Бар

Я сдернул головной убор и вышел в зал. Мой «добродушный» официант куда-то подевался, но у меня было огромное желание начать заново наше неудачное знакомство. Он застал меня врасплох и не дал возможности отразить нападение. Это нелепое противостояние характеров было совершенно ни к чему, но, раз уж здесь такие правила, я собирался их соблюдать.

Я упал на твердое сиденье и, скрипнув ножками, пододвинулся к столику. Шляпа нашла свое место на спинке соседнего стула. Из двери кухни вышел кавказец. Я вновь встал со своего места и пошел в его сторону. Моя походка была быстрой и уверенной. Я не знал, что буду делать дальше, но в глазах официанта (и, по совместительству, владельца – данный факт был написан на его лице) появилось непонимание. Он на мгновение опешил, но вскоре собрался и тут же обозначил стратегию защиты.

– Ты что-то хотел? Заказ почти готов…

– Хотел узнать, – перебил я его, – где вас учили так чутко обращаться с клиентами? Если я вам так с ходу чем-то не приглянулся, можете сказать мне об этом в лицо. Не нужно тянуть лживую улыбку, пытаясь меня поддеть.

– Что ж, мое паршивое воспитание вполне позволяет рассказать, чем ты мне не приглянулся. Хотя, поверь мне, я очень старался быть любезным, – его голос звучал твердо и ровно, без лишних эмоций.

– Я весь во внимании.

Кавказец чуть наклонил голову:

– Я прекрасно вижу, что ты не местный. Это написано не только на твоем растерянном лице, но и читается по твоей идиотской кепке, – он небрежно кинул указательный палец на то место, где лежала шляпа, – еще я прекрасно понимаю, что ты не турист. Сейчас не сезон, да и вид у тебя как у человека, приехавшего с другой целью. Знаешь, в этих местах, если ты не принадлежишь к одной из двух этих категорий, ты автоматически становишься нежеланным гостем. Во всяком случае, для меня. Ты либо ищешь здесь какую-то выгоду, либо замышляешь темные дела. Поэтому, когда ты доешь свою порцию шашлыка, я предлагаю тебе убраться отсюда, и желательно, подальше.

– Я не местный и не турист, в этом ты прав. Я здесь по личным делам и живу у подруги, которую мне нужно дождаться. Мне совершенно не хочется оправдываться перед таким человеком как ты, но обстоятельства сложились так, что мне придется жить здесь какое-то время, а город слишком уж мал, чтобы исключить вероятность нашей повторной встречи.

– Что за подруга? – коротко уточнил кавказец.

– Кэт. Желтые ворота в начале улицы, – своей интонацией я, как бы, сделал ему одолжение.

– Кэти? Откуда ты ее знаешь? – не успел я ответить, как он продолжил. – Мы сейчас не много общаемся, но она мне ближе, чем ты думаешь. Она – хорошая девочка, моя Кэти… – его взгляд провалился куда-то очень глубоко. Я увидел, что это имя вернуло ему человеческое обличие. Но вскоре он сосредоточился и вновь смотрел на меня дикими глазами. – У нее на стене куча фотографий с ее друзьями. За много лет я успел изучить их вдоль и поперек, но готов отдать руку на отсечение, что тебя на них нет.

– Честно говоря, мы знакомы не так давно. Я жил в ее гостинице какое-то время (сутки), и мы сблизились. Она действительно хорошая девушка. И я думаю, ты не будешь спорить с тем фактом, что она не из тех, кто заводит легкомысленные знакомства с сомнительными личностями, – она была именно таким человеком, но я надеялся, что он проглотит этот блеф, – так что, если уж она доверила мне свой дом, думаю, ты можешь доверить мне место за столиком в своей закусочной.

– Раз уж ты с ней знаком, быть может, ты немного склоняешь чашу весов на свою половину, но я все равно не доверяю тебе, – тон кавказца стал чуть спокойнее и ровнее.

– Я не прошу тебя мне доверять, я просто хочу уважительного отношения и вкусный шашлык. У меня нет здесь грязных дел, и я не ищу никакой выгоды. Если ты узнаешь, что я тебе вру, разрешаю тебе первому прийти и выкрутить мне яйца. Что скажешь?

Молодой парень в белой футболке, фартуке и сетчатом чепчике, стягивающем густые волосы, вынес большое блюдо с мясом, передал его моему собеседнику и с многозначительным молчанием удалился.

– Ешь и проваливай, – он протянул мне заказ, и мы негласно сошлись на том, что на какое-то время можно прервать баталии. Я отнес поднос на свое место и приступил к трапезе.

Мясо было волшебное: прожаренное до последнего волокна и сочное, будто пропитанная губка. Ни пережаренной корки, ни жира, ни лишних специй. Аджика дополняла блюдо, придавая ему пикантности. Я умял целый шампур за несколько минут и отвалился на спинку, позабыв о неприятном разговоре, который еще должен был продолжиться.

Здоровяк подошел к моему столику, в руках у него был чек и стакан воды.

– С тебя двести пятьдесят. Вода бесплатно, – его акцент, который я в какой-то момент перестал замечать, вновь явно слышался.

Я тут же достал деньги из заднего кармана и положил на стол.

– Спасибо, было чертовски вкусно.

Он взял деньги и начал отдаляться, но я вновь его окликнул:

– Послушай, я вряд ли смогу удержаться и не посетить вас снова, поэтому хватит этих детских игр. Меня зовут Артур, будем знакомы, – я тянул руку, а он смотрел на меня, обдумывая свои дальнейшие действия.

