Солнце цвета ночи

Ивар глянул как все склепано, оценил толщину досок – вздумай кто выбить такую дверь, намучается, словно пытающийся забраться на дерево пес.

– Конунг Сигтрюгг Шелковая Борода ныне вершит суд, – проговорил Торд мощным голосом.

В коридорах замка было прохладно, пахло камнем и прогорклым маслом. Сквозь бойницы падали узкие полоски света, бряцая оружием, ходили воины. Судя по их количеству, нордманны в Ирландии жили, ежедневно ожидая нападения.

Впереди открылась еще одна дверь, разрисованная так, что под краской не было видно дерева. Ивар разглядел сцены из саг – связанного Локи, плывущий Нагльфар, и рядом с ними незнакомые – висящего на кресте человека, лежащую на земле огромную голову…

– Много там народу? – спросил Торд.

– Нет, – ответил один из стражей, протяжно зевая. – Купец какой-то, и все…

Эта дверь открылась бесшумно, за ней обнаружился квадратный зал с низким каменным сводом.

На высоком кресле у дальней стены сидел грузный человек, борода опускалась ему на грудь, на одежде блестело золотое шитье. По сторонам от кресла располагались хмурые воины.

Еще один человек стоял на коленях, согнув спину, видно было, как вздрагивают его плечи.

– И ты, ничтожный, осмеливаешься просить меня о чем-то? – сказал бородатый, и в голосе его прозвенел гнев. – Прочь отсюда, иначе клянусь Святой Девой Морриган, мои воины вырежут тебе орла и оставят подыхать… До захода солнца ты должен убраться из города!

Стоящий на коленях поклонился, едва не ударившись лбом о пол, поспешно вскочил и побежал к двери. Ивар увидел красное, перекошенное от страха лицо, выпученные глаза.

– Что у тебя, Торд? – лениво проговорил бородатый, махнув рукой.

– Да тут такое дело, конунг, разрази меня Мьёлльнир… – в мощном голосе прорезалась неуверенность.

Сигтрюгг Шелковая Борода, хоть и располневший, выглядел мощным, точно выросший на просторе дуб. Под жиром угадывались могучие мускулы, чувствовалось, что хозяин Дюплинна в любой момент может взять в руки меч и вспомнить молодость, когда он был предводителем ватаги отчаянных викингов.

Слушая Торда, конунг разглядывал стоящих за его спиной людей. Назвавшийся Храфном Прямым вопреки прозвищу выглядел пришибленным, стоял согнувшись, в серых глазах тлел страх, как у человека, совершившего нечто постыдное.

Второй, Ивар, был моложе, но держался со спокойной уверенностью, ладонь на рукояти странного, не совсем обычного меча не дрожала.

– Я понял, – Сигтрюгг кашлянул. – По делу вас обоих нужно вздернуть, чтобы прочие буяны навсегда запомнили, кто тут хозяин. Кто из вас назовет хотя бы одну причину, почему мне этого не делать?

– Милосердия, о могучий… – прошептал Храфн, опуская голову.

– Ты в своем праве, конунг, – голубые, как перекаленная сталь глаза Ивара сверкнули, – но знай, если ты казнишь меня, то покоя твоим землям не будет! Огнем и мечом пройдут по ним мои люди! Запылают дома, посевы, а люди будут бояться выходить в море, где рыщет драккар с Кровавым Глазом!

Сигтрюгг ощутил укол зависти, острой, будто шило – не вернуть те времена, когда он сам был так же безрассудно смел, когда не боялся никого и ничего в Мидгарде и за его пределами…

Дружинники, стоящие около кресла конунга, заворчали.

– А ты нагл, молодой воин, – сказал Сигтрюгг, успокаивая их взмахом руки. – Я бы взял тебя на службу, если бы не понимал, что ты не согласишься…

– Не соглашусь, клянусь копытами Слейпнира, – Ивар помотал головой. – Волку не стать цепным псом, а ворона не научишь петь сладкие песни.

– Хорошо, – Сигтрюгг распрямился, высокий, огромный, огладил бороду, блестящую, точно настоящий шелк. – Мое решение таково – вы оба должны убраться из Дюплинна немедленно! Зачем вешать таких храбрецов, если они сами вскоре перережут друг другу глотки?

Храфн поклонился, на лице его появилась и пропала злорадная улыбка. Ивар не шевельнул и бровью.

– Благодарю конунга за правосудие, – сказал он. – Лучше не рассудил бы и сам Один.

При упоминании одноглазого бога Сигтрюгг поморщился, вспомнил жрецов Белого Христа, столь богатых и могучих в Ирландии, что с ними нужно считаться даже тому, кто может вывести в поле тысячу мечей.

– Ладно, идите, – махнул он рукой. – Торд, проследи, чтобы они покинули гавань немедленно.

Торд рыкнул что-то неразборчивое, викинги зашагали к двери. Когда она хлопнула и в зале стало тихо, Сигтрюгг Шелковая Борода почувствовал недостойное конунга желание напиться до разбитых о чужие морды кулаков и полной пустоты в голове…

Доски причала скрипнули, Ивар ощутил под рукой нагревшееся под солнцем дерево фальшборта.

– Весла на воду, – прогудел за его спиной Торд Клык. – Да будет благосклонен к вам Ньерд…

– Конунг, ты жив? – воскликнул, ехидно скалясь, Нерейд. – А я так надеялся, что они содрали с тебя кожу и натянули на барабан!

– Какой барабан? – недоуменно спросил Кари.

– Ну, чтобы славить Христа, – пояснил рыжий викинг. – Или они там в колокольчики звенят?

– Хватит болтать! – сказал Ивар, сдвинув брови. – Все слышали, что он сказал? Отплываем…

Викинги загомонили, плеснула вода, корабль медленно пошел прочь от причала. Ивар повернулся так, чтобы видеть спешащего к собственному драккару Храфна. Заметив предводителя, там засуетились, поползли в стороны похожие на ножки насекомого весла.

– Эйрик, если мы его упустим, – сказал Ивар, – будет очень нехорошо…

– Не ждал я, что вас так быстро освободят, – подошел Арнвид, – видать, сегодня удача была с тобой.

– Она всегда со мной.

Драккар шел к выходу из гавани, а чужой корабль только отходил от причала. С него доносились крики, на корме, рядом с местом рулевого, заметно было какое-то движение.

– Не уйдет, – сказал эриль кровожадно, – народ у него хлипковат. Вот только что они там делают?

Драккар Храфна развернулся носом прочь от города, вспенилась вода под веслами.

– Нажали! – крикнул Ивар.

Мелькнул причал, где остался стоять Торд, берег ушел в сторону, крутая волна ударила в борт, корабль закачало. Лицо овеял ветер, полный соленых морских запахов.

Драккары мчались, десятки весел вспарывали светло-зеленую воду, на солнце сверкали брызги. Но относительно друг друга корабли не двигались, точно замерли на месте, и только берег уползал все дальше.

Исчез из виду город, осталась серая полоска, а потом и она спряталась за горизонт.

Викинги гребли мощно, размеренно, по могучим спинам тек пот, над палубой витал запах крепкого пота.

– Сколько они могут держаться? – спросил Арнвид, сжимая кулаки. – Это же невозможно!

Драккар Храфна дрогнул, зарылся носом в волны, одно из весел не выдержало, сломалось, донесся резкий хлопок, будто лопнул мешок из бычьих шкур.

– Сдают, – проговорил Ивар. – Сейчас догоним и перережем, как овец. У них от такой гребли руки трясутся.