111 баек для психотерапевтов

Рассказывают о страннике, который устало брел по казавшейся бесконечной дороге. Он тащил на себе разные вещи. Тяжелый мешок с песком висел у него на спине; толстый бурдюк с водой обвивал его тело. В правой руке он нес камень странной формы, в левой – булыжник. На шее на обтрепанном канате висел жернов. Ржавые цепи, на которых по пыльному песку волочились тяжелые гири, обматывали его лодыжки. На голове у него была полусгнившая тыква. При каждом его шаге цепи гремели. Со стонами и вздохами он шаг за шагом двигался вперед, жалуясь на тяжелую судьбу и усталость, измучившую его. В раскаленный полдень ему встретился крестьянин, который спросил его: «О усталый странник, зачем ты несешь этот булыжник?»

«Ужасно глупо, – ответил странник, – но я не замечал его раньше». С этими словами он отбросил булыжник и камень в сторону и почувствовал значительное облегчение.

Пройдя еще часть пути, он вновь встретил крестьянина, который спросил его: «Скажи мне, усталый странник, почему ты мучаешь себя этой полусгнившей тыквой на голове и зачем ты тащишь за собой на цепях эти тяжелые чугунные гири?»

Странник ответил: «Я очень рад, что ты сказал мне об этом. Я не знал, что они есть у меня». Он снял цепи, скинул тыкву в придорожную канаву и опять почувствовал облегчение. Но чем дальше он шел, тем большее страдание ощущал.

Идущий с поля крестьянин посмотрел на него в изумлении и сказал: «О, добрый человек, ты несешь в мешке песок, но вокруг больше песка, чем ты мог бы поднять. А твой большой бурдюк с водой – как будто ты собираешься пересечь Каирскую пустыню. Рядом с дорогой течет чистый ручей, который будет долго сопровождать тебя на твоем пути». Услышав это, странник снял бурдюк и вылил из него солоноватую воду. Затем он высыпал в яму песок из своего мешка. Он задумчиво стоял и смотрел на заходящее солнце. Последние лучи посылали ему свой свет. Он оглядел себя, увидел тяжелый жернов на шее и вдруг осознал, что именно он заставлял его так сгибаться. Он снял жернов и швырнул его как можно дальше в ручей. Освободившись от тяжестей, он побрел по вечерней прохладе в поисках пристанища [8].

Мораль: «Любопытная штука эти привычки. Люди сами и не подозревают, что они у них есть». (А. Кристи)

Комментарий: «Власть над собой – самая высшая власть, порабощенность своими страстями – самое страшное рабство». (Сенека)

Диапазон применения байки:семейное консультирование, бизнес-консультирование, коммуникативные и ассертивные тренинги, аффективные расстройства.

Терапевтические мишени: иррациональная установка долженствования.

№ 16. Байка «Трудно угодить всем»

В жаркий летний день по пыльным улицам Кешана шел человек со своим сыном и ослом. Отец сидел на осле, а мальчик вел его. «Бедный ребенок, – сказал прохожий. – Его короткие ножки пытаются не отстать от осла. Как может этот мужчина так лениво сидеть на осле, неужели он не видит, что мальчик бежит в изнеможении?» Отец принял этот упрек близко к сердцу, на ближайшем же углу слез с осла и посадил на него мальчика. Но прошло немного времени, как другой прохожий громко сказал: «Какой позор! Маленький пострел восседает как султан, в то время как его бедный старый отец идет пешком». Это замечание очень задело мальчика, и он попросил отца сесть на осла позади него. «Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? – заметила покрытая чадрой женщина. – Такая жестокость к животному. Спина бедного ослика прогибается, а этот старый бездельник и его сын развалились как на тахте. Бедное создание!» Объекты критики посмотрели друг на друга и без слов слезли с осла. Но едва они прошли несколько шагов, как очередной прохожий стал насмехаться над ними, говоря: «Хвала небесам, что я не так глуп. Зачем вы двое ведете своего осла, когда он не приносит никакой пользы, не везет даже одного из вас?» Отец сунул в рот ослу пригоршню соломы и положил руку на плечо сыну: «Что бы мы ни делали, – сказал он, – всегда кто-то не согласен с этим. Я думаю, нам надо самим решить для себя, что мы считаем правильным» [2].

Мораль: Ничего бы вообще никогда не предпринималось, если требовалось бы опровергнуть все возможные возражения.