– Гафу, – кавказец неохотно подошел и пожал мне руку, – но это исключительно из-за Кэти и никак иначе.

– О, Гаф, да ты наступил себе на горло, – усмехнулся старик, попивающий пиво.

– Сидр, старый алкаш, не лез бы ты в чужие дела! – рявкнул кавказец сквозь зубы.

– Я и не лезу. Просто с моего ракурса хорошо видно, что этот парень не сделал и, скорее всего, не сделает ничего дурного. Не стоило устраивать ему этот концерт.

– Ты не отличишь шум прибоя от журчания своей мочи в писсуаре, а теперь на тебя снизошло озарение? Или это просто стадия «семейного психолога», которая открылась после семи стаканов пива?

– Тебе нужно научиться держать себя в руках, Гаф, и постараться забыть про… И жить в обществе, как большинство нормальных людей. А стакан всего лишь шестой, – он встал из-за своего стола, бросил пару смятых купюр рядом с пустым стаканом и медленно направился к выходу.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – я встал из-за стола, – не скажу, что было приятно познакомиться, но лучше уж закончить на фальшивой ноте, чем вовсе не спеть.

Кавказец анализировал мои слова, когда его внимание переключилось на входную дверь, в которую вошел очередной посетитель. В проеме появились две фигуры: полная пожилая женщина и такого же телосложения мальчик. Ее звонкий голос развеял напряжение, царившее в стенах закусочной.

– Гафу, солнце, мы проголодались. Сделай нам свои шикарные ребрышки, только сегодня побольше овощей, у меня игривое настроение! – она рассмеялась и, как у себя дома, прошла мимо всех столов, сев за строго определенный. Мальчик, немного замешкавшись, побежал вслед за женщиной.

Гаф оживился и расцвел. Он приблизился к посетительнице, совершенно забыв о моем присутствии, и мне это было на руку. Я начал неторопливо собираться, чтобы покинуть заведение.

– Лика, дорогая, тебя так давно не было! Садись, я принесу немного виноградного сока, или ты сегодня не за рулем?

– Мы с внучком едем в город, Гаф, так что сок…

Я вышел из шашлычной, до конца не понимая, насколько абсурдная ситуация создалась внутри. Либо здесь обитают очень странные люди, либо я неудачник, притягивающий гребаных маньяков.

Солнце уже начинало припекать в полную силу, и я посмотрел на шляпу, которую держал в руках. Надевать я ее не стал, чтобы не шокировать окружающих. Слишком уж здесь всё близко воспринимали к сердцу. На часах стрелки подползали к тринадцати тридцати, и в моих планах все еще оставалась прогулка в сторону моря. Я направился вдоль улицы, по которой шел ранее, и увидел ковыляющего впереди старика, самоотверженно отстоявшего мою честь в закусочной.

Мне не составило труда догнать его, даже не слишком ускоряя шаг. Я тактично кашлянул, и старик оглянулся. Тот элемент декора, коим он являлся, сидя за столиком в закусочной, при ярком дневном свете превратился в живого человека со своим запахом, мыслями и привычками. Я понял, что не обратил внимания ни на его одежду, ни на лицо, ни на голос (хотя он довольно громко выражал свое мнение). Потрепанная джинсовая жилетка, старая, давно не стираная рубашка, штаны непонятного цвета, которые уже не мог удержать ремень. Старик сказал Гафу, что выпил шесть стаканов пива. Но кроме характерного запаха этого факта больше ничего не выдавало – он держался ровно и уверенно. Мы оценивали друг друга несколько мгновений, но его интерес быстро пропал, и он направился дальше, ничего не сказав. Я последовал за ним, с трудом выдерживая его неторопливый темп.

– Прошу прощения. Спасибо, что заступились за меня там. Конечно, пик накала уже прошел, но было приятно осознать, что есть в этом городе люди здравомыслящие.

– Боже, парень, я просто не удержал язык за зубами, не стоит делать из меня национального героя, – его голос был изъеден табачным дымом и, с характерной звонкой хрипотцой, выходил из легких.

– Не хотел вам мешать, сам не знаю зачем подошел. Просто нам, похоже, в одну сторону, и мне нужна порция нормального общения, после того лаянья с Гафу.

– Это нормально для нашего цербера. Так он отпугивает нежелательных элементов.

– А откуда столько злобы?

– Парень, а откуда у тебя эта сраная шляпа?! Ты приехал в чужой город, где все друг друга знают, и хочешь за день понять, как здесь все устроено и для всех стать своим?

– Нет, но… – старик вырвал мои слова и продолжил.

– Конечно, то, что ты вывел из себя Гафу, это единичный случай за последнее время. Тебе просто не повезло. Но, на самом деле, его реакции есть оправдание.

– И какое же, если не секрет?

– Это довольно долгая история, и мне очень не хочется в нее погружаться.

– Что ж, дело ваше. Я просто хотел немного понять местный уклад. Возможно, это облегчило бы мое нахождение здесь, – мне действительно была интересна подноготная здешней жизни и, через истории проживающих здесь людей, я хотел ей проникнуться. Я часто так делал, когда посещал незнакомые места, и эта тактика меня не подводила. Главное было найти правильного человека с правильной историей. Украдкой наблюдая за стариком, я все больше и больше был убежден, что именно он поможет мне адаптироваться к окружающей среде.