Не на тех напали! или Как бороться с грубостью

Бенджамин Франклин риторически вопрошал: «Кто еще так часто обманывал тебя, как ты сам?» То есть раздражают и вызывают гнев не сами места, люди или события, а ожидание и трактовка того, что именно не так, где и как это произошло/произойдет. И такого рода провокационные мысли в определенных обстоятельствах могут хороводом кружиться в голове. Они рождаются в мозгу как бы сами по себе, мимолетно и автоматически, подчас мы их совершенно не осознаем.

Большинство событий можно воспринимать и трактовать по-разному. У грубиянов вошло в привычку именно такое восприятие, которое чаще приводит к возникновению агрессии. Вредная привычка так думать – и есть основа подобного поведения.

В фундаменте склонности видеть во всем только плохое лежат и воспитание, и надежды, которые возлагают на нас окружающие, и жесткое влияние среды обитания.

Видеть желаемое вместо действительного, воспринимать реальность в ореоле ожиданий – удивительное человеческое свойство. Мы видим события, людей и факты не объективно и беспристрастно, а сквозь некие очки, фильтры, призмы, которые прихотливо и разнообразно искажают реальность для каждого из нас.

Предвзятость, избирательность и произвольную окраску восприятия в психологии обозначают термином установка. Этот термин используется психологами для обозначения мысленных представлений человека о различных характеристиках мира, оформившихся в результате получения жизненного опыта, которые, раз возникнув, сильно влияют на его поведение.

Поскольку у людей имеются установки относительно совершенно различных аспектов социального и физического мира, многие из них вносят свою лепту и в агрессивное поведение. Наиболее частой внутренней причиной грубого поведения являются суждения, порожденные установками долженствования, максимализма, сверхобобщения, персонализации, оценочной установки.

Установка долженствования. Центральной идеей установки служит идея долга. Само слово «должен» является в большинстве случаев языковой ловушкой. Смысл его: «только так и никак иначе», «на 100 %». Поэтому слова «должен», «должны», «должно» и им подобные обозначают ситуацию, где отсутствует альтернатива.

Казалось бы, какая разница, как сказать или подумать? Но дело в том, что, когда нам кто-то «должен», легко вспыхнуть «праведным» гневом или даже применить агрессию, поскольку «попраны» наши права и надо наказать коварного и подлого обидчика.

Если бы мы осознали, что это лишь наше пожелание, а «скрепленный кровью договор» – лишь плод иррационального мышления, что в действительности не только никто ничего подобного не обещал, но чаще всего даже четкой договоренности с конкретным человеком об этом не существует, то смогли бы впредь реагировать в подобных обстоятельствах гораздо спокойнее, короче и конструктивнее.

Опираясь на собственные ожидания, стандарты и правила, мы часто забываем согласовать их с собеседником или социумом. Думая так регулярно и давая установке долженствования зеленый свет, мы неизбежно подводим себя к возникновению острого или хронического стресса, заставляем себя наступать на грабли конфликтов регулярно и настойчиво.

Установка долженствования проявляется в трех сферах. Первой составляющей служит установка долженствования в отношении себя: «то, что я должен другим». Убежденность в том, что вы кому-то что-то должны, будет служить источником стресса каждый раз, когда что-либо будет вам напоминать об этом долге и одновременно мешать его исполнить. Раздражение и гнев станут типичной реакцией человека, измотанного своими долгами – реальными и виртуальными.

Вторая составляющая установки долженствования – долженствование в отношении других. Иначе говоря, то, «что мне должны другие люди»: «как они должны вести себя со мной, как говорить в моем присутствии, что делать». Даже у авторитетных граждан, даже у верховных правителей и жрецов, даже у самых одиозных тиранов (а эта установка – одна из причин того, что они стали тиранами, причем одиозными) появлялись в поле видимости люди, которые поступали не так, как они должны. И, естественно, когда мы видим человека, который поступает не так, как он якобы «должен» по отношению к нам, уровень психоэмоционального возмущения стремительно возрастает.

