Счастливое число

– Да там же постоянно выбросы случаются. – Сказал я.

– Этот был огромный. У меня окна на завод выходят.

– Ладно надо спуститься глянуть почему вода сюда не бежит. – Скомандовал Артем Дмитриевич.

Я спустился первым. Следом слез Петрович.

Он встал под прорванную ста метрами выше трубу и направил луч фонаря вглубь лотка. Я осматривал камеру. Коллектор со стороны завода был огромный по меркам теплосетей. Если остудить трубы, то по нему вполне мог проползти на секретный завод какой-нибудь худенький парнишка.

– Матерь божья. – Сказал Петрович и постучал меня по плечу. – Глянь-ка туда.

Я посветил в глубь, куда уходили трубы и отпрянул от ужаса. Оттуда на меня смотрели глаза. Через секунду я понял, что это какое-то существо, заполонившее собой весь бетонный лоток и из-за него, вода не льется в камеру.

–Петрович это что? Там кошка или собака что ли?

– Не одна в мире кошка или собака не выдержали бы такой температуры. А это – живое.

Я посмотрел снова в короб. Существо моргало глазами. Я заметил, что на нем нет шкуры, а лишь серая сморщенная кожа. В этот момент оно начало двигаться на меня.

– Уходим! – Крикнул я.

Петрович ринулся на лестницу. Я встал за ним. Когда он поднялся до середины я услышал, что существо ускорилось и уже подходило к камере. Оно издавало кряхтящие звуки.

Не успел Петрович выбраться на поверхность, как существо выпрыгнуло из короба и снесло его с лестницы. Я повалился на спину. Из короба хлынула горячая вода. Она успела остыть, но все равно была обжигающей. Намного горячее чем в сауне.

Я поднялся на ноги и начал стягивать существо с Петровича, которое уже топило его в горячей воде. Нечто было похоже на змею. С длинным, коротким хвостом, расширяющимся до метрового диаметра на подходе к голове. Из пасти торчали десятки острых зубов. Ее кожа была сморщенная, будто она не вылезала из ванны не меньше месяца.

Я взял «змею» за голову и с силой швырнул об стенку камеры. Петрович поднялся. Наши фонари, плавающие в воде мутным светом, освещали камеру.

«Змея» удержалась на стене, словно пиявка, а потом прыгнула на меня. Незамедлительно я нанес ей удар справой, и она отлетела в другую стенку, на которой уже не смогла удержаться.

– Вылезай скорее. – Крикнул я Петровичу, а сам принял позу защищающегося боксера.

Воды в камере уже было по пояс. Существо выскочило из нее совершенно не в том месте откуда я ожидал. Оно обвилось об мою шею и повалило под воду. Несколько секунд мне понадобилось чтобы подняться. Чудом она не успела меня укусить. Потом я схватил «змею» за шиворот и хвост. Она противно визжала. Я поднял ее над головой, откинул на стену, а сам подбежал к лестнице.

Нечто зацепилось за стену, но атаковать вновь меня не стало. Оно по стене добежало до еще незаполненного водой коллектора, ведущего к химзаводу и скрылось в темноте.

Я начал выбираться и увидел сверху руку Артема Дмитриевича.

В ожидании полиции, которая, конечно-же, нам не поверила, ссылаясь на то, что мы надышались в камере газами, мы сняли с себя почти всю одежду и отогревались у печки в кабине ЗИЛа. Петрович каждые две минуты подкидывал туда новые порции обломков от ящика. А я был не против. Артем Дмитриевич сидел с нами и узнавал, что же там произошло. Оказывается, он заглядывал в колодец и тоже мельком увидел странное существо. И хоть позже, ему пришлось согласиться с версией полицейских, решетку в той камере на выходе коллектора со стороны химзавода он поставил.

Ледяная дорога

– Мы словно участвуем на Олимпийских играх; как лыжники скользим вниз со склона. – Сказала Аня. Во-первых, для того чтобы успокоиться, во-вторых, чтобы не дать заснуть подруге Маше, сидевшей на переднем пассажирском сиденье.

Две девушки ночью ехали на автомобиле по заснеженной трассе. Вокруг не было ни души. Во всяком случае на том расстоянии, на котором позволяла видеть метель. В прогнозе погоды ее не было, иначе они не поехали бы на такое большое расстояние сегодня ночью. И хоть Маше было все равно, будто она сидит дома на диване, Аню преследовал страх.

Узкая дорога заставляет напрячься каждую мышцу ее рук, каждую извилину в мозгу, каждый нерв на глазах только для того, чтобы ни в коем случае не сделать резкого движения рулем «Мазды» или чего хуже педалью тормоза. А еще этот долгий спуск с плавным поворотом вправо, кажется, он сделан лишь для того, чтобы нервировать водителей.

