Зона-51

–Если вы имеете в виду наших людей за океаном, то да, у нас есть, из кого выбирать, – не менее холодно отвечал Джим.

–Думаю, вы ошибаетесь.

–То есть?

–То есть ваш человек Пеньковский уже под колпаком, и его вскрытие и разоблачение – дело нескольких дней.

–Откуда вам известно о Пеньковском? – нарушая все мыслимые нормы этики шпионского поведения, спросил ошалевший Энглтон.

–Это не имеет значения. Важно, что, если известно мне, значит, известно и многим другим. Вы, конечно, можете предупредить его, но ничего не изменится – выехать, хотя бы даже и тайно, ему уже не дадут, он под тотальным наблюдением, а вот заставить его дергаться и тем самым разоблачить себя глупыми, неосторожными и непоследовательными действиями вы можете.

–Что же делать? – скривив уголки рта, спросил разведчик.

–Вы меня об этом спрашиваете? Вы – шпион до мозга костей, а я всего лишь – консульский работник, но даже я знаю, что, если он настоящий разведчик и выполняет все инструкции должным образом, он знает, что делать в критической ситуации. А окажется он в ней буквально со дня на день. Так что, как ни крути, а выбора у вас практически немного. Вы за океаном остались почти без представителей.

–Это не означает, что в ситуации кадрового голода мы будем бросаться на всех подряд… – не унимался Энглтон.

–А я про это и не говорил. Я не могу быть вашим представителем априори, поскольку уже убежал. В случае возврата самое секретное производство, на которое меня допустят, будет связано с шитьем тапочек в исправительной колонии, так что в этой части от меня проку никакого. Другое дело, что я обладаю информацией, которая носит для вас стратегический характер.

–Что ж, это уже деловой разговор. Я вас слушаю.

–Вся эта информация разбита на несколько групп, – обстоятельно начал Голицын. – Я, знаете ли, тоже не готов вам дарить такие вещи за красивые глаза. Так что, возвращаясь к началу нашей встречи, скажу, что мое поведение во многом будет зависеть от вашего дальнейшего решения по поводу моей судьбы. И, чтобы вы поскорее его приняли, предоставлю вам немного сугубо тактической информации, наводящей на размышления… Начнем с того, что у вас большие проблемы с кадрами. Я имею в виду ЦРУ и его советское направление работы.

–Я это знаю, – махнул рукой Джим. – То же самое могу сказать про КГБ.

–Не спешите. Вам что-нибудь говорит фамилия Копацкий?

–Что мне вам ответить?

–Правду, играть в кошки-мышки было бы глупо.

–Это советский консул в Западном Берлине… – уклончиво ответил Энглтон.

–…и двойной агент ЦРУ и КГБ, – перебил его Голицын. – И вам это известно. Неизвестно только, что он занимается дезинформацией вашей резидентуры, в то время, как в Москве знают все о вас. Во многом, именно благодаря ему было принято решение отвести танки во время стояния у Берлинской стены, ведь так? Он сообщил в ваш центр, что силы русских значительно превосходят силы американцев, что подоспела пехота? Ну, так или нет?

Энглтон ничего не отвечал и только внимательно слушал своего собеседника. Два месяца тому назад советские и американские танки в Берлине стояли, направив дула друг против друга – союзники заподозрили своих соседей в нарушении границы, установленной «Антифашистским валом», и готовились жестко поставить на место вчерашних друзей. Казалось, еще минута и войны не миновать… Работавший в советском посольстве Александр Копацкий, как и все посольские работники такого уровня, прошедший аттестацию в КГБ, сообщил тогда в Вашингтон, что Советы стянули в Берлин (который находился в их оккупационной зоне и куда направлять шпионов дядя Сэм все же опасался) едва ли не целую танковую армию в сопровождении 2-3 десантных дивизий. Командующий американским контингентом по ту сторону стены генерал Клей сломался – и отступил. Об этих событиях знал весь мир, но никто не знал фамилию резидента, с подачи которого Вашингтон принял, как тогда считалось, «трусливое» решение.[15 - Andrew, Christopher M. The Mitrokhin archive : the KGB in Europe and the West. – London: Allen Lane, 1999. – 995 pages с. – ISBN 0713993588.]

–Так вот, мистер Энглтон, никто никаких дивизий туда не стягивал, – продолжал Голицын. – Надо было вас припугнуть, надо было, чтобы вы отвели танки – и вы их отвели. Потому что так захотел Копацкий. [16 - David E. Murphy, "Sasha who?", Intelligence and National Security, 8(1), 1993, p. 102-07 Routledge.]

–Он сообщил некоторую информацию, но захотел так генерал Клей! – подчеркнул замглавы ЦРУ, подняв палец к небу.

