Горизонты Холода

Но Шепель и так прекрасно понимал, что нужно делать. Не тратя времени на остановки и уточнения, он сразу направил воздушное судно вдогонку за удирающими хошонами. И минут через десять вдалеке послышались звуки новых разрывов. Теперь можно было быть абсолютно уверенным, что Карайская равнина очищена от незваных гостей с юга. Можно было приступать ко второй фазе операции.

9

– Держи, Уилл, – на стол перед сухощавым русоволосым Уильямом Свифтом с приятным звоном плюхнулся солидных размеров кошель, – это разделишь между парнями. Только проследи за дисциплиной, дня через три они нам могут понадобиться.

– Джон! Ты просто гений! Ты просто чертов гений! – Уилл восхищенно воззрился на командира. – Скажу тебе честно: никто не верил, что провернешь-таки эту сделку полностью!

– Это твоя доля, – с абсолютно бесстрастным выражением лица Джон Джонсон выложил перед помощником кошель поменьше.

Слова Свифта, несомненно, были приятны, но привычка скрывать эмоции, приобретенная на прежнем месте службы, не позволила отреагировать по-другому. Да и не так уж велика была его заслуга. Идею самой комбинации ему подбросило новое руководство, он только подогнал ее под местные реалии и проконтролировал выполнение. И даже не сильно напрягался при этом, потому что составных частей плана было несколько, но сами по себе они были простенькими, не вызвавшими затруднений даже у простых исполнителей. И риск провала тоже был минимальным.

Для начала, одевшись в одежды катланов, ребята Джона ночью увели полсотни овец с пастбища зажиточной деревни фрадштадтских колонистов. Кружным путем перегнали их в дальнее поселение туземцев, где уже в образе честных торговцев выгодно выменяли на бобровые и лисьи меха. Можно было подумать, что на этом операция завершилась, но это было не так.

Обворованные хозяева при помощи следопытов нашли своих овец у катланов, возник конфликт, в который даже пришлось вмешаться властям. Но пока те чесали затылки в поисках наилучшего решения, Свифт с помощниками, вырядившись на этот раз в армейские мундиры, наведались к катланам и, заявив о решении вернуть украденное, отняли бедных овечек силой, попутно еще и пограбив вздумавших возмущаться туземцев. После этого «честные торговцы скотом» вторично продали товар в другое катланское поселение.

Деньги, вырученные за двойную продажу ворованных овец, сейчас лежали на столе перед Уиллом, а в рунгазейской глубинке медленно, но верно разгорался вооруженный конфликт между колонистами и туземцами, обиженными и друг на друга, и на власти. Тем более что для сокрытия следов своих художеств отряд Джона совершил еще несколько нападений на катланские деревни: пару раз в армейской форме и еще разок – маскируясь под колонистов. В результате ситуация основательно запуталась, потребовав вмешательства самого губернатора.

– Отлично, Джон, просто отлично! – Уильям с довольной улыбкой спрятал кошель за пазухой, но тут же спохватился: – Но как же мы на новое дело пойдем? Катланы и колонисты взбудоражены, губернатор отправляет в глубинку солдат, как бы нам не попасть кому-нибудь под горячую руку.

– Не волнуйся, в ближайшие пару месяцев все наши дела будут исключительно в Ньюпорте, – Джон скептически посмотрел на табурет, смахнул с него одному ему видную грязь и все-таки сел, – поверь мне, здесь тоже есть чем поживиться.

– Ого! Надеюсь, нам не придется грабить Колониальный банк! – с опаской покосился на командира Уилл. Джон, конечно, гений, но ручки-то предпочитает не пачкать. Головами рисковать придется ему с ребятами, а в банке и охрана серьезная, и полиция с солдатами на такое дело будут мобилизованы мгновенно. Слишком большой риск. Золота, конечно, хочется, но жить хочется гораздо больше.

– Я не настолько сумасшедший. Хотя… надо подумать, – Джон действительно задумался, отчего его помощнику стало не по себе.

– Эй-эй, командир! Не делай этого, давай что-нибудь попроще! – взмолился Свифт, чувствуя, как в груди зашевелился неприятный холодок.

– М-да? – собеседник наградил его задумчивым взглядом, но потом все же вернулся к предыдущей теме разговора. – Хорошо, пока отставим это. А скажи-ка, друг мой, что ты думаешь о наших колониальных охотниках?

– Ну-у, если ты имеешь в виду не просто охотников, а тех, что ходят охотиться на земли криольцев и таридийцев, то это очень серьезные ребята, – обескураженно начал Уильям. Он решил поначалу, что Джон предлагает им сменить звание «незаконных» разбойников на «законных», но вовремя вспомнил об обещании не покидать столицу колонии в ближайшее время. – Откровенно говоря, делают они примерно то же, что и мы, даром, что охотниками зовутся. Правда, охотятся они больше на людей и их имущество, чем на животных. Добыча у них чаще всего знатная, да и, по слухам, губернатор Ричмонд им очень хорошо приплачивает, ведь они делают за него грязную работу. Но и рискуют тоже здорово – если попадутся в чужих землях, будут повешены как простые разбойники, если выйдут из доверия у губернатора – от них тоже избавятся вмиг.