Представьте себе, что вы обещали другу оказать небольшую любезность. По прошествии времени вы понимаете, что не в состоянии это сделать, потому что это требует от вас слишком больших усилий. Как бы вы себя почувствовали? Большинство людей в такой ситуации испытало бы чувство вины, сожаление или угрызения совести из-за того, что не смогли сдержать слова. Другие способны испытывать даже более сильное чувство – стыд. Они стали бы резко критиковать себя и говорить, к примеру: «Почему я так глуп?» или «Почему я такой ленивый?», «Я должен был это сделать».

И чувство вины, и чувство стыда – негативные чувства, правда, чувство стыда несколько глубже, поскольку подразумевает отрицательную оценку собственного «Я», а не является просто отражением каких-то специфических действий.

Существует ли взаимосвязь между тенденциями испытывать стыд и отвечать агрессией? Безусловно. Оказывается, люди, испытывая чувство стыда, зачастую также ощущают гнев и враждебность: они злятся на самих себя за то, что своим поведением заставили себя усомниться в собственной ценности. Такие чувства затем переадресовываются тем, по чьей вине возник стыд: в конце концов, именно они выражают недовольство, заставляя человека чувствовать себя глубоко униженным.

Поскольку стыд – это сильная эмоция, негативные чувства, порождаемые ею, зачастую бывают глубокими, не адекватными событию, вызвавшему их. Люди, испытывающие чувство стыда, прекрасно это понимают, что еще больше усиливает их гнев и упреки в адрес тех людей, по вине которых они вынуждены испытывать неприятные чувства.

Третья составляющая установки долженствования – требования, предъявляемые к окружающему миру. Это то, что выступает в качестве претензии к природе, погоде, экономической ситуации, правительству и т. п.

Установка долженствования приводит к выработке и закреплению дезадаптивных стратегий поведения, часто приводящих к конфликтам либо с самим собой, либо с окружающими. Примерами такой стратегии могут служить стратегия пытаться угодить всем («ибо должен быть для всех хорош, а не то…» – так нашептывает «вражий голос установки» в голове) или стратегия быть всегда на высоте (везде, всегда и во всем быть лучшим, в том числе в мгновенном гениальном ответе на любые формы хамства).

Установка долженствования порождает целый ряд «вредных привычек» – устойчивых программ поведения. Вот несколько типичных примеров:

Привычка угождать всем.

В жаркий летний день по пыльным улицам Кешана шел человек со своим сыном и ослом. Отец сидел на осле, а мальчик вел его. «Бедный ребенок, – сказал прохожий, – его короткие ножки пытаются не отстать от осла. Как может этот мужчина так лениво сидеть на осле, неужели он не видит, что мальчик бежит в изнеможении?»

Отец принял этот упрек близко к сердцу, на ближайшем же углу слез с осла и посадил на него мальчика. Но прошло немного времени, как другой прохожий громко сказал: «Какой позор! Маленький пострел восседает, как султан, в то время как его бедный старый отец идет пешком». Это замечание очень задело мальчика, и он попросил отца сесть на осла позади него. «Вы когда-нибудь видели что-то подобное? – заметила покрытая чадрой женщина. – Такая жестокость к животному. Спина бедного ослика прогибается, а этот старый бездельник и его сын развалились, как на тахте. Бедное создание!» Объекты критики посмотрели друг на друга и без слов слезли с осла. Но едва они прошли несколько шагов, как очередной прохожий стал насмехаться над ними, говоря: «Хвала небесам, что я не так глуп. Зачем вы двое ведете своего осла, когда он не приносит никакой пользы и даже не везет одного из вас?» Отец сунул в рот ослу пригоршню соломы и положил руку на плечо сыну: «Что бы мы ни делали, – сказал он, – всегда кто-то не согласен с этим. Я думаю, нам надо самим решить для себя, что мы считаем правильным».

Как иронически отмечал Ф. Монкриф, «вежливость состоит в том, чтобы постоянно забывать о себе для того, чтобы заниматься только другими». Этим высказыванием можно наглядно показать неэффективность описанной стратегии и потери на пути ее реализации.

