Капкан для крысы

– Никто с десятью граммами к тебе не придет. А может ты мент?

– Леша, тебе очень нужны пятьсот долларов. Так что ты покрутись, придумай что-нибудь. Завтра в девять утра я позвоню, трубку должен поднять ты сам, мне что-то не хочется светиться перед твоими предками. Завтра ты мне скажешь, где и во сколько мы встретимся с продавцом. Это должно быть попозже вечером в безлюдном месте, подходы к которому хорошо просматриваются. Туда приедем ты, я и продавец. Никакой охраны и тому подобных вещей. Никаких свидетелей. Партия разовая, больше не будет. Кстати, если бы я был ментом, я бы об этом не попросил, было бы выгодней собрать побольше народу и всех оптом взять. Логично?

Леша вынужден был согласиться.

– Продавца я не знаю, и знать не хочу, а вот тебя знаю. Ты будешь моей лабораторией – проверишь качество товара. Если потом окажется, что продавец всучил фуфло – отвечать тебе. Не деньгами – жизнью. Усек? Там, сразу после передачи товара, отдам тебе пять сотен. Все ясно? Повтори.

Леша, сбитый с толку напором и жесткостью тона собеседника, который поначалу казался размазней, усердно пробубнил:

– Завтра в девять я на телефоне, забить стрелку на вечер, место безлюдное, но подходы просматриваемые, никаких свидетелей, партия первая и последняя. Я – лаборатория, отвечаю за качество, деньги получу там, ты не мент. Правильно?

– Молодец! – похвалил Игорек. – Я пошел, а ты не теряй времени. И помни – ты взял задаток, значит, принял обязательства. Если не справишься, будешь отвечать. Не передумал?

– Нет! – заверил Леша. – Я все сделаю!

Игорек спустился и сел в машину, стоявшую чуть поодаль от подъезда. Он поглядел в зеркало заднего вида и состроил сам себе удивленную рожу. Как это у него получилось? Откуда у него поперла эта мощь и уверенность? Значит, есть и в нем стальная пружина, каркас! Напрасно его недооценивают!

В нем четко проявились черты Чипа, его манера разговора, моральный прессинг и рубленые фразы. Заставить человека повторить полученное задание, однозначно значит поставить себя намного выше, тот автоматически становится подчиненным. Сам Игорек не осознавал этого «плагиата», его подсознание в критический момент само вытащило из тайников мозга воспоминание о том, как он разок присутствовал при том, как Чип «разводил на бабки» какого-то должника. Вытащило и применило, не поставив в известность самого Игорька.

Он не спешил отъезжать, решив посмотреть, что предпримет Леша. Ждать долго не пришлось. Минут через пять Перпл вывалился из подъезда, на ходу застегивая куртку, и тяжелой разболтанной рысью побежал по направлению к автобусной остановке.

Игорек удовлетворенно хмыкнул. Если его «снабженец» полетел не за «дозой», что маловероятно, то, значит, дело закрутилось, и можно было приступать к следующему пункту плана.

Он завел мотор, сплюнул в окошко, развернул мятную конфету, засунул ее в рот, чтобы отбить гадостный вкус, оставшийся после Лешиной браги, бросил фантик прямо на дорожку, и тронулся с места, не обращая внимания на пристальный и неприязненный взгляд, которым его проводили сидевшие у подъезда бабушки.

– Разъездились, коммерсанты! – проворчала одна.

– Энто не коммерсант, бандит, наверное.

– Да ну! Такой дохленький?

– Дохленький, значит, главный. Им мышцы не нужны. А здоровые – это охрана.

– А почему же этот то бандит?

– А какое дело у коммерсантов к Лешке-наркошке? Этот к нему ходил, я как раз с лестницы спускалась, слышала, как он заходил. Бандит, точно.

Возбуждение, охватившее Игорька, было для него чем-то новеньким. Не то чтобы раньше он всегда был спокоен, но все, что он переживал прежде, радикально отличалось от сегодняшних ощущений. То, что происходило сегодня, имело терпкий и острый вкус настоящей жизни, не какие-то там финансовые головоломки, а реальные действия, каждое из которых падало позади с громким стуком вонзающегося в плаху топора. Каждый шаг отрезал дорогу назад, каждое слово определяло судьбу.