–Ну да, – усмехнулся перебежчик, – ведь это голова хочет, чтобы шея поворачивалась в ту или иную сторону. Но, если та откажется, все эти желания… Проект «Венона», в рамках которого вы вышли на советские информационные каналы внутри правительства США и прихватили, еще в конце 40-х годов, группу Сильвермастера, потихоньку утрачивает актуальность. Центр мировой политики плавно смещается из Вашингтона в Москву, а там вы не можете никого прослушивать. Да и здесь шпионская сеть так завуалирована – не как раньше, в годы войны, когда советские уши сидели в Министерстве финансов США, – что их простым перехватом шифровок не удивишь. Они давно ничего по обычным каналам не передают. Все суммируется у резидента, а тот транслирует важную информацию от вас к нам по секретным дипломатическим тропам, к которым даже самый гениальный шифровальщик не может иметь отношения, просто потому, что никто его со свиным рылом в калашный ряд не пустит…

–Вернемся к вашей информации, – пресек поток мыслей собеседника Энглтон.

–Возьмем того же Копацкого. Вам ведь известно, что, как любой сотрудник дипмиссии, он обязан работать с КГБ. Почему, в таком случае, он ничего не сообщил вам ни про недавние испытания «Царь-бомбы», ни про полет человека в космос?

–Откуда сотрудник дипмиссии в Берлине…

Голицын снова перебил своего собеседника, не дав ему довести мысль до конца:

–Ну ведь откуда-то он знал, что 12 апреля запланирован старт спутника! И сообщил вам именно это. А потом вдруг такая новость. [17 - David E. Murphy, Sergei A. Kondrashev, and George Bailey, Battleground Berlin: CIA vs. KGB in the Cold War. New Haven, CT: Yale University Press, 1997.] Или вот еще. Почему советский агент Копацкий, внедренный в сердце КГБ еще с 49-го года, а потом, в силу особого доверия со стороны начальства, направленный в Берлин, в стратегическую точку, куда непроверенных людей не отправляют, молчит о том, что с того же 49-го года в Вашингтоне работает советский агент Вильям Фишер, без его помощи арестованный вашей разведкой 4 года назад?! Опять «не знал»?[18 - Николай Долгополов. Абель-Фишер. ЖЗЛ, выпуск 1513,Москва, Молодая гвардия,2011 ISBN 978-5-235-03448-8] Да поймите вы, наконец, что самая мелкая сошка из берлинской резидентуры знает – должна знать – больше, чем многие обитатели высоких московских кабинетов! Ей это по статусу положено, чтобы там, на месте, не ошибиться в принятии стратегически важных решений, на выбор которых иногда отпускаются минуты. Надо знать, что на всех четырех сторонах света происходит. А он ни про Фишера, ни про советский космический корабль не в курсе? Так не бывает… Мало или достаточно?

–Про Копацкого вполне. Что дальше?

–Не что, а кто, – уточнил Голицын. – Мистер Ким Филби из Лондона, ваш, кажется, приятель. Он сотрудничает с КГБ с 1944 года – с тех самых пор, как МИ-6 назначило его взаимодействовать с ЦРУ по вопросам совместной борьбы с коммунистической угрозой. Если не ошибаюсь, он ведь даже в английском посольстве в Вашингтоне работал? И до сих пор продолжает тесное сотрудничество с вами по этой линии, не так ли?[19 - Ben Macintyre. A Spy Among Friends: Philby and the Great Betrayal. – Bloomsbury, 2015. – 368 с. – ISBN 9781408851784.] Во многом, если бы не его роль, то все, на кого указала в 45-ом мисс Бентли, были бы арестованы. А так – многие смогли бежать. А куда они бежали тогда, помните? В Англию, где их встречал сотрудник МИ-6 мистер Ким Филби. Именно он упросил тогда Гувера сдать их Советам, чтобы в важный и ответственный момент перераспределения бывших немецких сфер влияния «не ссориться по пустякам». Так?

Если инцидент с Копацким в Берлине вполне мог еще сойти за совпадение, то все, что говорил Голицын сейчас, уже должно было навести Энглтона на серьезные размышления. Так и случилось.

