В наше время

– Мальчик мой, – проникновенно произнёс он. – Открою тебе один секрет: такой способ «самовыражаться» давно уже устарел.

Сашка недоверчиво нахмурился.

– Правда?

– Кончено! – дружно закивали все, поняв уловку директора. – Рисовать усы не модно!

Мальчик о чём-то сильно задумался.

– Лучше обещай хорошо учиться, – не теряя времени, наступал на него директор. – А усы – больше не рисуй никогда!

Сашка в нерешительности почесал затылок.

И вдруг:

– А, понял! – радостно вскричал он и пулей вылетел из кабинета.

Учителя переглянулись.

– Что это он понял? – недоумевая, произнёс Никита Андреевич.

Директор направился к двери, нерешительно открыл её, и… из груди его вырвался тяжкий стон. Следом подошла Зинаида Ивановна – её брови тут же поползли вверх. Подскочил физрук и его огромные бицепсы задрожали от напряжения.

– Oh My God! – прошептал он.

Остальные учителя, сгрудившись позади, вовсе онемели от удивления.

Возле белой статуи Пушкина стоял Сашка Ромашка, и чёрным жирным маркером подрисовывал ему… бороду.

– Сашка, Сашенька, – тихо позвал его директор. – Что… что ты делаешь?

Мальчик повернулся, и застенчиво улыбаясь, ответил:

– Да, Никита Андреевич, вы были правы: рисование усов уже не модно. Бороды – вот лучшее средство проявить себя!

Снежный ком

Как-то раз учитель Иван Петрович, возвращаясь домой, вдруг услышал детский плач. Посреди двора стоял Костик, ученик первого класса, и ревел во всё горло.

– Что случилось? – спросил Иван Петрович.

– Я это… не могу… – всхлипывая, Костик показал на большой снежный ком, лежавший рядом.

– У тебя не получается слепить снеговика, – догадался учитель.

Он на минуту задумался, и так как был добрым и отзывчивым, решил помочь мальчику:

– Не плачь, – сказал он. – Сейчас я тебе такого снеговика сделаю!

Положив сумку на скамейку, учитель скатал второй ком, третий… и вскоре перед мальчиком вырос красивый снеговик – с желудями-глазками, веточкой-носом и кепкой на голове.

– Ну, как? – довольно спросил учитель.

Костик замотал головой.

– Не нравится? – удивился Иван Петрович. – Хм, ты, наверное, хотел башню! Ну, ладно!

Утирая лоб, он снова взялся за дело. И через несколько минут воздвиг большую снежную башню.

Но Костик опять захныкал.

– Что-то я не пойму, – рассердился Иван Петрович, – снеговик тебе не снеговик, башня – не башня! Ты сам не знаешь, чего хочешь!

Он собрался уже уходить, но тут Костик забормотал:

– Я не могу… это…

– Ах, – осенило учителя. – Ты хочешь снежную крепость! – он глубоко вздохнул. – Что ж, так бы сразу и сказал.

Тяжело дыша, он скатал много-много снежных комьев, сложил их друг на друга, утрамбовал… Когда же крепость наконец-то была построена, Иван Петрович, держась за спину, повернулся к мальчику:

– Теперь-то тебе нравится?

Однако Костик быстро-быстро заморгал круглыми от удивления глазами:

– Я… лепил снежный ком… – невнятно произнёс он.

– Ну, и… – заторопил его учитель.

– И…и … закатал в него свою… варежку… – добавил мальчик.

Иван Петрович, услышав это, остолбенел. Он посмотрел на снеговика, башню и крепость, и без слов сел в сугроб.