Комментарий: «Вежливость состоит в том, чтобы постоянно забывать о себе для того, чтобы заниматься только другими». (Ф. Монкриф)

Диапазон применения байки:семейное консультирование, бизнес-консультирование, коммуникативные и ассертивные тренинги, аффективные расстройства.

Терапевтические мишени: иррациональная установка долженствования.

№ 17. Байка «Хочу что есть»

Мне запомнилось необычное интервью, которое взяли у одного десантника во время празднования дня ВДВ. Несмотря на то что он и его друзья, находившиеся в кадре, уже явно начали отмечать свой любимый праздник, слова, сказанные им, были наполнены глубокой мудростью. Отвечая, чем принципиально отличается ВДВ от других войск, он изрек: «Другие служат там, куда их посылают, а десант, куда его посылают, туда и хочет».

Мораль: «Если дела обстоят не так, как вам нравится, любите их такими, какие они есть». (Восточная мудрость)

Комментарий: «Счастье не в том, чтобы делать всегда что хочешь, а в том, чтобы всегда хотеть того, что делаешь». (Л. Толстой)

Диапазон применения байки:семейное консультирование, бизнес-консультирование, коммуникативные и ассертивные тренинги, аффективные расстройства.

Терапевтические мишени: иррациональная установка долженствования, оценочная установка.

№ 18. Байка «Правила и реальность»

Идет сеанс психоанализа. Пациентка Фрейда, лежащая на кушетке, говорит: «Поцелуйте меня, пожалуйста». Фрейд отвечает: «Ну что вы, это совершенно исключено. Это никак не укладывается в правила психоанализа. Мне и спать-то с вами не следовало».

Мораль: Жизнь диктует свои правила, которые, как трава, пробиваются через асфальт догм.

Комментарий: Этика психотерапии и ее внутрикорпоративные правила не имеют четко установленной структуры и резко очерченных границ. Они скорее интуитивно угадываются во взаимодействии, подчиняются здравому смыслу и пользе пациента. Со времен нашумевшего романа К. Г. Юнга и его пациентки Сабины Шпильрейн и до сих пор эта тема является предметом горячих споров и дискуссий. Во время проведения конференции «Психотерапия на рубеже тысячелетий» в 2000 г. в Москве профессор М. М. Решетников, ректор Восточно-Европейского института психоанализа, обсуждал темы переноса и контрпереноса, правил поведения на сеансах психотерапии и вне этих сеансов. Он привел в пример высказывание одного из мэтров французского психоанализа, которого спросили, можно ли «спать» со своими пациентками, на что тот ответил: «Все люди – чьи-то пациенты, так почему я должен спать с чужими?»

Диапазон применения байки:семейное консультирование, бизнес-консультирование, коммуникативные и ассертивные тренинги, аффективные расстройства.

Терапевтические мишени: установка долженствования, оценочная установка.

№ 19. Байка «Скажем прямо»

После серьезного и продолжительного научного симпозиума, посвященного проблемам психоанализа, два профессора-психотерапевта вышли освежиться на крыльцо здания. Вдруг один с азартом спрашивает другого: «А не пробежаться ли нам до угла соседнего здания наперегонки?» Второй профессор назидательно отвечает: «Слушай, мы же с тобой взрослые люди, известные аналитики, уважаемые профессора. Ты же прекрасно знаешь, что в твоих словах латентно доминируют инфантильные перфекционистские механизмы, приводящие к избыточной соревновательности, скрываемые рационализацией. Давай лучше просто и честно померяемся членами».

Мораль: Витиеватые атрибуты и ярлыки часто скрывают старые механизмы и ритуалы.

Комментарий: По мнению современных этологов (специалистов, изучающих поведение животных, напомним еще раз), демонстрация половых органов в стае есть один из способов доказательства своего превосходства и доминантного положения.

Диапазон применения байки:семейное консультирование, бизнес-консультирование, коммуникативные и ассертивные тренинги, аффективные расстройства.

Терапевтические мишени: конкуренция, установка максимализма/ перфекционизма.

№ 20. Байка «Фрейд и курительная трубка»

После долгого обсуждения символизма в психоанализе один из учеников Фрейда язвительно заметил, что трубка, которую с видимым удовольствием курит Фрейд, есть фаллический символ, а акт курения представляет собой получение орального удовлетворения. На что Фрейд невозмутимо ответил, что иногда можно просто курить.

Мораль: Не возводи правило в абсолют, чтобы не извратить саму идею.