7 ноября 1945 года, советская шпионка-курьер Элизабет Бентли перешла на сторону США и рассказала следователям Федерального бюро расследований, что в конце 1942 или начале 1943 года она узнала от советских шпионов Натана Сильвермастера и Людвига Ульмана, что одним из источников государственных документов, которые они фотографировали и передавали куратору от НКВД Якову Голосу, был замминистра финансов США Гарри Декстер Уайт.[20 - FBI file: Underground Soviet Espionage Organization (NKVD) in Agencies of the United States Government, October 21, 1946, p. 78-79 (PDF pp. 86-87)] На следующий день директор ФБР Джон Эдгар Гувер отправил письмо курьером советнику по военным вопросам президента Трумэна, генералу Гарри Вогану, сообщая, что «некоторые нанятые правительством США работники передают информацию и данные посторонним лицам, которые, в свою очередь, передают эту информацию агентам разведки Советского Союза». Письмо содержало с десяток названных Бентли подозреваемых, вторым в списке был все тот же Гарри Декстер Уайт.[21 - Cf. Robert Louis Benson and Michael Warner, eds., Venona: Soviet Espionage and the American Response, 1939—1957 (Washington, D.C.: National Security Agency/Central Intelligence Agency, 1996), Document 15, pp. 69] ФБР проанализировало предоставленные Бентли сведения и результаты проведенных на их основе расследований по названным ею подозреваемых, включая Уайта, и подготовила доклад «Советская разведка в США», который был отправлен 4 декабря 1945 года в Белый Дом, Генеральному прокурору и Государственному департаменту.

Трумэн доклад изучил. У Гарри Декстера Уайта был произведен обыск. При нем были обнаружены украденные из Минфина клише немецких марок, выпускаемых американской оккупационной администрацией, которые он частично передал СССР, частично – не успел. Союзу эти клише нужны были, чтобы печатать на занятой американцами территории Германии деньги в неограниченном количестве, раздувать инфляцию и причинять США экономический ущерб, который, вследствие этих согласованных действий Уайта и советских спецслужб, составил 250 млн. долларов.[22 - James C. Van Hook, "Treasonable Doubt: The Harry Dexter White Spy Case, " Studies in Intelligence, Vol. 49, No. 1, 2005]

Вообще об Элизабет Бентли надо сказать особо. В 1938 году она работала в итальянской библиотеке в Нью-Йорке, которая пропагандировала итальянский фашизм в США. Питая неприязнь к фашизму, сама сообщила в штаб-квартиру Коммунистической партии США о желании шпионить за фашистами. Коммунисты приняли её предложение и познакомили Элизабет с одним из руководителей своей партии – Яковом Голосом, эмигрировавшим в США после побега из российской ссылки в 1909 году. Впоследствии они, не регистрируя свой брак, стали жить вместе. Бентли полагала, что работает для американской компартии, на самом деле помогая разведке Советского Союза, где она получила кодовое имя «Умница» (так же, как Декстер Уайт имел прозвище «Юрист» или «Адвокат»).

В 1940 году Министерство Юстиции США, действуя на основании Закона о регистрации иностранных агентов, заставило Голоса зарегистрироваться в качестве агента советского правительства. После этого его дальнейшие контакты с подконтрольными ему шпионами и получение от них документов стало представлять собой опасность, и он постепенно передал эту работу Элизабет. Также Голос хотел, чтобы кто-то занимался управлением компании United States Service and Shipping Corporation – подставной организации для осуществления Коминтерном разведывательной деятельности в США. Элизабет взяла на себя и это. Она никогда не получала непосредственных выплат за свою шпионскую деятельность, однако, её ежемесячная зарплата Вице-президента United States Service and Shipping Corporation со временем стала составлять значительную для того времени сумму в 800 долларов.[23 - Kessler, Lauren. Clever girl : Elizabeth Bentley, the spy who ushered in the McCarthy era. – 1st ed. – New York: HarperCollins, 2003. – viii, 372 pages с. – ISBN 0060185198, 9780060185190, 0060959738, 9780060959739.]

Большинство контактов Элизабет Бентли были в среде юристов и государственных служащих, которых впоследствии назовут Silvermaster group – сеть шпионов вокруг Натана Сильвермастера. Эта сеть стала одной из самых разветвлённых и важных для советской разведки. В это время СССР и США были союзниками во Второй мировой войне, и большая часть информации группы Сильвермастера собиралась для СССР в борьбе против фашистской Германии, включая данные об открытии второго фронта в Европе. В эту группу входил и Гарри Декстер Уайт.

Когда в конце 1943 года с Яковом Голосом случился сердечный приступ, Элизабет взяла на себя многие функции, выполняемые им. Она продолжила шпионскую деятельность с новым агентом СССР – Исхаком Ахмеровым. В этот период, по свидетельству самой Бентли, она снабжала секретной информацией многих высокопоставленных лиц в СССР, пользуясь сетью примерно из двадцати шпионов. Однако, с молодости она привыкла совмещать приятное с полезным: поскольку Голос больше не мог быть ее любовником, на эту роль вполне сгодился молодой и горячий Ахмеров.