Джон Джонсон – а бывший сотрудник Тайной канцелярии капитан Олстон снова предпочитал называться своим старым агентурным именем – с невольным уважением посмотрел на товарища. Дураком Свифт, конечно, не был, но подобной сообразительности от сына пастуха он не ожидал. Для обывателей охотники за головами были настоящими героями – дерзкими, отважными, всеми уважаемыми и невероятно богатыми борцами за правое дело Фрадштадта, очень мало кто задумывался над тем, чем они реально занимаются. И уж совсем единицы способны были понять, что в случае любой осечки они мгновенно станут людьми вне закона и колониальные власти даже пальцем не шевельнут ради их спасения.

– Ты прав, Уилл. По сути, эти ребята такие же, как мы, только не скрываются, а, напротив, на каждом углу кричат о своих подвигах. И никто не спешит их арестовывать и отправлять в каменоломни, а то и на виселицу. Я нахожу эту профессию чертовски привлекательной. А ты что думаешь?

– Пожалуй, ты прав, Джон, но я все еще не понимаю, как мы можем стать охотниками за головами, не покидая при этом Ньюпорт?

– На самом деле все очень просто, дружище, – капитан снисходительно улыбнулся, – нам не нужно становиться охотниками, мы просто заставим их немного поделиться награбленным. Ведь бог велел делиться!

– Хм, с одной стороны, ограбить грабителя – это даже и не грех, – задумчиво сказал Уильям, – с другой стороны, охотники – ребята очень серьезные, чуть что – за ножи да ружья хватаются, и все шалости обычно сходят им с рук. Так что связываться с ними опасно.

– Не волнуйся, мы сделаем все аккуратно и красиво, – усмехнулся Джон, – и следы запутаем так, что у обывателей голова кругом пойдет.

Уильям задумался. Предложение командира звучало дико и выглядело полнейшим безумием, поскольку с охотниками действительно шутки были плохи. Однако же все идеи Джона до сих пор работали безотказно, и именно благодаря им в карманах парней Свифта начали водиться неплохие деньги. Уилл понятия не имел, как они будут реализовывать новый план, но причин не доверять командиру у него не было.

– Хорошо, Джон, – Свифт посмотрел товарищу прямо в глаза, – говори, что нужно делать.

– Сегодня просто отнеси деньги ребятам. Пейте, гуляйте, но не до потери памяти. Потому что в дальнем углу трактира уже сидят ребята Длинного Билла, а часам к семи вечера сюда обычно забредает Красавчик Элл со своими охотниками. Элл и Билл не переваривают друг друга, так что достаточно просто намекнуть на насмешку со стороны конкурента, чтобы спровоцировать драку.

– Ага, – Уилл понятливо кивнул, – это сделаем, даже не сомневайся.

Длинный Билл и Красавчик Элл были одними из самых авторитетных предводителей охотников, вся Рунгазея знала, и что между ними идет неприкрытое соперничество, и что они друг друга на дух не переносят.

– Стравите их аккуратно, но сами в драку не лезьте. Завтра отоспитесь, а послезавтра в десять утра будь с двумя самыми надежными парнями в гостинице «Элиот», в третьем номере.

– Как готовиться?

– Быть трезвыми и не опаздывать, – Джон поднялся и, ободряюще похлопав помощника по плечу, удалился. В отличие от простых исполнителей, у него еще и сегодня было много дел.

Работа на князя Бодрова мало чем отличалась от службы в Тайной канцелярии Фрадштадта. Олстон снова чувствовал себя в родной стихии, только на этот раз у него был четкий трехлетний контракт и полная уверенность, что его не обманут и не выбросят на помойку в случае провала, как было с предыдущим работодателем. Тот случай здорово подорвал его веру в Благословенные Острова. Его просто-напросто предали, бросили на произвол судьбы, и, если бы не Бодров, он бы уже сгнил в таридийских застенках.

Джон понимал, почему князь заинтересовался им: сильные люди способны по достоинству оценить своих злейших врагов. А уж капитан Тайной канцелярии в свое время постарался на славу, ведь именно он несколько раз был в одном шаге от того, чтобы стереть с лица земли эту полулегендарную личность по прозвищу Князь Холод! Несмотря на итоговое поражение, Олстон тоже проникся уважением к Бодрову, и именно это, а не банальное желание выжить, послужило причиной перехода капитана в стан бывшего противника.

Он не считал это предательством. Много лет прослужив Короне верой и правдой, Джон в итоге оказался не нужным родной стране. Его выбросили за ненадобностью, потому он считал себя вправе поступать, как считает нужным.

