Зло изначальное

– Сейчас изображение по-прежнему не поступает на сервер?

– Да.

– Ясно. Я попрошу вас предельно серьёзно отнестись к данной ситуации, речь об убийстве и следствие будет дотошно изучать все версии. Как вы считаете, никто из ваших сотрудников не мог удалить запись?

– Исключено. У них ни у кого нет прав на удаление.

– Хорошо. Я завтра завезу вам официальный запрос с подписью и печатью, на него будет нужно подготовить ответ уполномоченного лица, с развёрнутым объяснением причин не позволяющих предоставить видеозапись. То есть необходимо предметно установить, что помешало сигналу дойти до сервера.

– Я понял вас. Нам всё равно необходимо устранить неисправность, так что сегодня займёмся.

– Прекрасно, встретимся завтра.

– Облом? – спросил лейтенант. – На убийцу сегодня не полюбуемся?

– Похоже на то, – согласился Андрей. – На самом деле чего-то подобного стоило ожидать. Если кто-то решился сыграть по-крупному, то камеры он, разумеется, должен был предусмотреть.

– Думаете, нам удастся ещё что-то выжать из охранной фирмы?

– Заранее не всегда понятно, где пустышку тянешь. Я не просто так хочу, чтобы директор изложил всё на бумаге. Любые значимые моменты надо фиксировать и документировать. Официальный подход сам по себе заставляет людей думать, какие показания давать. Иначе, даже если позже поймаешь свидетеля на лжи, то он начнёт утверждать, что это ты его не так понял или расслышал. Некоторые с самой честной физиономией в суде в грудь себя бьют – такие артисты! Так что хочешь быть оперативником – привыкай работать с бумагой. За год по количеству написанных страниц отчётов и протоколов переплюнешь самого плодовитого писателя, а прочтёшь ещё больше!

– Понятно. Что сегодня дальше?

– Рутина. Поиск возможных свидетелей преступления, общение с соседями по месту жительства убитого, изучение и проверка его списка контактов в телефоне, и так далее, и тому подобное. Это всё важно, как обязательная программа в фигурном катании, но чую – выхлопа не даст, и тем паче ничему новому тебя не научит. Думаю, за полгода службы ты уже с азами познакомился. Верно?

– Да.

– Поэтому мы сейчас расстанемся, займись своими делами, но не показывайся в Управлении! А завтра начнёшь утро с моего отчёта за прошедший день, который я напишу для начальства, как раз погрузишься во все детали. Договорились?

– Как скажете, – согласился Николаев, хотя на лице парня читалось подозрение, что его сбрасывают с хвоста.

– Вот и ладненько! Значит, встречаемся у кабинета номер триста тринадцать.

Подкинув напарника до ближайшей станции метро, Первозванцев только отъехал от тротуара, как снова зазвонил телефон, брошенный в подстаканник. На экране горела надпись ОТЕЦ.

– Здравствуй, бать! Что случилось?

– Здорово. Заезжай в обед мать проведать, да щей поесть.

– Хорошее предложение, а то с питанием у меня сегодня может и не сложиться! Я в десяти минутах от вас, так что скажи ей – пусть разогревает.

Припарковавшись на углу родительской пятиэтажки, Андрей вышел из машины и направился к подъезду. Когда люди тысячу раз ходят одной и той же дорогой, то редко оглядываются. Даже оперативники. Но едва майор открыл кодовый замок и шагнул в проём, неприятное ощущение прилипло к затылку – так бывает, если чувствуешь чужой взгляд.

Первозванцев на мгновение замер, а затем оглянулся. Середина дня, внешне безобидный двор, старушка возится с малолетним ребёнком. Даже если очень захочешь, то не сможешь рассмотреть человека за рулём одной из многих машин, стоящей у соседнего дома, от лобового стекла которой отражаются солнечные блики.

Андрей тряхнул головой, избавляясь от ощущения, и прошёл внутрь.

***

Водитель в чёрных перчатках, следивший через подъездные окна за перемещениями Первозванцева, слегка повернул голову назад.

– Объект на второй этаж поднялся.

– Кажется, вон та мадам тоже в наш подъезд собралась, – ответил ему пассажир. – Пойду, пообщаюсь.

***

В это время Первозванцев уже обменивался крепким рукопожатием с отцом – пожилым, высоким мужчиной, со всё ещё заметной выправкой.

– Сынок, здравствуй! Уже разогрелось, подожди пару минут, сейчас накрою! – донеслось с кухни.

– Хорошо, мам!

– Зайди пока в комнату, – сказал отец, кладя руку ему на плечо.

Оба прошли в зал.

– Сын, ты чего мрачнее тучи?

– Думки тяжелые. Понимаешь, приезжаю утром на труп и узнаю, что жертву убили моим ножом и очень редким ударом, которому меня в армии научили.

– Твои коллеги знают?

– Пока никто.

– Отпечатки?

– Если и были, то убийца вытер нож.

– И кто, по-твоему, его мог стащить?

– У меня один подозреваемый – бывшая жена. Хотя, если честно, я до сих пор не в состоянии поверить, что именно она совершила преступление. Но главное, никак не могу понять – знал преступник, что именно меня назначат на дело или нет? И если да, то, чёрт возьми – как?!

– С начальством не было конфликтов? Не могли попытаться подставить?

Первозванцев пожал плечами.

– Если только генерал Гончаров, но непонятно зачем так усложнять? Есть масса более простых и надёжных способов со мной расправиться.

– Значит, скорее всего, Ленка. Ты про нее напишешь в рапорте?

– Хочу сначала всё прояснить, вдруг убийца не она? Только на себя ведро грязи вылью!

– Мальчики, идите кушать! – позвала мать с кухни.

– Пошли, – сказал отец, хлопнув Андрей по плечу, – и улыбайся ради бога, нечего мать нервировать.

***