– Пожалуйста.
Глеб присел на край кровати. Какое-то время сидели молча. От нечего делать рассматривали стены и потолок. Молчание нарушила Люба, ворвавшись в комнату, она бросила на кровать пакет.
– Привет, Глебушка. Знакомьтесь. Это Глеб. Это Ирина. Я сейчас поставлю чайник, потом поговорим, – Любка выскочила из комнаты с чайником.
– Сделал фотки?
– Да, – Глеб протянул Любе пакет. – Вот они.
– Мог бы и получше сделать, – недовольно заметила Люба, рассматривая фотографии.
– Какая есть, – отрезал в ответ Глеб. – Ты их сама высуши. Мне некогда.
– Ладно, сойдет. Переделывать все равно времени нет. Спасибо и за это. – Люба разложила фотографии для просушки по всей комнате. – Ну а второй мой заказ?
– Тоже готов, – ответил Глеб, протягивая Любе листок бумаги.
– И когда ты все успеваешь? – спросила Люба, взяв листок.
– Что это? – поинтересовалась Ирина.
– Стихи.
– Какие стихи.
– У нас Глеб не только фотографиями увлекается, – не без упоения прокомментировала Люба. – Он еще и стихи пишет.
– Можно почитать? – Ирина краешком глаза заглянула в листок.
– Что ты! – воскликнула Люба. – Это личное.
– Да брось ты! – не отставала Ирина.
– Ну, если автор разрешит, – Люба вопросительно посмотрела на Глеба.
– Мне все равно, – махнул рукой Глеб. – Читай, если хочешь.
– Ты ворвался в жизнь мою,
Я прогнать тебя не смела.
Ты остался на краю,
Я над пропастью летела.
Ты ворвался, не спросил
Мне твоя любовь нужна ли.
Ты во мне себя любил,
А меня любил едва ли.
Ты хотел воздвигнуть храм
Для любви. Святое дело.
Ты внимал своим богам,
Я понять их не хотела.
Ты с собою звал в полет,
В мир надежды и отрады.
И душа рвалась вперед,
Разум говорил – не надо.
Виновата ль? Виноват?
Разобраться в этом сложно.
Нам давно пора назад
Возвращаться. Только поздно.
Одолел житейский хлам.
Нету силы для любви.
Ты еще построишь храм,
Но не на моей крови.
– Как печально, – вздохнула Ирина, когда Люба закончила читать.
– Зато жизненно, – ответила ей Люба.
– А зачем тебе такие стихи?
– Надо.
– Понятно, – протянула Ирина. – Это ты своему Феде хочешь подарить?
– Что еще за Федя? – не понял Глеб.
– А тебе что за дело? – ответила Люба.