Комментарий: Как говорится, в каждой шутке лишь доля шутки, все остальное – правда. Многочисленные споры учеников Фрейда с его абсолютизациями (например, теорией пансексуализма) привели к изгнанию из психоаналитической ассоциации вместе со своими сторонниками таких незаурядных и творческих личностей, как, например, А. Адлер, К. Г. Юнг, К. Хорни, М. Кляйн, Ж. Лакан. Возведенную башню из слоновой кости Фрейд охранял ревностно. Никто не имел права критиковать его, иначе самая близкая дружба превращалась в ненависть. Первая из многочисленных размолвок, которыми было отмечено самое начало истории психоанализа, произошла между Фрейдом и Альфредом Адлером. Адлер начал развивать собственную версию психоанализа, в которой основной упор делался не на сексуальность, а на стремление к власти. Когда Адлер внезапно скончался во время проходившего в Абердене научного конгресса, Фрейд написал: «Для еврейского мальчика, вышедшего из венского пригорода, окончить свои дни в Абердене уже само по себе – карьера, доказательство того, как далеко он зашел. Мир воистину наградил его необычайно щедро за ту услугу, которую тот ему оказал, противореча психоанализу».

Несмотря на то что Фрейду удалось изгнать Адлера, он так и не смог найти покоя. Хотя основателю психоанализа и удалось очистить Общество от неверных, диссидентство все еще продолжало оставаться угрозой. Наибольшие подозрения у Фрейда вызывал Вильгельм Штекель, который, несмотря на свои симпатии к Адлеру, не захотел выйти из состава Общества. Возможно, что ненависть, которую Фрейд испытывал к этому человеку, была следствием недостатков его собственной методики. И, наблюдая методы Штекеля на практике, он осознавал свои ошибки.

Фрейд в своем гневе часто выходил за грань рационального. Если раньше он говорил о Штекеле как о благородном человеке, то затем изменил свое отношение к нему и заявил, что стремления Штекеля «низменны и глупы». Фрейд написал письмо к Эрнесту Джонсу, в котором давал уничижительную характеристику Штекелю, называл «лгуном», «человеком, которого невозможно хоть чему-нибудь научить» и «свиньей», он так и писал: «Эта свинья Штекель…» Фрейд не только оскорблял его, говоря, что тот отвратителен и грязен, но и, казалось, испытывал внутреннюю потребность унижать его, представляя его существом мелким и незначительным. Однажды Фрейд заявил, что по своим размерам Штекель вряд ли превышает «размеры горошины». В другой раз Фрейд резко отреагировал на нескромное фанфаронство Штекеля, заявившего, что зачастую карлик, стоящий на плечах великана, видит дальше самого гиганта. Фрейд прокомментировал фразу Штекеля так: «Возможно, это и правда, только вот вошь на голове астронавта не видит абсолютно ничего».

Не избежал гнева даже тот, о ком основатель психоанализа восторженно отзывался: «Он самый значительный из встреченных мною… Он может оказаться тем, кого я ищу, чтобы возглавить наше движение», – Карл Юнг. В 1910 г. по велению Фрейда он стал пожизненным (!) президентом Международной ассоциации психоаналитиков. Однако уже через 3 года Зигмунд публично сказал ему «фи!» Карл провинился тем, что, во-первых, не уверовал в сексуальную этиологию неврозов. Во-вторых, слишком увлекся мистикой, которую рационалист Фрейд не принимал (в кабинете Зигмунда висел лозунг «Работать не философствуя»), И в-третьих, Юнг забыл упомянуть в своих лекциях по истории психоанализа имя отца-основателя, объяснив это тем, что все и так знают, кто стоял у истоков теории. Фрейд порвал не только деловые, но и личные отношения с «неверным». Он констатировал: «Трудно поддерживать дружбу при таких разногласиях».

Однажды на семейном обеде он пожаловался на измену тех, кто прежде был так предан общему делу. «Твои проблемы, Зиги, в том, – заметила ему тетушка, – что ты совсем не разбираешься в людях».

Ни одна другая научная теория не преображалась в квазиполитическое движение с централизованным управлением, железной дисциплиной, цензурой, чистками, убирающими «еретиков». Ни одна другая область знаний не была столь жестко привязана к открытиям основоположника, который отвергал любую критику и под страхом проклятия запрещал пересматривать фундаментальные тезисы. «Раскольники» называли Фрейда тираном, упрекали его в ортодоксии. Он же с маниакальной настойчивостью твердил: «Я… вправе утверждать, что и в наши дни, когда я уже не единственный психоаналитик, никто не может знать лучше меня, что такое психоанализ».