Однако, очень скоро, не сдержав клятвы верности мисс Бентли, Ахмеров закрутил роман с дочерью секретаря ЦК Компартии США Лори, о чем Элизабет быстро узнала и, недолго думая, «заложила» всю цепочку Гуверу. Во все времена обиженная женщина была страшной силой!..

–Не случайно ваш же проект «Венона», начавшийся после скандала с Бентли, который я уже упоминал ранее, выявил причастность к работе КГБ друзей Филби, Берджесса и Маклейна[24 - Филби К. Моя тайная война. – М.: Воениздат, 1980.], – продолжал бывший советский атташе. – Потом ему каким-то чудом удалось отмыться от подозрений – допускаю, что за счет взятки, которые КГБ всегда раздавал щедро и на всех уровнях капиталистической системы управления, – и он снова в тесных рядах разведки!

–Чертов Гувер, – в сердцах выпалил Энглтон. – Если бы не его нерасторопность, мы бы в 45-ом этих подлецов не упустили бы…

–Бросьте, – махнул рукой Голицын. – Конечно бы, упустили. Филби прав – ссориться в ту пору по таким пустякам было бы государственным преступлением почище любой измены. Сейчас же его измена вашей разведке, в верности которой он хоть и не клялся, но все же регулярно поставлял ей информацию по линии МИ-6, налицо. Она выражена все в том же умолчании. Он отлично знал про то, как был сбит «У-2». Знал, каким образом Советы выследили абсолютно невидимый самолет-разведчик. Знал, что накануне они обращались – конечно, не называя фамилий и названий – за консультацией по этому вопросу к английскому военному ведомству. Но ни о чем вас не предупредил, в силу чего вы, глазом не моргнув, отправляете Пауэрса вглубь Советского Союза, где его сбивают доработанной при помощи англичан моделью «С-75». И вы до сих пор об этом ни сном, ни духом, так как все военные контакты с Лондоном – в его компетенции. И не узнаете, пока он будет сидеть на этом информационном канале.

–Доказательства?

–Простите, картотеку и переписку с агентами КГБ мне с собой прихватить не разрешил.

–Что ж… – немного помолчав, произнес Энглтон. – Информация насчет Копацкого требует проверки. Насчет Пеньковского тоже. А что касается Филби, то тут я бы с вами поспорил. Он – убежденный антикоммунист, английский колониалист, сын крупного британского чиновника в правительстве Индии, имеет блестящее классическое воспитание, окончил Кембриджский университет…

–Это не показатель, вы как разведчик должны это понимать, – начал было спорить его собеседник, но тут же осекся и интригующе сменил тему. – Что ж, я предвидел, что в случаях с Копацким и Филби вы мне не поверите…

Энглтон опустил голову. Конечно, информация, что сообщил Голицын, была серьезной, но слепо доверять первому попавшемуся перебежчику «оттуда» было бы верхом безрассудства. Надо было – хотя бы для вида – дать ему понять, что протекция Штатов дорого стоит. И что простыми россказнями типа «хочу в царство свободы, не могу жить при Советах» оплатить билет в новую жизнь не получится.

–В таком случае, я скажу, что в Москве осведомлены о размещении американских ракет в Турции…

–Ну это секрет Полишинеля…

–…и в качестве ответной меры Хрущев уже утвердил план стратегической операции под кодовым названием «Анадырь», в рамках которой советские ракеты будут размещены на Кубе. [25 - Мутагиров Д. З. Подлинные причины Карибского кризиса // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. – 2013. – Т. 9. – № 2. – С. 139]

Вот тут Энглтон по-настоящему опешил. До него уже ранее доходили неточные и отрывистые сведения о том, что Хрущев планирует, в ответ на попытку США подобраться через дружественную Турцию к советским границам на Черном море, разместить баллистические ракеты на Кубе, которая была, по сути, советским анклавом на территории, приближенной к США и по этому поводу даже подвергалась попытке захвата со стороны ЦРУ (полгода тому назад, в рамках высадки в заливе Свиней), но информация об этой «ответной мере» была непроверенной и сверхсекретной. Кроме него, знать об этом мог только Даллес. Ну или Хрущев. И, если этот «посыльный» советского лидера оперирует такими фактами, то, скорее всего, они соответствуют действительности – эта информация была слишком тайной, чтобы быть провокацией.

–И не только, – продолжал Голицын. – Попытка мистера Кеннеди стать ближе положенного к советским границам на Черном море очень разозлила Никиту Сергеевича. Так, что в Кремле решили устранить его… Только не думайте, что о планах такого рода высшие государственные чиновники распространяются раньше времени со своими холопами. Нет, все не так. Эта информация поступила в КГБ от ГРУ, а туда – от господ Вильсона и Кекконена.