Платили ему на новой службе хорошо, а благодаря жуткой мешанине из народов Старого Света и туземцев жить на Восточном материке можно было хоть в таридийской, хоть во фрадштадтской, хоть в криольской части. И собственный земельный надел можно было заиметь не в пример тому крошечному, что обещали, да так и не дали на Островах. Здесь, в Рунгазее, масштабы были совсем иными.

Задачи на новой службе перед ним ставились хоть и сложные, но интересные.

Для начала нужно было раздуть огонек недовольства колонистов метрополией. Джон покрутился в местном обществе, поработал с газетчиками – и вуаля: сегодня на каждом углу обсуждаются жадность метрополии и звучат требования исправить ситуацию.

После этого была поставлена задача нарушить шаткое перемирие между большим племенем катланов и фрадштадтскими колонистами, и Олстон исполнил трюк с воровством овец, отчего на восточных границах колонии вот-вот готова запылать новая война с туземцами.

Теперь пришло время поумерить прыть охотников за головами. Что ж, он займется и этим. Уилл считает их опасными ребятами, но у капитана Олстона новое задание не вызывало особых опасений. Он Князя Холода держал в плену, что уж для него обычные разбойники. Тем более что специально под эту задачу из Соболевска прислали абсолютно новое оружие. Так сказать, для полевых испытаний.

10

Я покинул разгромленный лагерь хошонов после полудня следующего дня. Дольше ждать их возвращения не имело смысла, поскольку информация о полном разгроме противника уже подтверждалась неоднократно. Сложно сказать, скольких воинов разом лишился хошонский племенной союз, но возвращаться для ответного удара было просто некому – деморализованные разрозненные отряды противника спешно откатывались к югу. Массированный артобстрел, таранный удар тяжелой конницы, а потом еще Шепель со своим дирижаблем – не то что в Рунгазее, нигде вообще в этом мире никто еще не видел такой военной мощи. Вдобавок ко всем бедам хошонов по их следу направились прибывшие вслед за Шепелем отряды тех туземцев, чьи племена были вынуждены удирать с обжитых мест, спасаясь от нежданного нашествия. У них с задиристыми соседями свои счеты, вот пусть и занимаются преследованием.

Мне это неинтересно. Жестокий, но необходимый урок преподан, в следующий раз пусть тысячу раз хорошенько подумают, прежде чем поддаваться на чьи бы то ни было уговоры нападать на Таридию и ее союзников. Если у хошонов вообще будет этот следующий раз, поскольку как раз сейчас я намерен был заняться уничтожением второй армии туземцев, и если разгромленные вчера только готовились нанести нам большой вред, то на руках этих кровь жителей Петровского. Сумеет ли хошонский народ оправиться от двух страшных поражений – большой вопрос, ответа на который ни у кого нет. Может, это и жестоко, но точно необходимо! Не отреагировать решительно на вторжение было нельзя. Так что никаких угрызений совести по поводу «невинно убиенных» туземцев я не испытывал.

Время было дорого, потому, оставив Писарева заниматься неприятной рутиной – похоронами убитых, сбором и транспортировкой в Соболевск раненых и взятых в плен туземцев – и прихватив большую часть кавалерии и артиллеристов, я отправился на юго-запад, в сторону разгромленного поселка Петровского.

Погода нам благоволила, только на четвертый день пути случился легкий снегопад, сильных морозов тоже не было, напротив, по мере продвижения на юг становилось все теплее. Я даже стал опасаться, что придется иметь дело с распутицей, способной сильно ограничить мое войско в скорости и свободе маневра, но до таких пределов зима свои позиции не сдала. Так что мы выдали отличный марш-бросок, за шесть дней преодолев больше двухсот километров, и снова вышли к океанскому побережью. Здесь ориентироваться было проще, поскольку какие-никакие карты береговой линии мои предшественники составить удосужились. Сейчас мы находились примерно в сорока километрах от развалин Петровского. Не слишком близко, чтобы опасаться натолкнуться уже здесь на разъезды туземцев, и не слишком далеко, чтобы долго искать их, когда придет время.

Логично было бы именно здесь дать армии день на отдых и обстоятельную разведку местности, но судьба распорядилась иначе.

– Километрах в пяти к югу идет бой! – один из разведчиков осадил взмыленную лошадь в десяти метрах от меня, когда я разминал ноги после очередного дня, проведенного в седле. – Хошоны атакуют поселение!

Вот тебе раз! Никакого поселения здесь отродясь не было, ни по картам, ни по устным описаниям. Подтверждением тому служили недоуменные взгляды офицеров, уже не один год живущих в Новом Свете. Может, части жителей Петровского удалось спастись? Слишком невероятно, как бы ни хотелось в это верить. Скорее это какое-нибудь туземное племя откочевало сюда, спасаясь от нашествия тех же хошонов.