Привычка требовать от себя всегда быть на высоте. Больно ранят обидные слова, острыми иглами входят в самое сердце. В первую минуту мы не находим, что сказать, зато крепки задним умом. «После драки» придумываем план мести, бессонными ночами проигрываем ситуации, в которых даем обидчику достойный ответ и справедливость торжествует.

«У французов есть выражение: эффект лестницы. По-французски Esprit d' Escalier, эспри д'эскалье. Оно относится к моменту, когда ты находишь правильный ответ, но уже поздно.

Например, на вечеринке тебя кто-то оскорбляет. Ты, должен как-то ответить. Когда на тебя все смотрят, когда на тебя это давит, ты говоришь что-то неубедительное. Но ведь потом ты уходишь с вечеринки. И именно в тот момент, когда начинаешь спускаться по лестнице, вдруг – о, чудо. Тебе приходит в голову идеальный ответ. И это окончательное унижение» (Чак Паланик, «Кишки»).

Привычка игнорировать реальность в угоду своим ожиданиям. «С нами такого случиться не может» – это фраза номер один в списке знаменитых последних слов. Розовые и черные очки одинаково плохи, чтобы ориентироваться в настоящем. Чтобы не разочаровываться, следует не очаровываться. Идеалистические представления в пух и прах разбиваются о реальность, и чем дальше эти представления были от нее, тем болезненнее это происходит.

То, что «должен» был получить персонаж притчи Леонардо да Винчи «Мотылек и пламя», делая ставку на свои ожидания и игнорируя сигналы реальности, и что он в итоге получил, наглядно раскрывает погрешности и издержки подобной стратегии.

Порхая в вечерних сумерках и наслаждаясь прохладой, нарядный мотылек вдруг приметил мерцающий вдали огонек. Он тотчас направился к освещенному месту, а когда оказался рядом, стал летать вокруг горящего на окне ночника, с удивлением разглядывая его. Как же красив этот незнакомец!

Налюбовавшись вдоволь, мотылек решил поближе познакомиться с ярким огоньком и поиграть с ним, как обычно забавлялся в саду с цветами, раскачиваясь на их венчиках, словно на качелях. Отлетев немного в сторону, он сделал крутой разворот и пролетел, почти касаясь желтого язычка пламени и как бы приглашая его к игре. Но что-то больно кольнуло его и подбросило вверх. Присев на подоконник у ночника, мотылек в изумлении обнаружил, что потерял одну лапку и подпалил края крылышек.

«Как же могло такое стрястись?» – в недоумении спрашивал себя мотылек и не находил ответа. Он никак не мог допустить, чтобы такой дивный безобидный огонек способен был причинить ему зло. Придя немного в себя от потрясения, мотылек вновь расправил крылышки и вспорхнул. Сделав несколько кругов над горящим ночником, он спокойно полетел прямо на пламя, желая покачаться на нем, но тут же упал в масло, коим питался коварный огонек.

– Какой же ты жестокий, – промолвил мотылек, теряя силы. – Я надеялся найти в тебе друга, а обрел погибель. Слишком поздно я осознал, как ты зол и опасен! Дорого мне обошлась моя наивность.

– Бедный мотылек! – ответил ему опечаленный ночник. – Моя ли вина, что я не цветок, а пламя. Ты не внял моему предупреждению и стал играть со мной.

Установка максимализма. Данная установка характеризуется максималистским мышлением, подбором для себя и/или других лиц высших из гипотетически возможных стандартов, даже если никто не в состоянии их достичь, и последующим использованием их в качестве эталона для определения ценности действия, явления или личности. Мышление характеризуется позицией «на все 100 %!», «по максимуму» и тому подобными идеями.

Установка дихотомического мышления. В дословном переводе на русский язык дихотомия – рассечение на две части. Дихотомическое мышление проявляется в тенденции размещать жизненный опыт в одну из двух противоположных категорий, например: безупречный или несовершенный, безукоризненный или презренный, святой или грешник, свой или чужой.

