Происшествие на складе школьных учебников. «Зона-51». Книга первая

–А какая тут может быть связь? – прикинулся дурачком Дадли, которому уже становилось не по себе от второго за день упоминания тех злополучных событий (профессиональная паранойя брала свое – ему показалось, что Кэролайн знает больше него).

–Не знаю, скорее, на подсознательном уровне всем так кажется, – пожала плечами Кэрол. – День в день, спустя четверть века, и само событие полно загадок не меньше, чем выстрелы в Далласе.

–Что ж, тогда перейдем сразу к загадкам. Как считаешь, что это было?

–Я в такие высокие сентенции не вдаюсь уже 25 лет – привычка и залог спокойной жизни. Это твоя работа – выявлять обстоятельства, заказчиков, причины и условия. Я же могу тебе сказать, что для меня самой большой загадкой стала сила сигнала. Фактически можно сказать, что злоумышленник захватил частоту целого канала, а, учитывая, что вещание идет посредством зондов-«цеппелинов» и спутников, это практически невозможно. Ведь заглушить сигнал мы смогли, только перенастроив частоту! Год назад у НВО был похожий случай, но тогда специалистам канала потребовалось немного – чуть приподняли зонд над землей, и станцию хулигана удалось забить мощностью передачи. А здесь нет…

–Слушай, он же двумя часами ранее появлялся в эфире WGTV? – уточнил Дадли.

–Да, на несколько секунд.

–Вы связывались с их специалистами?

–Они ничего не сказали, – помотала головой Кэролайн. – Сам влез в эфир, сам ушел из эфира – они не предпринимали для этого никаких действий. Видимо, это была проба пера с его стороны. Решил потренироваться на канале с куда меньшим охватом, а, когда убедился, что все в порядке и его система работает как часы, вышел на наш спутник.

–Но как это возможно? Для этого надо обладать какими-то подвязками в НАСА? Ведь, насколько мне известно, именно они ведают спутниками?

–Технически не совсем так, – объяснила Роджеру куда более продвинутая в инженерных вопросах мисс Арнольд. – Нужен очень мощный передатчик. Понимаешь, каждый передатчик, который находится на земле – наши, например, стоят на высоких холмах и крышах небоскребов по всей стране, чтобы проще было дотянуться до воздушного зонда, – посылает сигналы напрямую на зонд или спутник. А уже оттуда они распространяются по принимающим устройствам, то есть телевышкам и телеприемникам. Конечно, совершенно необязательно договариваться о чем-то с НАСА – просто пошли на принимающее устройство сигнал более высокой мощности и точности, и настроенное в автоматическом режиме оборудование спутника примет его и его будет распространять. Но дело в том, что, при всей автоматизации этого оборудования, оно отсеивает обычные или слабые сигналы. Какой-нибудь технарь-любитель из бруклинского подвала или даже из нью-йоркской высотки не сможет дотянуться до спутника, даже зная его координаты, так как установленное на нем локационное оборудование его просто не услышит… Сигнал должен быть очень мощным, сверхмощным. И это настораживает- сравнимые по силе сигналы может посылать только военное ведомство, больше ни у кого таких устройств просто нет. Ну еще ЦРУ, допустим…

–Мало наше правительство ставит экспериментов на людях? – провокационно ухмыльнулся Роджер.

–Думаю, много, но, если бы это был эксперимент, вряд ли бы тебя сюда прислали – в Вашингтоне уж наверняка знали бы, откуда ноги растут…

–Тоже верно. Значит, заходить надо с другой стороны.

–С какой именно?

–Надо понимать, что именно он говорил. Какой он нес посыл? Только это сможет навести нас на понимание сути происходящего.

–Там такая белиберда… – обреченно вздохнула Кэролайн.

–И все же я бы послушал. И чем скорее, тем лучше.

–Не нравится Чикаго? – собеседница подхватила от своего нежданного гостя шутливую волну, поддевая присущий всем жителям столицы снобизм по отношению к городам на две улицы меньше их мегаполиса.

–Дело не в этом, – посерьезнев, ответил Дадли. – Со дня на день здесь будут люди из Лэнгли – те самые твои «друзья», которые не дали тебе жизни в Далласе, – и уж тогда мы точно будем связаны по рукам и ногам. Пока их нет, есть возможность пройтись по горячим следам. А что касается координат передатчика, то, думаю, его искать бесполезно – стоял он, скорее всего, на какой-нибудь помойке…

–Исключено. Тогда бы он априори не смог дотянуться до спутника, так как помехой могла стать даже стая птиц!

–Ну на крыше помойки. Это не имеет значения. В любом случае, никто его там не видел, и его там давно уже нет. Если мы имеем дело с серьезным государственным преступником, то должны понимать – он намного умнее рядовых сыщиков из чикагской или даже вашингтонской полиции. И, наверное, даже умнее нас. Так что технически, если он что-то задумал, мы ему никак не помешаем. А вот услышать его, понять, что он хочет до нас донести, мы можем – и тогда начнется диалог с ним, а его поиск заметно облегчится. Согласна?

