Наука складности

По этой причине Закон единства и борьбы противоположностей одни относят к дуальной системе, другие к троичной, но правильнее было бы его представить как 2+1. Про 2 понимают все. Про +1 формально все знают, но далеко не все понимают, что практическое использование данного принципа позволяет посредничать между борющимися сторонами и снимать с этой борьбы сливки.

Вопрос «Кто снимал сливки с противопоставления материалистов и идеалистов?» послужит нам хорошим упражнением в понимании второй части закона, позволит понять отличие видения борьбы от видения единства.

В борьбе материалистов и идеалистов сливки сняли правящие верхушки – и советская и западная. Обе они были заинтересованы в отрыве идеологии от церкви и переключении на свою доктрину: на Западе – на материалистическую доктрину выгоды и стяжания благ, в СССР – на материалистическую доктрину коммунистических завоеваний. По сути, и Запад и СССР, каждый на своей территории, разрушали идеализм, получая подпитку от высвобождающихся ресурсов. Но это были сливки с борьбы.

Сливки с единства сняли те теневые структуры, которые в настоящий момент стоят за крупнейшими мировыми фондами и владеют ключевыми пакетами всех, без исключения, ведущих мировых брендов. Их рабочими руками были, в частности, широко известные Ротшильды и Рокфеллеры. Видя общий баланс ресурсов, они понимали, в каком направлении будет перетекать основная их масса и где нужно встать, чтобы оказаться тем самым незаменимым согласующим звеном, которое одних «спасёт от разрушения», а другим «сократит расходы на борьбу».

Наш анализ следов развития этих теневых структур в длительном периоде показывает, что они хорошо понимали, что делают. И здесь, конечно, возникает вопрос: как так вышло, что основоположники диалектической мысли не видели того, что другие в это же самое время активно использовали? Это возможно, если вторые получили своё знание не находясь на острие передовой науки, а в виде дошедшей от прежних культур готовой технологии, которая стала пригодной к использованию по сроку зрелости цивилизации.

Этот механизм длительного сохранения и своевременной распаковки знаний, а также его явные объективные следы, весьма далёкие от конспирологии, мы проиллюстрируем в одном из следующих томов. Теперь же нам необходимо вернуться к другим особенностям Диалектики, поскольку мы с ними ещё не закончили.

По своей сути, Закон единства и борьбы противоположностей является научной формулировкой того нового уровня сложности мышления, который принесли нашей цивилизации авраамические религии (т.е. иудаизм, христианство и ислам). Он прошит в их религиозных текстах таким образом, что читающий, подспудно, на примерах, обучается видению самой возможности посредничать, хотя и занимает по отношению к ней разную позицию, в зависимости от выбранного учения. Эта возможность, по своей сложности, стоит на одну ступень выше, чем искусство обмена, которое составляло чисто дуальную основу языческих культов древности.

Современную тягу и интерес к язычеству, наблюдаемые у многих людей, разуверившихся в благости нашего цивилизационного пути можно объяснить именно этой чистотой более простых человеческих отношений и возвращение в них мыслится нам подобным возвращению в безмятежное детство.

Однако, обратной дороги нет. Превосходство в сложности сознания обусловило победу христиан над язычниками и конкистадоров над индейцами. Люди нового уровня сознания оказывались способны на стратегические комбинации, которые для их оппонентов были просто немыслимы.

К сожалению, первое, что делает человек, получая преимущество – это начинает войну. Но данное обстоятельство не означает, что сам инструмент не годен для познания и развития. Поэтому, также, как нельзя «родиться обратно» и после рождения нам неизбежно приходится начать дышать лёгкими, искать свой путь и взаимопонимание с другими людьми, нам необходимо принять этот инструмент, осознать его, и, наконец, поставить на службу всему человечеству, попутно лишив монополии на него отдельных «избранных» бенефициаров. Компенсировать ошибки прошлого можно только движением в будущее, формированием основ культуры, которая бы наиболее полно использовала созидательные стороны полученных нами способностей.

Мера всех вещей

Есть у Закона единства и борьбы противоположностей ещё и третье важное следствие: эта борьба декларирует непрерывное движение, изменение субстанции, объединяющей два начала и ничто не может от этого движения отказаться. Прекращение движения свидетельствовало бы об исчезновении этих двух борющихся начал, а значит – об исчезновении и самого рассматриваемого нами предмета, который первоначально вызвал их появление.

Эта борьба, это движение могут иметь совершенно различную природу, но, пользуясь понятийным языком кибернетики, который появился только в середине 20 века, мы можем сказать, что

всякая система, выражающая действие какого-либо начала подвергается постоянному воздействию некоторых событий, которые генерируются противоположным началом.

В зависимости от рассматриваемых начал, эти события могут возникать внутри системы из-за усталости, или приходить снаружи, быть связаны с её внешним действием, или потерями. Также эти события могут быть большими или маленькими, но мы всегда сможем их различить как единицы происшествий. Квант излучения покинул тело – оно немножко остыло. Сгорел сарай – у кого-то проблемы. День зарплаты – кто-то погасит кредит.

На первый взгляд, нам может показаться, что события соизмеряются между собой по величине, но у них есть ещё более существенная характеристика – важность.

У кого-то сгорел сарай, а кто-то потерял пятьдесят рублей. Казалось бы, сарай дороже, но, возможно, он и был не очень-то нужен, а человеку без пятидесяти рублей не уехать на метро домой. Разные события вызывают разное к ним отношение, порой, не вполне адекватное по оценке стороннего наблюдателя.

Что же определяет важность события?

