Вояка среднего звена

– Вот и хорошо, – я приподнялся, на руках, осматривая заросли. – А теперь за мной. Быстро…

* * *

– Итак, вашу мать, это автомат, называется он «Игла», – подробности я опустил, поскольку новички и так смотрели на меня без понимания и приязни: упасть бы и поспать, а этот урод-десятник заставляет возиться с оружием. – И он не раз спасет вам жизнь… – пауза, – только если вы будете правильно за ним ухаживать!

Красавица-вилидаро по имени Хэль, которую муж вышвырнул из дома, когда она оказалась бесплодной, а родители не приняли дочь обратно, потому-что это позор на весь род…

Игва, откликавшийся на Орз-Банга, аристократ, проигравший себя в карты и отправившийся в армию, чтобы отдать долг, оставивший дома беременную жену – это я из его бормотания понять сумел.

Отмороженная на всю голову лесбиянка-шведка Марта, адреналиновая наркоманка, попробовавшая весь экстрим, который ей только предоставили на Земле, и решившая поучаствовать в настоящей войне…

Другие, всего восемь бойцов, почти все взяли автомат в руки впервые несколько дней назад и сразу пошли в бой. Им не досталось даже той рудиментарной подготовки, которую обеспечил нам в свое время Йухиро.

Возились мы на травке рядом с палаткой, что стала нам домом вчера вечером. Окутанный туманом лагерь понемногу затихал, доживая последние пятнадцать минут перед отбоем, только шумел в кронах ветер.

– Оружие надо чистить, смазывать и делать это регулярно, – сообщил я. – Дело такое. Повторяй за мной…

Собирать и разбирать «Иглу» они уже умели, но справлялись медленно и не всегда. Возиться с тряпками и маслом им ни капли не хотелось, но я был совершенно безжалостен – заклинит у такого лентяя автомат во время боя, и погибнуть может не только он, но и другие.

А я жить хочу, мне еще домой возвращаться… да и друзей терять не хочется.

Терял уже, хватит.

– Так-так, правильно, – подбодрил я Хэль. – Руки замарать не бойся… отмоешь потом.

Краем глаза я заметил движение, а повернув голову, обнаружил трибуна Геррата в полевой форме, разве что без бронезащиты. Сердце мое будто сжала ледяная ладонь – только вчера Везиг признался мне, что работает на контрразведку, и вот, ее офицер явился по мою душу.

Совпадение?

Я отдал честь, бойцы засуетились, пытаясь сделать то же самое и не поронять в траву детали автоматов.

– Вольно, отставить, – сказал Геррат, оглаживая мерзкие усишки на желтоватом лице. – В данных обстоятельствах это совершенно не нужно… Десятник, на пару слов.

– Продолжайте, – велел я, и на нетвердых ногах двинулся следом за трибуном.

Мы отошли буквально метров на десять, и тут Геррат вытащил из кармана плоскую коробочку, нажал кнопку на одном из ее торцов, и уши мои заложило, захотелось поковырять в них пальцем.

– Чтобы не подслушали, – пояснил он, и выдержав паузу, во время которой сверлил меня прозрачными глазами, атаковал. – Десятник, не ценишь ты моего хорошего отношения.

Трибун наверняка хотел сбить меня с толку, и ему это удалось.

Хорошее отношение? Это говорит человек, который не просто бил меня, а пытал? Целенаправленно мучил, чтобы получить нужную информацию? Держал в карцере? Допрашивал?

– Э… хм… ну… – только и смог выдавить я.

– Другой на моем месте просто следил бы за тобой со всех сторон, – задушевности в голосе Геррата позавидовал бы хороший актер, – а то и устраивал тебе ловушки, подставы. Ведь так? Я же конкретно вожусь с тобой точно курица с яйцом, – название существа на общем имперском я не знал, но решил считать его для простоты обычной птицей, – вот, пришел сам, даже к себе не вызвал, и сообщаю, что ты по прежнему находишься под подозрением.

И он уставился на меня, откровенно наслаждаясь эффектом.

Под подозрением?

А к чему тогда было судилище, во время которого мне лазили в голову?

– Этсчего? – я заволновался, заговорил торопливо, как обычно. – Этос ккого фига? Мыслещуп же был! Память вывернули наизнанку и перетряхнули, как менты карманы во время обыска! Э?

Геррат покачал головой, потер лоб, на котором выделялись мелкие шавванские чешуйки.

– Помнишь, что я тебе говорил о допросе мятежников, взятых после бунта двенадцать лет назад?

Я напрягся.

– Нуу… да… Дело такое… они ничего не помнили!

– Именно. Некто подчистил им память, изменил ее так, что мы ничего не обнаружили. То же самое проделали и с тобой.

Что за бред! Никто ничего подобного со мной не делал! Я все помню! Или нет?

Сомнение холодной змеей вползло в грудь, обвило сердце, я напрягся, пытаясь вышвырнуть его оттуда, но ничего не вышло – а что если и правда кто-то надругался над моим прошлым, стер оттуда нечто важное… но кто, что, когда? Слишком много вопросов!

– Не может быть! – огрызнулся я. – Кому это надо?

– Вот и я хотел бы знать, – очень мягко сказал Геррат. – У меня есть только догадки. Конкретно кто тебя использует, я сказать не могу.

– Да никто меня не использует! Сто раз говорил!

Трибун посмотрел на меня укоризненно, и я сник – блин, в тех интригах, что тут творятся, я на самом деле не больше чем пешка, мелкая карта, которую разыгрывают втемную, вот только зачем, кому могла понадобиться такая мелочь?

– Так этот тот же индивидуум, что стоит за бунтом? – поинтересовался я.

– Вполне вероятно, – Геррат кивнул. – Это определенно некто, владеющий древним, почти забытым знанием, которое дает возможности делать странные, страшные, темные вещи… именно поэтому некогда Гегемония сделала все, чтобы это знание уничтожить. Наставники его ушли в подполье, но некоторые выжили… и их выкормыши среди нас.

Я вспомнил общество Трех Сил, вроде бы давно уничтоженное, но на самом деле живое и пытающееся добраться до меня.

– Переходи на мою сторону, – теперь трибун говорил спокойно, размеренно, точно вбивал гвозди. – Только тогда я смогу тебя защитить. Только тогда они до тебя не доберутся. Переходи.

Я скривился и выпалил:

– Я на своей стороне! Я ничего не скрываю! Ничего не знаю! Оставьте меня в покое! Все!

– Ну ладно, я предложил, – Геррат выключил глушилку. – Ты еще пожалеешь об отказе.

И развернувшись, он зашагал прочь, а я заковылял туда, где ждали меня новички и их автоматы – и откровенно говоря, в этот момент меня буквально колотило от тревоги и страха.

* * *

Котик объявился, как всегда, неожиданно.

Мы только расположились на отдых после не самого короткого марш-броска по лесу. Едва я сбросил рюкзак, как рядом недовольно хрюкнули, и мохнатый хвост недвусмысленно пощекотал меня по лодыжке.