Мост на дальний остров

– Пати, ты меня не отпустишь? – осторожно поинтересовался я у неё.

Пати посмотрела на мою руку, которую она всё время сжимала, и, резко разжала свои хрупкие пальчики.

– Прости, Уолли, – сказала она как-то рассеянно. Она не знала, что делать. По ней это было видно. И мне снова стало её так жаль, хоть, я и не верил во всю эту чушь. Но Пати эта леди здорово задела. Это было видно даже по тому, как она дышит. Она всё время делала глубокие вдохи, и как будто ей не хватало воздуха. Какая-то неуверенность появилась.

– Куда теперь?

– Сейчас, Уолли, надо подумать. Давай присядем.

И мы сели на скамейку, которая стояла недалеко от дороги, по которой быстро проносились автомобили.

Пати первое время ничего не говорила, лишь смотрела на эти книги, снова и снова читая то, что было на них написано. Она их не раскрывала, хотя несколько раз чуть это не сделала. Видать, её сильно беспокоило, что же внутри.

– Не читай их, Пати, – сказал я.

– Я не знаю, что мне делать, Уолли. Понимаешь. Мама перед тем, как их вручить мне – сказала, что они с отцом сегодня куда-то уезжают, и чтобы я пожила некоторое время у наших родственников. Я частенько у них остаюсь, поэтому ничего меня не смутило, и я не стала задавать лишних вопросов.

– А мама твоя часто уезжает? Это тебя не удивило?

– Нет, она ведь писательница. Она часто уезжает куда-то для того, чтобы разузнать что-нибудь новое для своей книги.

– Писательница?

– Да. Жаун Кроуфорд.

– Прости, Пати, но мне это имя ни о чем не говорит. Я не сильно большой любитель всяких там книжек.

– Почему же? – удивилась Пати.

– Не знаю, скучно.

– Странный ты человек, Уолли.

Я не хотел с ней спорить, поэтому просто покачал головой. Я не хотел слишком долго отвлекаться на то, что меня совершенно не интересовало. Но эта тема так занимала мою спутницу, что у меня просто не было никакого выбора.

Вскоре я понял, что мы совсем забыли про кинотеатр. Я как-то почувствовал, что, скорее всего, проведу с Пати целый день. Мне эта мысль даже нравилась. Я подумал: «Интересно, это все дети писателей такие необычные?».

Солнце уже подходило к зениту, и воздух стал невыносим. Мы сидели прямо на солнце. Я почувствовал, что это было бы неплохо – перебраться в тень, иначе можно здесь остаться на веки вечные.

– Пати, – сказал я. – Не хочешь перебраться в другое местечко для размышлений? Слишком уж жарко здесь под солнцем, а?

– Да? – она задумалась. – Точно, давай уйдём отсюда. К тому же машины не дают мне хорошенько сосредоточиться.

– Пойдём к морю?

– Ты хочешь к морю?

– Да. Сядем на шезлонги, и обдумаем всё хорошенько. Шум морских волн успокоит всё на свете.

– Да, Уолли, пожалуй, ты прав. Пошли на шезлонги! Пошли к морю!

И так мы и сделали. И когда мы дошли до самой воды, мы остановились, оглядеться – почти все места были свободны, и можно было выбрать любое. Мы пошли туда, где шезлонги стояли отдельно от всех остальных. Пати села на один из них, и положила книжки рядом с собой.

– Садись, Уолли, – сказала она. Её светлые волосы раздувал морской ветер, и молодость играла в них, как маленький котёнок с клубком шерстяных ниток.

Я сел на соседнее место, и в спину подул морской бриз.

На море был почти штиль, лишь небольшая рябь воды играла, и были видны солнечные зайчики.

Где-то вдалеке шел одинокий парусник, и больше ничего не было видно. Я осмотрел берег, и берег был почти пуст. В рабочее время здесь обычно мало людей. А в выходные дни сюда лучше и не показываться.

Пати молчала и что-то пыталась усмотреть в пустоте. Я не решался заговорить с ней. Но так просидели мы не долго. Она обратилась ко мне:

– Знаешь, единственное, что приходит мне в голову, – сказала она. – Это просто раскрыть книги, и убедиться в том, что сказала мне леди, нет никакой правды. Уолли, а ты что думаешь? Я права?

– Чёрт, а если это действительно опасно? Как я смогу тебе помочь, если что-то случится?

– Не знаю, Уолли. А что ещё здесь можно придумать?

– Да, пожалуй, ничего и не придумаешь.

– Ну, тогда я открою?

Пати сосредоточила всё своё внимание на том, что находилось в эти минуты у неё на коленках, и стала медленно и осторожно приоткрывать первую книгу.

Она открыла её, и стала что-то читать про себя. Но тут её руки задрожали, и она побледнела. Через минуту Пати отложила книгу в сторону, и сказала мне:

– Нельзя, нельзя было её читать, Уолли! Нельзя! Нельзя!

– Чёрт, Пати, да что же там такое случилось?!

– Ты не должен об этом знать, Уолли!

– Да чёрт подери! Как ты можешь это такое? Что же я могу ещё сделать?!

– Нет. И я не должна была этого делать…

– И что? Теперь ты умрёшь? Или что такого страшного может произойти?

– Не знаю. В книге об этом не ничего не сказано…

– Дай-ка её сюда.

– Нет, Уолли! Нельзя!

Пати опять ушла в себя, но продолжала прижимать к себе эти книжки.

– Вот что, Уолли, нам надо снова увидеть эту женщину.