–В таком случае мне не вызывать инженеров? Не будешь с ними беседовать? – Кэролайн подняла трубку телефона.

–Пока нет. Через пару дней тут будут наши технические специалисты. Так вот пусть твои подчиненные пока изложат в письменном виде свою версию случившегося и приготовятся отвечать на их вопросы. А мы будем искать в другой плоскости. Где там злосчастная кассета?

Два дня спустя

Специалисты технической службы Центрального офиса ФБР прибыли в Чикаго вечером того же дня. Это позволило Дадли уединиться в гостиничном номере с видеокассетой, на которой человек в маске Макса Хедрума извращался над мозгом своих телезрителей, и посвятить следующие два дня детальной расшифровке того потока сознания, что накануне потряс аудиторию WTTW. Дополнительным стимулом было то, что Бюро оплачивало командированному агенту проживание в фешенебельных номерах легендарного небоскреба 875 на Норт-Мичиган-Авеню. Стернвуд же вернулся в Вашингтон, чтобы доложить о промежуточных результатах расследования – их, конечно, пока не было, но его должность обязывала всякий раз докладывать и брать под козырек, ничего уж тут не поделаешь. Он предлагал Дадли поехать с ним – в конце концов, технические специалисты и сами смогли бы провести всю работу, он им уже не требовался, – но тот отказался, предпочтя вашингтонской суете спокойствие чикагского отеля. Обосновал свое решение тем, что ему в любое время может потребоваться помощь или консультация работающих на месте специалистов, но проницательный Стернвуд понял, что единственный специалист, к кому в эти дни может обратиться Дадли – это Кэролайн Арнольд. Чтобы не мешать старым знакомым ударяться в воспоминания о прошлом, он вернулся в столицу, но прибыл назад через два дня – не было никакой гарантии, что Дадли и мисс Арнольд настолько увлекутся друг другом, что забудут о деле. Приехав, чтобы немного встряхнуть своего подчиненного, Клинтон приятно удивился- тот едва не сошел с ума, анализируя послания Макса Хедрума, но пришел за это время к весьма значительным результатам.

Они встретились в лобби гостиничных номеров 875 Норт-Мичиган-Авеню, на 93 этаже здания, в котором, к слову сказать, и был расположен офис WTTW, немного выпили, и Дадли первым делом вручил своему шефу папку с детальной расшифровкой посланий странного персонажа. В ней был краткий отчет об изучении пленки.

«В начале своего «монолога», – писал Дадли, – неизвестный в маске упоминает комментатора Чака Свёрски, называя того «либералом» (вкладывая в это определение негативный смысл), после чего начинает смеяться, стонать и бормотать. Далее, цитируя слоган рекламы напитка New Coke «Поймай волну», взломщик бросает в зрителя банку «Пепси», затем прижимается к камере и показывает средний палец с игрушкой-дилдо на нём; жест частично остаётся вне экрана. Уронив ещё одну банку колы под строчку из песни Лу Прайда «Your love is fading» и сняв игрушку с пальца, герой видео напевает саундтрек из мультсериала «Clutch Cargo», прерывая напев фразой «Я захватил CBS». Затем «Макс Хедрум» начинает болезненно стонать, выкрикивая что-то о своём геморрое, после чего заявляет, что «создал огромный шедевр для всех умников из „Величайшей газеты мира“». Следом он надевает перчатку со словами «Мой брат носит другую», затем добавляет: «Но она грязная! Похоже, что ты оставил пятна крови на ней!», и снимает её.

Внезапно камера перемещается к нижней части торса «Хедрума». Его ягодицы частично обнажены, он держит только снятую маску на камеру; в ротовом отверстии маски находится резиновый удлинитель, похожий на язык. Затем слышен крик взломщика: «Они идут, чтобы забрать меня!» Сразу после этого неизвестная женщина-соучастник говорит ему: «Нагнись, ублюдок!», после чего начинает пороть его мухобойкой, и он громко кричит. На несколько секунд трансляция прерывается чёрным экраном, после чего возобновляется показ сериала «Доктор Кто»; в общей сложности, незаконный показ продолжался полторы минуты».[4 - Bellows, Alan Remember, Remember the 22nd of November. Damn Interesting (22 ноября 2015).]

–И что эта абракадабра может значить? – закрыв папку и бросив ее на стол перед Дадли, спросил Стернвуд.

–Ну, как минимум, что ты был прав, упоминая про «Голубую книгу». Обычно именно они используют в своей работе и контактах между агентами такие вот шифровки.

–А что, если подумать над их смыслом? Что получается?

