

– Я просил поднять архивы. Тогда они материализовались над океаном, а перед этим в горах. И, уж во всяком случае, не в густонаселенном районе Москвы.

Эльза Керкинитида Флора Цахес качнула полями шляпки:

– Ну, мофет, фсе-таки фсе не так страфно!

– Страшно, Эльза! Огненные Врата и Жуткие Врата – это, по сути, одно. Ну, как предмет и тень предмета. Только Жуткие Врата ведут из магического мира, а Огненные – из человеческого.

Эссиорх наклонился вперед. Он понял, почему вызов в Эдем был первой срочности.

– Да, – продолжал Троил. – Те самые Жуткие Врата, за которыми таится древний хаос и заточены сущности погибших стражей мрака. Физическое воплощение Жутких Врат находится в Тибидохсе на острове Буян. Его тщательно охраняют маги, а с недавних пор – и усиленный отряд златокрылых. На Буяне это возможно, поскольку Сарданапал на нашей стороне. Но из человеческого мира Огненные Врата ничем не защищены! Несколько дней они будут в свободном доступе если не в самом центре Москвы, то совсем недалеко от него!

Генеральный страж помолчал, давая своим словам впитаться.

– За Огненными Вратами – иная логика, иная система координат. Там начинается вязкий мир, который нужно как можно скорее миновать, чтобы не провалиться в Тартар, и многие из оказавшихся там прекрасно это понимают, но их удерживает то, что они накопили в жизни.

– Откуда вы все это знаете? – жадно спросил Эссиорх. Насколько ему было известно, в учебниках об этом ничего не писалось. Огненные Врата были загадкой для всех.

– Много лет назад я побывал там. Способом, который трудно повторить специально. Один из стражей мрака вонзил мне между крыльев кинжал, после чего мы с ним вместе, сцепившись, долго летели с горы, ударяясь о каждый камень, который соглашался найти на нас время. В полете я зубами сумел раскусить ему дарх и немного притормозил крыльями. Мой противник упал на дно ущелья. Я свалился на него. Он разбился, я почти разбился, и за Огненные Врата нас затянуло вместе.

Эльза Керкинитида взглянула на Троила с беспокойством.

– Я об этом не слышала!

– Это случилось, когда я не был златокрылым. Самонадеянный молодой страж, которому едва исполнилось девятнадцать тысяч лет. Мы оказались за Огненными Вратами. Мой противник куда-то исчез, а я понял, что застрял. Я метался в полной растерянности. Сколько – даже не знаю. Время там течет иначе. По счастью, меня искали и нашли. Вытащили кинжал, перенесли в Эдем, и тело, оживая, притянуло душу.

Троил рывком встал с кровати, опираясь на руку Эссиорха. Хранитель чувствовал силу его сухих пальцев.

– Я знаю, что видел то, чего не видел никто другой. Стражей света и мрака обычно быстро уносит – кого в Тартар, кого на верхние уровни Эдема, я же, видимо, оставался из-за тела, которое не пожелало умирать.

– Там очень страшно? – спросил Эссиорх.

– Тем, кто там застрял. Хотя за Огненными Вратами еще не Тартар, а скорее место столкновения с истиной. Человека там наказывает не кровожадный Лигул с плоскогубцами, а ОН САМ.

– Наказывает? – переспросила Шмыгалка, волнуясь выщипанными бровями.

– Получается, что да. За Огненными Вратами действует закон возвратных ситуаций. Малейшая трещина становится пропастью. Человек встречает себя в невыгодной ситуации, но сам себя не узнает и сам от себя отворачивается. Например, видит себя попавшим под машину, но спокойно проходит мимо, потому что не узнает себя или боится воображаемых неприятностей. А мог бы СЕБЕ помочь и вырваться.

Генеральный страж опустил лицо. Теперь он говорил совсем тихо:

– Жутко. Идешь там, и кажется, что ты попал в самый большой во Вселенной сумасшедший дом. Убийца убивает сам себя, чтобы отнять бумажник, который и так лежит у него в кармане. И делает это миллиарды раз подряд, не испытывая ни малейшего сомнения, что что-то идет не так. Вор, не узнавая, крадет у себя последний кусок хлеба, который мог бы его насытить. Женщина сама у себя отбивает мужа, а потом рыдает от одиночества как безумная. А тут же рядом, шагах в трех, сердитый пограничник не пропускает себя дальше, придравшись к отклеившемуся уголку фотокарточки. По ноздри провалился в жижу, но все равно упрямится и повторяет: «Не положено!» Причем я не сказал бы, что там застряли особые злодеи. Большинство обычные люди. Тихая бабулька, не пустившая к себе женщину, за которой гнались, теперь в смертном ужасе сама стучится в двери, чуя погоню, и сама себе не открывает… А казалось бы: да поверни ты только замок и вырвешься. Но это невозможно.

– Почему?

– Свойство пространства за Огненными Вратами. Здесь, в нашем мире и даже в Эдеме, человек – пластилин. Мы можем меняться, ошибаться, раскаиваться в своих поступках. А там пластилин точно отливают из бронзы. Человек становится неизмененным. И все дефектное, что в нем было, все внутренние надломы делаются неисправимыми.

Шмыгалка снова фыркнула и тряхнула шляпкой, осыпая розовые лепестки.

– Никогда? – спросила она.

Троил оглянулся на штору, которая вобрала в себя столько внешнего сияния третьего неба, что сияла уже и сама.