За порогом боли

Водитель «Икаруса» почувствовал опасность и привстал, вглядываясь в действия людей. Автобус проезжал в нескольких метрах от Макса и Джона, когда догадка полыхнула в сознании шофера. Лицо исказила гримаса отчаяния, пальцы до хруста впились в руль. Водитель истерично рванул баранку влево, наваливаясь на нее всем телом, как бы, помогая машине развернуться, и, одновременно, надавил педаль газа до упора. Тяжелый автобус, шедший с уже приличной скоростью, надсадно взревел, выдыхая клубы черного дыма, накренился, почти задевая неровный асфальт. Автобус едва вписывался в узкую улицу, но в этот момент брошенный кем-то камень вскользь ударил в лобовое стекло. Водитель отшатнулся, руки на руле дрогнули, и автобус врезался правой фарой в столб. Машина продолжала поступательное движение, сминая обшивку. Брызнуло разбитое стекло. Удар вырвал водителя из кресла и бросил грудью на руль. Автобус, как раненое животное, взревел от боли, вздрогнул несколько раз, пытаясь справиться с преградой, и затих. Но его муки не кончились – озверевшие люди добивали беззащитную машину камнями. Двое, оттолкнув дверь, ворвались в салон и метнулись к водителю. Через минуту они извлекли его наружу и швырнули в толпу. Макс, до сих пор каменно стоявший, поднял фотоаппарат.

– Сдурел?! – рявкнул Джон.

Но Макса уже не надо было приводить в себя. Отвращение и страх вывели его из оцепенения. Какой-то «Жигуленок» рванулся с проезжей части на газон, пытаясь объехать Макса и Джона. Отработанным Движением, которому его обучил знакомый каскадер, Макс прыгнул на капот и распластался на стекле. «Жигуль» остановился, но водитель, уставившись на Макса диким взглядом, не вышел:

– Бегом! – крикнул Макс, хотя Джон уже влетал в салон.

Макс спрыгнул с капота и вскинул фотоаппарат движением, каким вскидывают автомат, одновременно сдергивая предохранитель.

Автоматическая камера успела снять с десяток кадров, когда нервы Джона не выдержали, и он дернул за куртку слишком рискового «фотоохотника», затаскивая его в машину. Макс ударился затылком о крышу и локтем об дверь. Через секунду автомобиль уже летел по дороге. Еще через минуту водитель нашел в себе силы и спросил:

– Куда едем?

– На вокзал, – ответил Макс, потирая свежую шишку на затылке. Джон молчал, сосредоточенно глядя в окно.

Водитель высадил парней метров за триста-четыреста до вокзала. Дальше проехать было нельзя – проезжую часть перегораживали два тяжелых тягача.

– Время пока есть. Пойдем с массами потолкуем, – решил Макс.

Они двинулись к тротуару, намереваясь пройти на привокзальную площадь. Но не тут то было. Сразу за тягачами стояла двойная шеренга блюстителей порядка, упакованных, как на случай войны – каски, щиты, противогазы, укороченные автоматы. Короче, полный комплект. Лейтенант, прогуливавшийся перед шеренгой, направился к смельчакам.

– Кто такие? Документы?

Макс сунул редакционное удостоверение.

Лейтенант равнодушно уставился на фотографию, расплющивая мощными ковбойскими челюстями жевательную резинку. Казалось, что он пережевывает поступающую в емкость под беретом информацию. После довольно продолжительного молчания лейтенант вернул «корочки» и произнес:

– Ну и что?

– Не понял, – изумился Макс.

– Вы хотите на вокзал?

– Очень хочу!

– Цель?

– Покупка жевательной резинки у лиц неопределенной национальности с целью укрепления зубов, – не очень удачно съязвил Джон.

– Почему вдвоем? – бесстрастно продолжил ОМОНовец.

– А мы просто любим друг друга, – снова не удержался Джон.

– Почему именно сегодня?

– А какое ваше дело? – Макс уже начал сердиться.

– До обеда район закрыт, – поставил точку лейтенант и пошел назад.

– Эй, лейтенант, ты что, издеваешься? – гаркнул Макс, – В газету хочешь попасть?

Реплика осталась без ответа.

– Козел! Обезьяна с пистолетом!

Лейтенанта как будто ткнули раскаленной кочергой.

– Что-о-о?!

Макс отвернулся и пошел.

– Стой!!

Стук ботинок за спиной.

– Ноги!!! – скомандовал Джон, – Встречаемся у аптеки.

…Быстрее! Быстрее! Черт, споткнулся, едва не упал… Щербатый угол дома.

Захватился рукой, уменьшая радиус поворота. За кем? Сзади стук тяжелых ботинок, злой вскрик, звук падения тела. Ага! Грохнулся!

– Стой, скотина! Стрелять буду!

Пальни, дружок, если сможешь. Железный бордюр. Вперед, не преграда. Мокрые ветки сирени хлещут по лицу, забрасывая, ранним цветом. А-а, твою мать! Нога проехала по жидкой грязи, едва не уронив хозяина ног. Опять бордюр. Асфальтовая дорожка метров сто пятьдесят между двумя заборами. Быстрей! Быстрей! Вспомни молодость!

Холодный воздух, обдирая горло, стальным клинком влетает в прокуренные легкие. Курить брошу! Бегать начну по утрам! Хруст веток сзади. Метров сто десять уже пробежал.

– Стой, кому говорю. Стреляю!

Забор кончается. Вираж! Ай-ай! По инерции – вперед, хотя надо бы вправо. Вместе не получается. Упал таки. Камеру! Камеру держать! В гробу такие…Встать!! Бегом! Колодец двора. Слева – сараи, справа – подвал. Нет, в подъезд! Дверь без ручки, заплеванные ступени.

Один этаж, второй, третий. Cтоять. Дальше тихонько, чтобы через окна не засек. Слава богу, чердак открыт. Если дверь хлопнет – сразу туда. Горло кашель дерет. Тихо, идиот! Давись, но молчи! Фонтан противных слюней. Не плеваться – открыть рот и пусть текут. Сколько времени прошло? Минута? Две? Посидим, подышим… Соску-сигарету в зубы. Вроде, клялся бросить курить? Да ладно, я хозяин своему слову – сам давал, сам и забрал. Дым в глаза лезет. Ух, вроде, убежал. Минут десять посидеть, и к аптеке…

Джон уже околачивался у закрытых дверей.

– Ну, что? Ушел?

– Нет, уже срок мотаю.

– Что предпримем?

– Пошли «огородами».

– Как скажешь.

По дороге:

– Слушай, Макс. А что мы там забыли? Вообще, в чем дело? По какому поводу здесь «волков» наставили?