Прежде всего, актуальность, способность изменить систему. Событие становится важным и значимым только когда способно вызвать в системе ответную реакцию. Если реакция не требуется, то для системы этого события как бы и не существует. Но если от системы требуется реакция, значит какая-то часть системы должна быть задействована, чтобы полностью нейтрализовать влияние данного события: отразить, поглотить, рассеять, уклониться.

А что будет, если система не смогла обработать событие, пусть даже очень маленькое? Ответ может показаться нам парадоксальным: даже от микроскопического события, которое не смогло быть обработано, система начинает разрушаться.

На самом деле, это очень логично: всякое событие несёт потенциал изменения и, даже если система не смогла этот потенциал реализовать, ему просто некуда больше деться. Значит системе придётся отдать свою часть в пользу этого события и чем теснее эта часть связана с другими частями системы, тем катастрофичнее будут последствия.

Так от микроскопической трещины может разломаться большая чугунная деталь. Событие, не обработанное, казалось бы, всего лишь, на уровне одного узла атомной решётки, вызывает, по цепочке, разрушение огромного количества связей, общая нагрузка которых могла составлять тысячи килограмм.

Обратными примером может быть спонтанная кристаллизация насыщенного раствора, который, при появлении локального кристалла не может больше удерживаться в состоянии свободного броуновского движения и начинает структурироваться последовательно по всему объёму раствора.

Сходную картину мы видим не только в неживой материи, но и в живом организме, особенно в период болезней, и в социальной среде при создании и разрушении коллективов, при строительстве государств и совершении революций. Все эти процессы представимы в виде потоков событий, которые система либо способна обработать и остаться прежней, либо – нет.

Взгляд на природу борьбы, как на непрерывную обработку поступающих событий перекидывает нам мостик к другому закону Диалектики – Закону перехода количества в качество.

Закон этот мы можем для наших целей выразить таким образом, что в природе качественные изменения – точно определенным для каждого отдельного случая способом – могут происходить лишь путем количественного прибавления либо количественного убавления материи или движения (так называемой энергии).

    – Энгельс Ф. Диалектика природы. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 385—390.

При этом философы, начиная с Гегеля, развивают эту мысль дальше, обнаруживая, что этот переход в новое качество возникает не произвольно, а при достижении количеством определённой меры. Мера же эта, в свою очередь, для каждого качества определяется по-своему.

Но что есть качество, что есть количество и что есть мера?

Мера – это предел некоторого количества, при превышении которого изменяется качество. Не правда ли, это очень похоже на только что рассмотренную ситуацию, когда система оказывается не способна обработать очередное, прилетевшее к ней событие?

А почему не способна? – Потому что все её «обработчики» уже заняты другими событиями. Каждая частичка системы, каждый её элемент готов принять на себя то или иное событие, но если для данного события в данном месте его возникновения не нашлось свободного приёмника, то наступает предел меры, приводящий к аварии. Капля переполняет стакан.

Так атом при давлении на него будет всё сильнее колебаться, а потом, если соседи не смогут отвести от него лишнее тепло, просто выскочит из кристаллической решетки.

Таким образом, для наших дальнейших рассуждений

мы можем определить меру, как ёмкость системы по переработке событий.

Мы можем это сделать сегодня потому, что нам доступен более современный, по сравнению с XIX веком, понятийный аппарат кибернетики, теории информации, синергетики и других новых наук.

А что такое качество?

Гегель, в подтверждение своей идеи, приводит нам такое описание:

Так, например, температура воды сначала не оказывает никакого влияния на её капельно-жидкое состояние, но затем при возрастании или уменьшении температуры достигается точка, на которой это состояние сцепления качественно изменяется, и вода переходит, с одной стороны, в пар и, с другой – в лёд

На примере воды он показывает качество как изменение характера связности частей, составляющих предмет.

Следуя за этой мыслью и определяя количество через понятийный аппарат событий, можно сказать, что:

Всякий предмет состоит из частей, характер связности которых определяет его качество, а их способность к обработке событий определяет границы меры.

Видим ли мы различие по связности в других природных явлениях? Безусловно видим: живой организм состоит из клеток одного генокода, но их характер активности и взаимной связности, взятые во множестве, определяют качества различных органов. Армейский порядок диктует военным определённый характер иерархической связности, совершенно иной, чем у коммерческого предприятия или у бирюзовой (бесструктурной) организации.

Как при этом проявляется способность к обработке событий?

Командир обрабатывает тактические события, принимает решения руководствуясь выбранной стратегией и отдаёт команды. В случае его гибели тактические события перестают обрабатываться, нарушается координация подразделений, которая приводит к невозможности обработки событий оперативного характера. В большинстве случаев битва будет проиграна.

Передовой отряд держит линию обороны и если она, несмотря на подводимые резервы, ломается под атакой неприятеля, то диспозиция сил качественно изменится.

Так же и печень имеет предел переработки спирта, после которого начинается отравление, а при систематическом отравлении – цирроз.

Таким образом, механика перехода количества в качество предстаёт перед нами с новой ясностью:

Первое же событие, которое система окажется неспособной обработать, приведёт к её разрушению. Количество событий определённого качества, которые система может обработать одновременно, определяют границу её меры.

Потоки событий могут иметь разный характер. В частности, это могут быть потоки накачивающие систему энергией, или, наоборот рассеивающие, влияющие на подвод к системе ресурса, или на саму способность системы что-то обрабатывать – это не суть важно, все вместе они находятся во взаимосвязи, а каждый в отдельности имеет свои границы меры, переход любой из которых вызывает изменения качества различного характера.

Здесь у пытливого читателя может возникнуть резонный вопрос: Если события мы измеряем «штуками», то не может же быть так, чтобы зажжённая спичка и сгоревший сарай не имели между собой различия, вызванного их величиной?