– Что-то мы еле плетемся, так до завтра в Казань не приедем. – Сказала Маша, оторвавшись от телефона. – По картам впереди заправка, давай тормознем. Я хочу хот-дог. А тебе возьмем кофе. Что-то ты больно напряженная.

В восемь вечера, когда они выезжали из Перми, температура воздуха была +3, к десяти она уже ровнялась нулю, а сейчас, когда время подходило к часу ночи термометр на панели приборов показывал -4. Естественно трасса превратилась в каток. Хотя грязь, лежащая по краям дороги и по самой ее середине, не хотела застывать, и встречные автомобили закидывали ей лобовое стекло. А еще этот снег. Из-за него работали и противно скрипели дворники. Неожиданно машина наехала на кочку, Аня охнула, а в багажнике подлетела канистра с бензином, лежащая там на случай, если топливо предательски кончиться между заправочными станциями.

– Да. Давай. Мне нужно перевести дух. – Аня включила правый поворотник. Как раз вдали показалась подсвеченная красным рекламная вывеска.

– А что это за оледенение? – Спросила Маша, указывая на лобовое стекло.

Аня свернула на полосу торможения, аккуратно сбросила скорость, убедилась, что впереди и сзади никого нет и только тогда позволила себе перевести взгляд на небольшое оледенении в форме полукруга.

– Не знаю, – сказала она. Подогрев стекла включен. Могу еще направить на него теплый воздух, если ты, конечно, не против, что я уберу его с ног.

– Ой, конечно, убирай, уже так жарко стало.

Маша переключила режим обогревателя, свернула направо и остановилась на парковке АЗС. Заправляться не было смысла, ведь бак был полон. Они залили его на другой АЗС менее пятидесяти километров назад. На объездной Ижевска заправок много.

Подружки купили два кофе с хот-догом и поехали дальше. Когда они выехали с полосы разгона на трассу Маша снова показала пальцем на лобовое стекло.

– Смотри, оледенение стало больше. Кажется ему теплый воздух не по чем.

Аня, убедившись в безопасности, вновь перевела взгляд на оледенение в центре лобового стекла. Оно точно было с внутренней стороны, хотя в салоне было жарко. Оледенение превратилось из полукруга в почти замкнутый круг, а чуть левее появился еще один мазок.

– Сейчас я прибавлю мощность печки. Не хватало еще чтобы из-за него мне не видно было дорогу.

– Мне кажется это не поможет. – Маша начала тереть рукой место наледи.

– Стой! – Неожиданно для себя и подруги выпалила Аня, одергивая руку подруги. – Я сама.

– Хорошо, как скажешь. – Маша уткнулась в телефон.

Аня взяла тряпку и потерла ей наледь. Никакого результата, только оттерла отпечатки пальцев Маши. И зачем она вообще полезла к стеклу своими пальцами. Это же новая машина. Нет, Аня купила ее с рук, но совсем недавно, поэтому для нее она была новая. Покупка получилась выгодной, возможно бывший владелец куда-то далеко переезжал и старался как можно скорее избавиться от имущества, которое он не сможет взять с собой. Иначе не объяснить почему он согласился на такое снижение цены, да еще и был рад, когда сделка состоялась.

– Это прекрасный автомобиль, а вы прекрасная девушка, я вам сделаю любую скидку. – Говорил бывший владелец, когда Аня с отцом встретились с ним в одном из гаражных комплексов Перми. Был он слегка нервным, но как только Аня согласилась на покупку «Мазды» 2020 года, сразу воодушевился, словно продал ее в два раза дороже, а не наоборот.

Так что это была одна из немногих в мире сделок, когда и продавец и покупатель были довольны. Аня выложила10 абсолютно все свои накопленные деньги плюс двести тысяч ей добавил отец и получилось как раз столько сколько нужно.

Поэтому свой автомобиль они ценила и не позволяла никому, даже лучшей подруге, дотрагиваться пальцами до лобового стекла.

Когда они проезжали Агрыз датчик показывал -8 за бортом. Встречных и попутных машин почти не стало, они ехали в гордом одиночестве: Аня, Маша и наледь на стекле.

Она снова увеличилась. – Заметила Аня.

Маша уже клевала носом. Теперь наледь представляла из себя два круга рядом друг с другом, а ниже их появилась новая, чуть заметная линия. Аня снова потерла наледь. В районе кругов она, даже сквозь полотенце, сильно ощущалась пальцами, словно старый шрам.

Аня остановила машину.

– Что случилось? – Сквозь сон спросила Маша.

– Я сейчас.