Мышление под диктатом подобной установки можно охарактеризовать как «черно-белое», характеризующееся склонностью впадать в крайности. Оценка как антагонистов и в качестве взаимоисключающих вариантов понятий, которые в действительности имеют целый спектр промежуточных выборов.

Высказывание «В этом мире ты или победитель, или проигравший» наглядно демонстрирует полярность излагаемых вариантов и их жесткую конфронтацию.

Установка персонализации. Проявляется в склонности связывать события с собой, даже когда для этого нет никаких оснований, интерпретировать события в аспекте значимости для себя: «Все на меня смотрят», «Наверняка, эти двое сейчас оценивают меня» и т. п.

Установка сверхобобщения. Сверхобобщение проявляется в ситуациях выведения общего правила на основе одного или нескольких изолированных эпизодов, категоричного суждения о совокупности, сделанного в результате единичного случая. В результате возникает неоправданное обобщение на основании выборочной информации, например: «Все мужики – свиньи». Формируется принцип: если нечто справедливо в одном случае, оно справедливо во всех других мало-мальски схожих случаях.

Установка чтения мыслей. Данная установка формирует тенденцию приписывать другим людям не высказанные вслух суждения, мнения и конкретные мысли.

Угрюмый взгляд пассажира напротив может быть расценен как результат негативного оценивания и нелицеприятных мыслей именно о вас. За этим может последовать провокационное заявление или даже агрессивное действие, которое заставит угрюмого пассажира отвлечься от собственных проблем и ответить нападающей стороне агрессией вербальной или даже физической. Слово за слово – и возникает повод регулярно посещать травматолога.

Установка оценочная. Проявляется в оценивании человека в целом, а не отдельных его черт, качеств, поступков и т. д.

Оценивание приобретает иррациональный характер, когда отдельный аспект деятельности человека отождествляется с ним как личностью в целом. Как сказал Леонардо да Винчи, «критикуя, критикуй мнение, а не его автора». Огульно критикуя человека, вешая на него ярлык «плохого», «грубияна и хама», «негодяя» (не годящегося именно нам на самом деле из-за нашей тенденциозности, неумения и нежелания найти нужный подход к непростой личности), мы сами вычеркиваем его из своей жизни и теряем то ценное, чем он обладает, поскольку у любой медали есть обратная сторона.

Часто мы судим о человеке по его мелким недостаткам. Великие умы обсуждают идеи, средние – обсуждают поступки, а малые – людей.

Оценки других являются проекцией самого «судьи». Герман Гессе писал: «Ненавидя кого-то, ты ненавидишь в нем нечто такое, что есть в тебе самом. То, чего нет в нас самих, нас не волнует».

Проекция (от лат. projectio – выбрасывание вперед) – процесс и результат осмысления и формирования значений. Он заключается в осознанном или бессознательном перенесении человеком собственных свойств, качеств или состояний на внешние объекты (как одушевленные, так и неодушевленные).

Проекция осуществляется под влиянием доминирующих потребностей, смыслов и ценностей человека, ее реализующего. Пристрастность отражения мира, обеспечиваемая данным механизмом, может иметь как защитный, патологический, так и творческий, созидательный характер.

Еще 3. Фрейд настойчиво обращал внимание на явление, названное им защитной проекцией, – неосознаваемый механизм, с помощью которого импульсы и чувства неприемлемые для личности, то, в чем человек боится или не хочет себе признаться, приписываются внешнему объекту (человеку, группе людей, животным и даже неодушевленным предметам) и проникают в сознание как искаженное восприятие реальности.

Об этом аспекте нам напоминает выражение «Если хочешь узнать человека, не слушай, что о нем говорят другие, лучше послушай, что он говорит о других». В то же время оценочные суждения о других создают страх перед суждениями окружающих и повод не на жизнь, а на смерть биться за их оценки.

Именно об этом выражение «Не судите, да не судимы будете». Стать подлинным хозяином своей жизни можно, только взяв на себя ответственность за нее, не перекладывая ее на окружающих и не проецируя на них свои проблемы.