Это волновало душу и наполняло адреналином вяло текущую кровь, казалось, что густая красная жидкость в венах вскипает и начинает пениться. Все это пугало, но уже начинало нравиться. Следующий шаг должен был не просто приблизить его еще немного к цели, но и сулил удовольствие.

Игорек взял с соседнего сидения мобильник, и набрал номер. Анечка ответила только после десятого гудка, когда Игорек уже перестал надеяться. Голос ее звучал хрипловато и болезненно.

– Здравствуй, радость моя, это Игорь.

– А! Игорек! Очень хорошо, что ты позвонил, – оживилась девушка.

– Что-то твой голос мне не нравится. Скучаешь?

– Приболела немного, – пожаловалась Анечка. «Как же, приболела! Дряни, поди, нанюхалась», – усмехнулся Игорек.

– Может быть, хочешь развеяться? – забросил он удочку. – Могу заехать. Шеф в Штатах, я совершенно свободен. В кабачок сходим, поужинаем.

– Игорек, – жалобно простонала Анечка. – Мне так плохо! Не хочу никуда идти. Приезжай ко мне, посиди, поговори. Может мне лучше станет? Меня в таком состоянии в свет лучше не выводить, людей распугаю.

– Отлично, – легко согласился Игорек. – Я ближе к вечеру заскочу, хорошо? Что-нибудь купить?

– Смеешься? Сидор меня на неделю оставил, забил холодильник под потолок. Только приезжай поскорее, а то я скоро выть начну!

Игорек отключил телефон и потер руки. Получилось еще лучше, чем хотелось. Не придется мотаться по городу с этой «мормышкой». Сразу к ней, куда ему и нужно было. Теперь в гаражи, забрать одну очень нужную в хозяйстве вещицу. Но сначала пообедать.

Покушал Игорек очень вкусно и сытно, оставив в итальянском ресторане без малого две сотни долларов. Ему самому было интересно наблюдать за собой. Он и раньше мог потратить крупную сумму ни на что, но он всегда при этом ощущал, что становится беднее на количество потраченного, а сейчас ему было решительно на это наплевать. Жизнь по принципу «пан или пропал» не располагала к скупердяйничеству. Если он выиграет, то эти мелочи не будут иметь для него особого значения, а если проиграет, то тем более глупо уходить на тот свет с карманами, полными денег. Мысль о проигрыше неприятно кольнула, но он быстро отогнал ее прочь – никакого проигрыша не будет! На этой бирже на понижение не играют!

Игорек добрался до гаражного кооператива, который находился недалеко от его дома, и открыл пустующий бокс. Сидор купил ему этот бокс вместе с квартирой, но прежний хозяин держал здесь задрипанный «Москвичок», и гараж чистотой не блистал. Игорек не ставил сюда «Чеви», чтобы не пачкать в масле колеса. Да и ходить по утрам сюда было лень. Он оставлял машину у дома. От придурков и малолеток «Клиффорд» убережет, а у угонщиков-профессионалов, которые «ломают» любую сверхзащиту за шесть секунд, есть специальный список запретных для угона номеров. Машины Сидора и его работников стояли в этом списке не на самых последних строчках. Дейл говорит, что вообще дверь машины не запирает. Врет, конечно, но не на пустом месте.

Войдя в гараж, Игорек зажег лампочку и прикрыл за собой дверь. Пошарив рукой под верстаком, он извлек промасленную тряпочку и, развернув ее, достал «нужную в хозяйстве вещицу». Именно так назвал небольшой никелированный «Браунинг» продавший его Игорьку парень.

Полгода назад к Сидору прорвался какой-то немытый молодой человек, сказал, что он «диггер», исследователь московских подземелий, и начал вымогать деньги. Сидор отвел его к Игорьку и попросил выслушать непредвзято. Если дело может быть стоящим – не отказывать. Игорек долго слушал бред о подземных сокровищах, за которыми надо только нагнуться. Диггер просил, честно говоря, немного – тысяч пять-шесть. Причем не наличными, чтобы никто не подумал, что он может их растратить – он предлагал список оборудования, без которого его изыскания невозможны. Ему нужны были не деньги, а «железки».