–Конечно, для этого нужны специальные ключи, которые использует «Голубая книга», – ответил Дадли, – но нам их, я так понимаю, без согласования с Лэнгли никто не даст, так что пришлось мне поломать над этим голову… Ну, начнем с самого начала. Чак Сверски. Спортивный комментатор, в прошлом баскетболист. Хедрум говорит, что он ему не нравится. Затем этот бросок банки «Колы», чьим рекламным лицом, как мы знаем от Винкли, является Макс Хедрум, в лицо зрителя и большой средний палец с дилдо. Что это может значить, если не демонстративное пренебрежение ко всем американским ценностям, к числу которых, как это ни прискорбно, относится уже и этот сомнительный напиток? Ему не нравится баскетбол, Чак Сверски, в том числе «Чикаго Буллс», за которых он некогда играл, не нравится «Кола». Ему не нравится все американское, и он этого не скрывает. Про CBS понятно – он просто ошибся, видимо, или планировал, или еще планирует захватить датчики самой крупной телекомпании США. Или ошибся или предупреждает нас о готовящемся ударе, демонстрирует свой колоссальный потенциал. Причем, непонятно откуда взявшийся… Дальше. Геморрой и «величайшая газета мира». Если ему противно все американское, значит, ему приятно все русское. Геморроем мы давно называем друг друга – КГБ считает таковым ЦРУ, и наоборот. А что касается задачи, заданной умникам из таблоида – понятно, что на следующий день передовица «Таймс» будет пестреть сообщениями о случившемся в третьем по величине городе Штатов в 25-ю годовщину убийства Президента, участие в котором русских до сих пор под большим вопросом!

–Ого, куда тебя занесло! – иронично присвистнул Клинт.

–Зря смеешься. Не ты один думаешь о возможной связи появления этого типа на экранах телевизоров с убийством Джей-Эф Кей. Половина чикагских зрителей уже вовсю муссирует эту тему. И роль КГБ в этом деле… мягко говоря, не прояснена до конца.

–Ладно, Бог с ним. Давай дальше.

–Дальше – самое интересное, – потер руки Дадли. – Он надевает на руку перчатку и говорит, что вторую такую же носит его брат, но она испачкана в крови…

–Это намек на нас? – начал догадываться Стернвуд. – Намек на то, что ЦРУ – брат ФБР с такими же большими руками, то есть большими возможностями, – было замешано в … – он хотел было снова упомянуть про выстрелы в Далласе, но осекся и сказал: – в неких кровавых спецоперациях?

–Или на них, – поднял палец вверх Дадли. – На то, что два больших брата – ГРУ и КГБ – взаимно обвиняют друг друга в чем-то, что может явно бросить тень на одного из них, и определенно этот человек располагает более точными сведениями. И ждет, чтобы мы его спросили. Ждет, потому что говорит: «Они идут, чтобы забрать меня». Он словно предупреждает каждого из заинтересованных лиц, чтобы не зевали, что его конкурент вот-вот явится за ним и после так оттягает по заднице, что ему, с учетом его-то геморроя, ничего не останется, кроме как эту дорогостоящую информацию отдать!.. Стоп! А может мы оба правы?

–В каком смысле?

–Может, он имеет в виду ЦРУ и КГБ, когда показывает большую руку в не менее большой перчатке? И те, и другие могут сказать про себя, что его брат замаран кровью, если речь идет об операциях мирового масштаба, так? – на ходу рассуждал агент.

–Так…

–И этот тип знает нечто такое, что скоро привлечет всеобщее внимание, и делает нам реверанс, позволяя первыми найти его и допытаться о сведениях, за которые обе стороны готовы дорого заплатить!

–Черт возьми, в точку… – всплеснул руками Стернвуд.

–Я думаю, что речь идет о выстрелах в Далласе, ты с этим не согласен, но оба мы уверены в том, что здесь замешана «Голубая книга». Во-первых, эти странные шифровки. Во-вторых, тот неподдельный интерес, который, как мы оба помним, русские проявляли к проекту, начиная с 1960-х годов. Пеньковский, Голицын, Носенко, да все тот же Ким Филби, в конце концов – все они спали и видели, как бы подобраться поближе к «Голубой книге». Потому для нее и был установлен такой уровень защиты, при котором ни отдельные агенты ФБР, ни отдельные сотрудники Лэнгли не могли глубоко погрузиться в нее без уведомления параллельной службы.

–Получается, все начинается сначала? Снова ждать появления «друзей с Востока»? – горестно вздохнул Клинтон.

–Во всяком случае, теперь мы предупреждены, – резонно заключил Роджер. – Они идут за ним, и он заявляет это вполне определенно. Макс Хедрум – суть сверхчеловек, как сказал Винкли. Он знает больше остальных, он совершенен, он создан по образу и подобию, но у него нет недостатков, и потому тот, с кого он срисован, сам является его негласным заложником. Понятно, что матрица явно недовольна тем, что ее копия готова вот-вот заговорить с нами.

–Или с ними…

–Или с ними.

–Получается, мы должны просто опередить их, и все дела. Найти его раньше, – не желая уступать подведение итогов подчиненному, пальцем в небо угодил Стернвуд.

–Стопроцентное попадание, Клинт, стопроцентное, – уже не слушая его, отвечал Дадли, мыслями унесшийся куда-то далеко. – Но как это сделать?