Игорек остался глух к его доводам. Расстроенный диггер предложил купить у него, хотя бы вот эту фигню – и достал пистолет. Игорьку пистолет был не нужен, но цена в сто долларов его соблазнила. Парень нашел его где-то под землей, отреставрировал, и клялся, что он «рабочий». В общем, Игорек купил пушку, а потом долго жалел, не зная, зачем он потратил сотню.

Но теперь он хорошо понимал смысл поговорки «Тяжело в деревне без нагана». Сегодня эта штука была, действительно, нужной в хозяйстве. Патронов с ним было всего десять, два из них Игорек расстрелял в подмосковном лесу, проверяя работу покупки. Работало нормально, с пяти шагов Игорек в дерево попал.

Обтерев пистолет и руки чистой тряпкой, Игорек сунул его в карман и сел в машину. Через часок-другой можно было ехать к «Сидоровой козе».

Около восьми вечера Игорек подъехал к дому Анечки и, оставив машину у подъезда, поднялся в квартиру. Девушка встретила его в простом, но изящном домашнем халатике, который не доставал ей даже до колен. Она подготовилась к его приходу и постаралась привести себя в порядок, причесалась и сделала макияж, но припухшие веки и бледность лица выдавали недомогание.

– Да что ж с тобой случилось, милая? – с деланным состраданием пожалел ее Игорек, снимая куртку. – Приболела?

– Не обращай внимания, – махнула рукой «больная». – Сейчас все будет в порядке. Сижу дома одна, как мышь в норе, вот и чахну. Ты мой спасательный круг, так что не рассчитывай быстренько посидеть и смотаться, я тебя не отпущу.

Анечка прикусила язык, вспомнив его последнее скоропостижное бегство, но Игорек сделал вид, что не заметил. Он прошел в комнату и расслабленно повалился в кресло.

– Здорово то как! Целый день как белка в колесе. Домой придешь – пусто, скучно. Все вечера один. Мотаться по презентациям и тусовкам – никакого здоровья не хватит. Да и не интересно мне там. Кто туда ходит? Одним лишь бы пожрать на халяву, другие ходят себя показать, какие они крутые и знаменитые, вышагивают, как павлины. А на деле главная цель, чтобы про них не забыли. Третьи за свои большие бабки хотят приобщиться к миру «великих», мол, я с таким то пил, так себе парень. Журналисты, что там крутятся в этих кругах, так те хуже пираний. Все, что видят, называют скандалом. Женился Филя на Борисовне – скандал, развелся Пресный с Кристиной – скандал, родился ребенок у «академиков» – опять скандал. Да какой может быть скандал в свадьбе, разводе или родах? Это же либо нормальные человеческие чувства, либо просто бизнес.

А эти все вывозят в слюнях, разжуют, перелепят. Читаешь, как идиот, и на самом деле кажется, что это что-то ненормальное. Откуда у Саши с Лолой дети? Нет, что-то здесь не так! Есть какая-то подоплека, не зря журналисты про это пишут!

Через час уже понимаешь, что все нормально, это норма, это жизнь. Но фамилия шакала с блокнотом уже зацепилась в памяти. Вот и он уже знаменит! А всего лишь и надо поднять ногу на дерево – и все твой след заметят.

Нет, не мое это. Меня от них тошнит. И дома тоскливо. Друзей нет. Новых заводить, так девять шансов из десяти, что для них вся моя прелесть в моем кошельке. Из крутых приятелей тоже не наберешь, снобы одни, или зацикленные на бабках.

С девчонками тоже тоска одна. Нормальные девушки в моем лесу не водятся, а где есть простые и умные – там я не хожу. Приведешь домой очередной спермосборник, ночью на такси посадишь, а утром не можешь вспомнить, как ее звали, и как она выглядела. Через пару дней запросто можешь с ней по новой познакомиться.

Холодно у меня как-то. Негде погреться, расслабиться. Поговорить по-человечески не с кем. Вот у тебя мне подозрительно хорошо, уютно.

Я в прошлый раз потому и сбежал так неожиданно, что мне слишком хорошо стало. Побоялся прикипеть, а то, не дай Бог, еще и влюбиться. Что мне тогда делать?

Игорек прервал свой почти шекспировский монолог и поднял взгляд на Анечку. Она сидела напротив, подперев подбородок кулачком, и смотрела на него широко раскрытыми глазами.